Владимир Путин готовится к союзу с ИГ?

Владимир Путин готовится к союзу с ИГ?

МИД РФ опроверг “слухи” о российских солдатах, воюющих в Сирии на стороне правительственных войск, раскрыв подробности недавнего разговора Сергея Лаврова с госсекретарем США Джоном Керри. 

Собственно, опровержение свелось к тому, что Лавров процитировал Путина: дескать, говорить об участии российского контингента в военных операциях в Сирии пока преждевременно. Ну а что до поставок оружия режиму Асада, так Москва их никогда и не скрывала, пишет . 

Параллели в объяснении “неучастия” российских войск в войне против Украины слишком очевидны – шаблонное “этого нет, потому что быть этого не может” в Кремле является алиби на все случаи жизни. Не потому, разумеется, что это правда. А потому, что больше ничего другого не остается: путинский режим не ведет войн – лишь “спецоперации” да КТО.

Но сопоставить факты не так уж и трудно. А они таковы. С весны военнослужащих 810 отдельной бригады морской пехоты (в/ч 13140), базирующейся в Севастополе, с вооружением и бронетехникой отправляют в командировку в Сирию – некоторых уже по второму разу. Характерно, что следом за большим десантным кораблем “Николай Фильченков”, который прошел Босфор 20 августа, 3 сентября отправились еще два – “Новочеркасск” и “Королев” (последний приписан к Балтийскому флоту). Социальные сети полны фотографий, документирующих их маршрут и селфи на фоне сирийских пейзажей.

Персонал 720-го пункта обеспечения в Тартусе, открытого в 1971 году, сейчас составляет всего четыре человека (в лучшие времена – полсотни), и охранять там в принципе нечего – один плавучий пирс (второй неисправен) да несколько бараков и полузаброшенные казармы, пригодные, впрочем, для использования в качестве приемника-распределителя. Как рассказывают сами командированные и их родные в соцсетях, речь идет о боевых задачах: сопровождении неких лиц и охране то ли авиабазы, то ли аэропорта. Это косвенно подтверждает информацию, что россияне строят эту самую авиабазу под Латакией – и уже развернули домики-контейнеры на тысячу человек, а также мобильный центр управления полетами. Также можно вспомнить, что некие предположительно российские самолеты уже засветились в боевых вылетах против сирийской оппозиции.

Но интересно также, что Москва запросила воздушные коридоры для военных бортов “с гуманитарным грузом” у Турции и Греции. К слову, Госдеп оперативно отреагировал, попросив Афины об отказе в этой услуге.

А здесь сделаем паузу и вернемся к событиям в РФ. 2-5 сентября на полигоне Раевский под Новороссийском прошли учения десантников из России, Беларуси и Сербии “Славянское братство”, которые СМИ поспешили окрестить “антимайданными”. Командующий ВДВ РФ генерал-полковник Владимир Шаманов рассказал: цель учений – “подготовка и применение совместной группировки в специальной операции по обнаружению и уничтожению центра подготовки незаконных вооруженных формирований”. По сценарию учений, антиправительственные элементы и вооруженные формирования пытаются путем провокаций и терактов дестабилизировать обстановку в условном государстве. Поэтому командование совместной группировки принимает решение на подготовку и проведение совместных антитеррористических действий, пояснил Шаманов. Но предположить, что российско-белорусско-сербская “коалиция” решает подобные проблемы в реале, попросту невозможно. Впрочем, все становится на свои места, если предположить, что белорусы и сербы всего лишь выполняли роль условного союзника. Место которого может занять кто-то другой. Особо стоит отметить, что МО РФ “натаскивало” на подобный сценарий усиленный батальон 7-й гвардейской десантно-штурмовой (горной) дивизии.

Едва завершилась эта игра, как началась новая. 7 сентября Путин отдал приказ о внезапной проверке Центрального военного округа. На совещании в Национальном центре управления обороной министр обороны Сергей Шойгу сказал следующее: “В соответствии с его (Путина) распоряжением войска округа, часть сил авиации других военных округов, Воздушно-десантных войск и Военно-транспортной авиации с 09:30 по московскому времени приводятся в боевую готовность “Полная”".  И еще пара любопытных цитат из той же речи: следует уделить особое внимание “готовности авиационных соединений и частей к выполнению задач” и “Мы должны оценить возможности Воздушно-десантных войск по переброске их на большие расстояния и готовность к десантированию на незнакомые полигоны”. Таким образом, становится очевидно, что переброска в Сирию морпехов – лишь подготовительный этап к полномасштабному военному вмешательству в конфликт. Которое, к слову, напоминает первую фазу Советско-афганской войны – которая, как известно, отнюдь не стала блицкригом.

Какие цели может при этом ставить перед собой Москва, зависит, в принципе от внешнеполитической конъюнктуры. Сомнительно, впрочем, что Кремль попытается “продать” подобную авантюру как наземную операцию против Халифата, в очередной раз предложив гамбит – условный размен Сирии на Крым, снятие либо смягчение санкций и совместную борьбу с Исламским Государством. Допускать такой сценарий могут только весьма недалекие “востоковеды” – впрочем, такого же качества “экспертов” по Украине у Кремля оказалось в избытке.

Тем не менее, обращает на себя внимание то, что все эти телодвижения с учениями и переброской войск и техники активизировались накануне . И более вероятно, что мы имеем дело со своеобразным ультиматумом. Здесь стоит отметить, что до сих пор российские военные, “которых в Сирии нет”, засветились в боях против сил оппозиции, которых поддерживает Вашингтон. В частности, в провинциях Латакия (где покрасовался новейший БТР-82А с предположительно российским экипажем) и Идлиб (которую бомбили предположительно российские самолеты) войскам Асада противостоит группировка Джейш аль-Фатх, отнюдь не связанная с ИГ. Таким образом, речь может идти о расстановке маркеров: Кремль не намерен сливать Асада – на случай, если коалиция НАТО (прежде всего, США и Турции) и арабских монархий таки решится на проведение наземной операции.

Здесь стоит отметить, что российский контингент ни сам, ни совместно с иранским – тоже “несуществующим” – стабилизировать Сирию в принципе не способен: он может лишь растянуть агонию режима Асада – представителя алавитского меньшинства в преимущественно суннитской стране. И, вполне вероятно, именно длительность этой агонии и сила конвульсий является предметом торга.

Явное следствие хаоса – “великий исход” – уже стал серьезной проблемой для Евросоюза. В среднесрочной перспективе поток беженцев вряд ли иссякнет, особенно в случае дальнейшей эскалации боевых действий. Это не только увеличит нагрузку на систему социальной защиты (в том числе, финансовую) стран Союза, но неизбежно станет толчком к очередному “поправению” настроений его граждан. Возможным следствием этого станет увеличение веса симпатизирующих и союзных Кремлю правых партий, в том числе ныне маргинальных, и как результат, некоторое смягчение позиции ЕС по отношению к Кремлю. Не говоря уже о том, что вынужденные переселенцы и сами по себе служат серьезным раздражителем в дискуссиях внутри Союза – достаточно вспомнить яростные дебаты и угрозу Шенгенскому соглашению в связи с вопросом квот на беженцев.

В то же время, длительная дестабилизация в Сирии делает невозможной реализацию каких бы то ни было энерготранспортных проектов, затрагивающих ее территорию. Прежде всего, это означает, что катарский газ в ЕС будет и далее попадать исключительно в сжиженном виде. С другой стороны, экспортные амбиции Ирана после снятия санкций также предусматривают прокладку газо- и нефтепроводов по сирийской земле. Это делает альянс Тегерана и Москвы крайне шатким, но в то же время, увеличивает соблазн последней воспользоваться услугами Халифата. Таким образом, потенциальный союз РФ и ИГ выглядит все более близким к реализации. А это уже вполне может стать прологом к “полноценной” мировой войне.