Александр Мамут: «У каждого человека есть личная история с кино»

Главный редактор Forbes Николай Усков встретился с миллиардером Александром Мамутом, чтобы прояснить детали его инвестиций в синематограф и разобраться, почему он считает, что важнейшим искусством является кино. Почему кино? Это не вчера случилось. «Пионер» открылся в 2009 году. Прошло восемь лет. Это увлечение приобрело проектные, структурные формы. Все-таки «Пионер» был не столько индустриальный проект, сколько попытка понять разные стороны этого искусства, этого бизнеса. Были фестивали, премьеры, обычный показ, были эксперименты с книжным магазином, кафе, разными форматами, свои архитектурные и дизайнерские решения. Мы многому научились. А первый раз я пришел к идее расширения, когда еще Михаил Лесин был жив. Мы с ним эту тему обсуждали, а потом уже «Нафта» купила «Синема Парк», а у меня были интернет-активы и имелись идеи по поводу возможных синергий. Мы эту тему обсуждали, но она как-то заглохла, не получила развития — ни партнерства, ни каких-то других коопераций. А поздним летом 2016 года стало известно, что и А1, и «Нафта» готовы свои киноактивы продавать, и я вернулся к своей идее, вступил в переговоры.   А вы лично встречались? Да, я лично встречался и с А1, и с Михаилом Фридманом, и с руководителями «Нафты». Переговоры были не короткими и не простыми, но закончилось все сделками. А в «Пионере» вы в партнерстве с Абрамовичем? Нет, к сожалению, не в партнерстве. В ходе строительства и ремонта (а дело получилось затратным) он оказал мне спонсорскую помощь. Ему понравился этот проект, и он помог материально. Говорят, что у него 50%. Нет, к сожалению. Просто оказал спонсорскую помощь. Это кредит? Это подарок. Подарил? Может себе позволить. У вас есть какая-то личная история с кино, как именно вы оказались в этом бизнесе? Мне кажется, у каждого человека есть личная история с кино. У каждого есть любимые фильмы, у каждого есть важные впечатления, связанные с кино. Когда мы были молодые, доступны были только два развлечения: книги и кино. Посещение кинотеатра, как и посещение книжного магазина, чтение книги, — одной природы. Это история про культуру, ее сохранение и воспроизводство. «Пионер» можно назвать хобби. Всегда интересно понять, как устроена сама индустрия. Кино со стороны — какие-то чудеса, потому что просмотр превращает взрослого в ребенка, он и относится к кино как к чуду. И это прекрасно. Не так много пространств, где взрослые могут превращаться в детей. Кинотеатры — часть вашего урбанистического проекта? Это часть размышлений и поступков про город как главное место обитания человека сегодня и особенно в будущем. Мы будем миром городов — не столько государств, сколько городов. Мегаполис — самое сложное, что есть на земле, место, которое дает человеку бесконечные возможности для самореализации. Получить образование, поправить здоровье, найти любовь, создать семью, обрести профессию. Все эти возможности сосредоточены в городе. Чем их больше, тем человек счастливее. Книжные магазины, кинотеатры, широкие тротуары, благоустроенные парки, правильно организованная повседневная жизнь — это все история про идеальный город. Мне эта тема душевно близка. Ведь хочется же заниматься тем, что нравится. Как обстоит дело с летними кинотеатрами? До того как мы «Пионер» построили в «Парке Горького», летних кинотеатров в Москве вообще не было. В парках были летние веранды, немного архаичные, как из фильма «Покровские ворота», а кинотеатров не было. И когда мы его сделали — ну как мне кажется, он так элегантно вписывается в ландшафт «Парка Горького», — туда пошли молодые люди. Под одеялом там сидеть, обниматься, целоваться и смотреть фильмы под открытым небом. Вот мне почему-то кажется это чудесным. Было бы мне 20 лет, я бы там много времени проводил. Летние кинотеатры востребованы, они вполне себе рентабельны, хотя сеансов мало, потому что темнеет поздно. Но зато летом там можно проводить дискуссии, лекции, спрос на которые растет год от года. Второй кинотеатр — в «Сокольниках»  —построил уже сам парк. А вы раскрываете цифры инвестиций в «Пионер» и летние кинотеатры? Нет. Мы не публичная компания. И это большого значения не имеет, если честно. Но они приносят прибыль? Они приносят небольшой доход. А сам «Пионер» не приносит? «Пионер» приносит небольшой доход. Все-таки мы не продаем там попкорн, не занимаем оба зала глубоко коммерческим прокатом. В «Пионере» идет 6–8 фильмов, мы очень тщательно подходим к репертуару и стараемся, чтобы там было значимое кино. А вы фильмы сами отбираете? Там замечательная команда во главе с Мэри Назари. Нет, я только сам хожу туда на то, что мне советуют, или на то, что очевидно надо посмотреть — Андерсон, Коэны, Тарантино, Сокуров. Фильмов много хороших. И латиноамериканское кино, и испанское, и израильское, и польское, конечно же, французское и американское независимое кино. А как родилась идея «Художественного»? Я вообще к нему давно подступался, видя, что он находится в состоянии, мягко говоря, не очень. А это ведь Федор Шехтель. Я предлагал предыдущему руководству Департамента культуры, но удалось договориться только с нынешним. Мы этот проект показали, естественно, руководству города, а делали его с двумя коллективами архитекторов, с немецким бюро, которое имеет опыт в восстановлении театров, пострадавших во время войны, и еще с одним европейским бюро по интерьерам, КБ «Стрелка» занимается организацией процесса. Надеемся, что начнем строить в начале следующего года. И будем строить два года, то есть с нуля, ведь там остались только стены. Мне кажется, это будет элегантный кинотеатр для кинопремьер, с залом на 400–450 примерно мест, с хорошим кафе, с красивым фойе, в котором можно будет делать селфи. Наше кино развивается. Надеюсь, что «Художественный» будет востребован. Как и «Пионер», без попкорна? Без. Мне кажется, что для торжественного, праздничного мероприятия попкорн слегка не уместен. Он опрощает обстановку, а хотелось бы, чтобы кино воспринимали не менее серьезно, чем оперу или балет. Сколько вы планируете вложить в реконструкцию «Художественного»? Наверное, это будет миллиарда полтора рублей. У вас есть соинвестор? Да, я в партнерстве с Романом Аркадьевичем в этом проекте пополам. А кредитные средства привлекаете? Нет, для этого проекта нет. Ну как-то будем из своих средств финансировать. А в дальнейшем мы надеемся, что он сможет эти вложения оправдать. А какой план возврата инвестиций? Трудно сказать, мы примерно рассчитываем на 10 лет. Собственно, это половина срока, на который кинотеатр взят в аренду. Сколько составляют арендные платежи? Аренда после запуска там минимальная. Сейчас вы владелец крупнейшей сети кинотеатров в России. Получается, да. У нас примерно 630 залов, это 14–15% рынка. Мы рассчитываем увеличить количество посещений, мы считаем, что люди вполне себе расположены к тому, чтобы ходить в кино чаще, чем сейчас. Мои надежды связаны с тем, что про значительную часть выходящих фильмов люди просто не знают, русское кино недомаркетировано. Если не брать какие-то мегапроекты, которые делаются при поддержке федеральных телеканалов, народ часто не знает, что выходит. Мы видим большое количество хороших фильмов, которые без маркетинговых бюджетов остаются не замеченными зрителем. Эту проблему я обсуждал и в Фонде кино, и в Министерстве культуры. Обычно государство финансирует производство, но продвижение не менее важно для успеха фильма, чем собственно производственный бюджет. Вообще важно ориентировать производителей фильмов, продюсеров, прокатчиков не только на рост аудитории, но и на окупаемость. Нельзя мириться с тем, что только 10% фильмов окупается. Я еще книгоиздательством занимаюсь. Нам никто копейки не дает, но мы растим долю русской литературы на нашем рынке. Мы издаем и Набокова, и Чехова, и Довлатова, и за это никто нам никакого безвозмездного финансирования не дает. В кино же его много. Миллиарды рублей в год, может быть. Нужно снимать чуть дешевле, чем сейчас, для этого нужно привлекать другую аудиторию в кинотеатр. Раньше жаловались, что только подростки ходят. Что дескать, они любят многомиллионные голливудские блокбастеры, но сейчас-то эти подростки выросли, им уже 35 лет. Они уже хотят смотреть фильмы о любви, мелодрамы, серьезное кино. И им не нужны эти взрывы и горящие динозавры. Фильм Никиты Михалкова «Пять вечеров» в Советском Союзе посмотрело 10 млн человек в кино, например. Ну тогда не было интернета! Хорошо, согласен, тогда не было интернета, не было таких разнообразных развлечений, но на сегодняшний день, если хотя бы миллион человек посмотрит такой фильм, он бы собрал 300 млн рублей в прокате. Вы говорите о привлечении денег Фонда кино для продвижения? Необязательно, я считаю, любой фильм следует рассматривать как проект, состоящий из двух частей — производство и продвижение. Большие русские продюсеры, такие как Тимур Бекмамбетов, так и делают, и у них все очень хорошо. Он очень много тратит и времени, и денег, и таланта на продвижение, на маркетинг.  Жизнь фильма составляет всего три недели. Может, перед тем как он выйдет на экран, нужно с ним каким-то образом ознакомить широкую общественность, чтобы люди пошли и купили билеты, как на фильм «Гоголь», например, который сделал канал ТНТ. Или фильм «Притяжение», который продвигал Федор Сергеевич [Бондарчук], он много инвестировал в маркетинг, и фильм очень много собрал. Тогда мы увидим рост не только доли русского кино, но и процента зрителей. В конце концов рост box office даст больше материальных возможностей для того, чтобы снимать новое кино. Мы вспоминаем наше советское детство, понятно, что возможности были не безграничны, но мы любили российское кино, мы смотрели и Гайдая, и Элема Климова, и Эльдара Рязанова, и Никиту Михалкова, особенно раннего, и все это шло вместе с французскими комедиями, с итальянскими, иногда даже с американскими фильмами. И конечно, не нужно относиться к этому как к промыслу, исключительно опирающемуся на государственные плечи. Нужно относиться к этому как к бизнесу. Это вполне себе бизнес. Рынок box office составляет миллиард долларов. Почему бы за него не бороться? Тем более что есть такие новые средства маркетинга, как интернет. Я надеюсь, что наши издания Lеntа.ru, Gazeta.ru, Afisha.ru, Rambler.ru, LiveJournal.ru смогут промаркетировать фильм, показать трейлеры, показать интервью с актерами, показать фильм о фильме. И вообще наполнить дополнительным ветром и без того красивые истории. Вы один покупали эти сети? Один. Вообще я к партнерствам отношусь очень хорошо, но вот в этой ситуации у меня партнеров не было. Мы предполагаем, что вы вложили $250 млн. Это похоже на правду. А вы привлекали кредитные средства? Да, собственные средства и кредиты. Кто кредитовал и в каком объеме? Я взял кредит в банке «Открытие». Это было когда? Это было в начале года. Эти средства пошли именно на покупку или понадобились еще и для того, чтобы разобраться с долгами, например, этих сетей? Нет. Долги у них были, но это те средства, которые пошли непосредственно акционерам — А1, «Нафта Москва» и Владимиру Захарову. Фото Семена Каца для Forbes Фридман тоже большой фанат кино. Как он вообще уступил? Ну, Михаил Фридман, действительно, большой фанат кино, он очень любит кино. Но мне кажется, что бизнес он любит больше, чем кино. То есть для него это был не бизнес. Для него это был непрофильный бизнес, и, мне кажется, Михаил Маратович прав, что относится к бизнесу как к бизнесу. И он даже не любит, когда примешивается какое-то личное чувство. А вы любите? Я не то что люблю, я просто не могу с этим совладать, у меня нет такой силы воли, как у Михаила Маратовича. Когда начались переговоры по тем двум сетям? Позднее лето — начало осени 2016 года. А какой экономический эффект получился от объединения этих сетей и соединения с вашими медийными активами? Ничего еще не соединено пока что. Все находится в процессе подготовки к правильной организации. Ну, собственно говоря, ни для кого не является тайной, что если берешь первое и второе, то ты можешь получить чуть больше, чем 1+1. К тому же существует возможность сэкономить на издержках. На рынке были активы, всем известные и понятные. И, как обычно, никто за ними не пришел. То есть вы были единственным покупателем? Так и в Англии было с Waterstones — эту компанию никто не покупал. С чем это связано? Связано было с оценкой инвесторами привлекательности того или иного проекта. Например, на Waterstones в 2011 году все смотрели как на покойника. Все говорили, что книги будут читать в электронном виде, а бумажная книга умерла и эта компания умерла. А сейчас продажи электронных книг особо не растут, Waterstones зарабатывает около $50 млн. Невероятно. Так что и с киносетями никто мне в спину не дышал, никакой интриги не было, нужно было договориться правильно по цене и срокам. Другое дело, что покупать их по отдельности не было смысла, был смысл покупать только две, тогда у всей этой истории появлялась какая-то перспектива и инвестиционный потенциал. А уже как гармонизировать медиа и кино, надо думать. Для начала маркетинг. Мы ходим в кино, по-моему, в три раза реже, чем французы, и в четыре раза реже, чем англичане, при сопоставимой стоимости билетов. Мне кажется, что люди не знают, какого качества это удовольствие. Конечно, у нас народ много времени проводит, глядя в телевизор, как выразился Борис Гребенщиков. Но чем больше будет хорошего кино, чем больше маркетинга, чем больше информации, тем чаще люди будут ходить в кино. Я верю, что свободного времени у городских жителей будет все больше. Это связано как с автоматизацией труда, так и с тем, что много становится работы, не привязанной к своему постоянному месту, фриланса, много таких индустрий, персонал которых может позволить себе работать удаленно, из кафе. У людей неизбежно будет высвобождаться время на качественные развлечения. Я верю в киносмотрение в кинотеатрах, потому что это важная форма социализации. Как люди сейчас не очень любят готовить дома, а предпочитают ходить в кафе, встречаться там за стаканом воды, чашкой чая и беседовать. Поход в кино такая же социализация: новые люди, новые впечатления. Смотреть на большом экране — это прекрасно. Кинотеатр — это когда вы приходите, гаснет свет и вы превращаетесь в ребенка. А как вы выстраиваете отношения с крупными дистрибьюторами? Я сам с крупными дистрибьюторами пока не встречался. А так выстраивает генеральный директор Роман Линин, он встречается с дистрибьюторами. Они претендуют на часть выручки «Рамблер.Кассы»? Есть некоторые дистрибьюторы, которые претендуют на часть выручки «Рамблер.Кассы». «Рамблер.Касса» — это сервис продажи онлайн-билетов. Мы продаем удобство. Человек может выбрать кинотеатр, сеанс, место, он может не спешить и приехать ровно к началу киносеанса. Все это стоит в среднем 25 рублей — это меньше, чем проехать одну остановку на автобусе до кинотеатра, где можно купить билеты без этой комиссии. «Рамблер.Касса» — сложный дорогой сервис, который помогает кинотеатрам привлекать новых зрителей в кинозалы. Цена билета остается неизменной, и она делится с производителем пополам. Вы планируете еще инвестиции в киноиндустрию? Во-первых, я хочу посмотреть, как пойдет. Пока эта машина не свинчена. Мы завершим интеграцию двух сетей к концу года. Мы хотим уточнить репертуар кинотеатров, находящихся близко друг к другу, сделать его разным, чтобы одной и той же аудитории показать более широкий репертуар фильмов. Над этим мы работаем, поэтому, я думаю, весь 2018 год уйдет у нас на интеграцию, на работу по оживлению немного подзатухших секторов кинобизнеса, таких как продажа рекламы перед началом фильма, оптимизация работы персонала, улучшение качества сервиса, работы над репертуаром. Нужно проверить, все ли хорошо в самих кинотеатрах, и посмотреть, как мы можем маркетировать кино, чтобы повысить посещаемость. В зависимости от результатов этой работы можно планировать инвестиции. Но еще раз говорю, кинобизнес — это не только кинопоказ. Много есть историй, это и онлайн, и производство, и кинопоказ, и кинопрокат, реклама внутри — он состоит из большого количества элементов, и мы изучаем внимательно, в каком направлении было бы правильнее двигаться. Новые кинотеатры собираетесь открывать? Мы будем открывать новые кинотеатры там, где открываются новые торговые центры, как сейчас в Бутово «Бутово молл», чтобы не терять точки возможного присутствия. Вот такие отдельные истории мы смотрим. А вы не думаете о том, что, возможно, когда-то продадите этот проект. Я сейчас об этом вообще не думаю, честно говоря, он в таком состоянии, что даже неправильно об этом думать. Я сейчас думаю, как правильно его построить так, чтобы он был живым, приятным, любимым, очень важно, чтобы он был такой, как «Пионер»: условно говоря, меня не все любят, а «Пионер» любят все. Мне это нравится. А название для единой сети вы придумали? У меня его пока нет. Ну не «Пионер» же? Нет, не «Пионер». «Пионер» хорош в единственном числе, а во множественном пионеры, как говаривала Раневская, идут сами знаете куда. Кому-то нравится «Синема Парк», кто-то думает про новое название. «Формула Кино» и «Синема Парк» обладают ценностью как бренды? Они, безусловно, бренды, поскольку на слуху. Но сказать, что кинозритель говорит: я хожу только в «Формулу Кино» или в «Синема Парк», нельзя. Скорее люди идут в торговый центр, например «Европейский» или в «Океанию». Они выбирают фильм, а потом смотрят место, решают, куда им приятнее идти: где-то они еще сделают покупки, где-то есть хорошее кафе, недалеко от дома, до метро легко добраться. Это «Пионер» заработал лояльность за восемь лет. И есть на свете 50 000 человек, которые время от времени к нам приходят, ну, то есть это вери гуд. А кто ваш крупнейший конкурент? В принципе рынок фрагментирован достаточно сильно, не за что особо конкурировать, довольно дружно все живем, у нас 14–15%, у другого 5%, у третьего 6%, у четвертого — 4%. За что тут биться? Это вот у «Яндекса» с «Гуглом» заруба. А когда у тебя 15% и ты хочешь, чтобы было 17%, сильно никого не обидишь. Видите ли вы угрозу появления другого крупного игрока? Это вообще первое укрупнение на этом рынке. Я читал про корейских бизнесменов, которые вроде бы интересуются, такие корейские бизнесмены, любознательные. Вы с ними встречались? Нет. Ну это какие-то серьезные планы? По-моему, да, у них серьезные планы. А могут быть не серьезные планы у корейцев? Корейцы — серьезные люди, я так скажу. Какие изменения в госрегулировании отрасли вы считаете целесообразными? Это огромный разговор. Вот, например, французское регулирование, оно в огромной части посвящено вопросу взаимоотношения телевидения и кино. Что такое кинопоказ по телевидению, что такое телевизионные каналы как инвесторы в кино, какие необходимы ограничения, что можно, чего нельзя — один этот пласт взаимоотношений телевидения и кино можно обсуждать целый день. Когда французы стали показывать кино по телевизору, у них прокатные сборы упали втрое. Они быстро отрегулировали эту проблему, сделав дополнение к закону о кино, который у них действует с 1947 года. Эта проблема актуальна и для нас? Она для всего мира актуальна. Это бесплатное эфирное телевидение, это кабельные телевизионные каналы, это кинотеатральный показ, это легальный показ в онлайне, это борьба с пиратством. Мы должны учесть баланс интересов. Для этого нужна серьезная экспертная дискуссия, чтобы появились серьезные индустриальные игроки. А их разве нет сейчас? Мы видим продюсерские компании, которые ежечасно требуют безвозмездной государственной финансовой поддержки под лозунгом: вырастите из нас лидеров, вырастите из нас гигантов, вырастите из нас конкурентов Голливуду. В общем-то, никто не отказывается, но нужно понимать, что стать лидером можно, только если ты успешен в кинотеатрах, а не только в получении господдержки, если ты успешен в конкуренции не только с многобюджетным Голливудом, с блокбастерами для подростков, но умеешь просто создать красивую мелодраму. Скажем, «1+1» собрал в Европе $426 млн. Это что, блокбастер, там динозавры горящие на вертолетах летают? Веселый парень опекает инвалида, и они дружат, и у них много интересного и общего. $426 млн — сборы, которые не снились вообще никому, такие сборы могут быть только у какого-нибудь «Аватара». При этом бюджет около €10 млн.   А вы какое кино любите? Я люблю, например, «Берегись автомобиля». Я предпочитаю такого типа кино, антропоцентричное, где все посвящено изучению обстоятельств человеческой жизни или любованию подвигом человека в экстремальной ситуации, просто поведением человека в момент какого-то выбора. Мне нравится гуманистическое кино, которое призывает к любви к человеку. Это может быть мелодрама или комедия, а может быть приключенческое кино или экшен, даже детектив. Я, естественно, люблю ироничное кино. А вам важно, чтобы добро побеждало зло? Мне это, честно говоря, не важно, мне очень важно, чтобы дети не болели в фильме, на это мне как-то трудно смотреть. А кино конструирует реальность? Дополняет. Сильно дополняет и сильно обогащает воображение как часть нашего эмпирического опыта. Я могу так сказать: впечатление от книги может быть на всю жизнь. Книга может сделать в тебе коррекцию на всю жизнь. Кино может захватить на несколько месяцев, и возможна какая-то менее значительная, но коррекция характера, образа жизни, привычки, оно как-то может гармонизировать, может немножко подействовать деструктивно, но хорошее кино, конечно, отличается тем, что формирует человека в развитии. Хорошее кино — необязательно кино трудное, тяжелое и серьезное, мрачное. Где Шостакович, там и Моцарт. Топ