Бег по кругу

С к недружественному приему Шендеровича на "Дожде" я, в общем, согласен. Но хотел бы кое-что уточнить.

Противопоставление факта и комментария справедливо. Но почему это противопоставление не может быть осознанно? Факт и комментарий не просто два журналистских жанра, но и два конкурирующих жанра. Репортеру свойственно отстаивать свой приоритет: если мы не добудем информацию, что вы будете комментировать? Это спор курицы и яйца — он древнее неприязни журналистов, прежде всего репортеров, к публицисту. Новое только у нас, у вас одни лирические отступления. Да и еще малооригинальные.

Эта позиция, которая имеет право на существование. В такой конкуренции может быть привкус конформизма, но его может и не быть. Или конформизм может присутствовать с обеих сторон.

Еще один довод, имеющий отношение к противостоянию разных поколений, отмеченному Яковенко. К конфликту отцов, знающих другие времена, и детей, не знающих их. Я бы, однако, не связывал жестко полюс поколения и уровень профессионализма. Конечно, путинская эпоха целенаправленно уничтожала такие параметры журналистской работы, как демонстрация независимости и неангажированности. Подобная демонстрация была объявлена оппозиционной и быстро оказалась немодной.

Но если отвлечься (если это возможно) от общественных и социальных обстоятельств, определяющих тренды в журналистике, то нападение более молодых и менее известных на заслуженных и знаменитых — один из патентованных приемов по приобретению популярности. За счет разоблачения звезд. Разоблачаешь звезду и получаешь толику ее света. Рабочий прием.

В нашем случае он не сработал. Почему? Потому что Шендерович, как он правильно заметил, звезда другого времени. А сейчас культовый, известный, звезда, но в узких кругах. Поэтому погреться в лучах его славы проблематично. Не всегда возможно позаимствовать чужую популярность приемами разоблачения.

Но более значимо другое обстоятельство. Шендерович сегодня гоним, а разоблачать гонимого — это совсем дурной тон. И другие от этого последствия: вместо прибыли — один стыд. Вы устарели, ваш язык старомоден, вы плохо работаете, ваше время ушло: все бы это работало, если бы перед молодыми журналистами был Шендерович образца 2001 года. Шендеровича образца 2016-го обокрасть трудно, его уже ограбила власть, и рвать лохмотья с нищего — позорная работа.

Так что молодые журналисты ошиблись, и эти ошибки сохранятся, если не в общественной, так в профессиональной памяти, как недостойное и порицаемое поведение. У репутации, как на корпусе машины после столкновения, — тоже появляются вмятины и разрывы. Но репутация — живой корпус, в гараже вмятины не отрихтуешь.

Еще одна деталь. По тому, какой дружной сворой набросились журналисты "Дождя" на приглашенного гостя, можно предположить, что они выполняли распоряжение или пожелание начальства. Или хотели заслужить его, начальства, благосклонность. Весьма вероятно. Причина, по крайней мере, понятна: "Дождь" критикует власть, что власти не нравится, руководство канала хотело бы уравновесить критику. Мол, мы объективны и профессиональны: сегодня критикуем Путина, завтра Шендеровича. Эффект Венедиктова. Мнимая объективность.

Оттоптаться на Шендеровиче показалось хорошей идеей. Но не учли, что Шендерович сегодня в опале, а топтать опального плохо всегда.

И, конечно, непрофессионально: правильно подбирать журналистов с разными мнениями. Когда команда состоит из одних ниспровергателей, это дурно для репутации, не только журналистов, но и редакторов и владельцев, что в случае "Дождя" одно и то же.

Мы же не будем унижать владельцев/редакторов "Дождя" подозрением в идеализме? Они — что не обязательно плохо — хотят денег и славы, и выбрали вакантную нишу оппозиционной журналистики в том числе и потому, что другие ниши были заняты. Какие у владельцев/редакторов убеждения, по большому счету и не важно. Они играют на этом поле, и общественная польза состоит в том, что наши интересы — зрителей/получателей информации и владельцев/редакторов "Дождя", надеющихся пересидеть Путина на стезе осторожного оппонирования режиму и демонстрации неангажированности — временно совпадают.

В некотором смысле "Дождь" сегодня играет примерно ту же роль, что НТВ в середине 90-х. Конечно, и различий полно. Разные эпохи. Разные люди, разные критерии профессионализма. Но роли похожи — демонстрация независимости и попытки завоевать зрителя и рекламу на почве оппонирования большинству и силе.

В этом смысле противостояние звезды НТВ и молодых журналистов "Дождя" было бы возможно, но не получилось из-за отчетливой ангажированности, продемонстрированной последними.

Но это не означает, что оппонировать гонимому либеральному публицисту в принципе невозможно. Возможно, тем более что раздражение, вызываемое Шендеровичем у репортеров, вполне представимо. Они действительно говорят на разных языках, и здесь объяснять все профессионализмом/непрофессионализмом, конформизмом/нонконформизмом вряд ли возможно.

Говоря о Шендеровиче (причем лучше об обобщенном Шендеровиче, опальном либеральном публицисте, как ты, да я, да мы с тобой), можно отметить те стороны его позиции, которые открыты для критики. Шендерович — экспрессивный бонмотист и смелый человек, выполняющий важную общественную роль обличителя режима. В ситуации перехода от авторитаризма к авторитаризму/тоталитаризму ценность такой роли увеличивается. Но и риск тоже. Риск не столько оказаться в путинских застенках — это вряд ли, хотя скорость перехода от авторитаризма в тоталитаризму в нашем случае неизвестна. Я говорю о риске выхода в тираж, риске автоматизма и повторения и, следовательно, девальвации отстаиваемой позиции.

Сама по себе позиция, самая что ни на есть смелая и опасная, не есть доказательство ее верности и непогрешимости. Все мы находимся на весах, где с одной стороны идеалы, а с другой — интересы. Вспомним, почему Шендерович — уже не обобщенный, а конкретный — оказался в оппозиции. Разогнали НТВ, закрыли Куклы, уничтожили массовую популярность — это все помогло найти себя в среде критиков режима. Если бы НТВ не разогнали, то неизвестно, как бы все сложилось. Рисковать устойчивым положением труднее, чем . Примеры известны.

Я бы сказал, что Шендеровичу повезло: быть гонимым при авторитаризме/тоталитаризме — правильный выбор. Конечно, денег Киселева/Соловьева не заработаешь, но и жизнь не окажется уничтоженной, когда Путин пойдет на покой. Цена слуг режима будет обнулена с космической скоростью, и лучше после этого Википедию не читать. В случае опалы репутация, напротив, работает на будущее: так что с тиранами дружить себе дороже.

Но это не означает, что у претензий журналистов/конформистов нет никаких оснований. И по поводу языка, и по поводу автоматизма, и по поводу аргументации, используемой критиком власти. Если бы перед нами стояла задача кратко определить позицию Шендеровича (опять обобщенного, так уместнее), то мы бы свели ее к оппозиции: Путин/институты. Понятно, что Шендерович (и конкретный, и обобщенный) — остроумный человек. У него частенько проскальзывают оригинальные сравнения, вполне самоценные. Но позиция от этого существенным образом не меняется: Путин уничтожил зарождавшиеся институты гражданского общества, и, дабы исправить нанесенный им ущерб, Путина надо гнать взашей, а институты реанимировать. И институты все нам вернут.

В несколько шаржированной форме это можно увидеть так, будто Путин накинул коварное лассо на горячего необъезженного мустанга — затем скрутил его, стреножил и заставил ходить под седлом. Тогда как на самом деле вместо мустанга был старый слепой пони, бегающий в загоне по кругу, и Путин только сел в пустое потертое седло и поехал по известному нам маршруту. Перестройку в этом смысле можно сравнить с повреждением загона, что дало возможность слепому пони сдуру рвануть в дыру, но тут же опомниться и вернуться обратно.

Достижения Путина не так и ошеломляющи: вскочить в никем не занятое — с имперской отделкой — седло слепого пони, бегающего по кругу, — не велик подвиг. В этом плане возвращение институтов — дыр в загоне, декорированном под демократию — не обязательно превратит старого слепого пони в горячего молодого мустанга. И заставит его вместо бега по кругу наслаждаться простором свободных прерий. Возможно, но маловероятно.

Это не означает, что пытаться помочь старому слепому пони — неблагородная задача. Мучить животное, гоняя его какой уже век по кругу, бесчеловечно. Надо делать дыры в загоне, надо гнать к чертям жестокого дрессировщика, ерзающего в седле на потертой спине. Надо снимать, если оно не приросло, потертое седло.

В конце концов, социальная жизнь — это и есть дрессировка и передача этих навыков по наследству. У нас в наследстве — бег по кругу. Но пони надо помогать. Это я не к тому, что институты не нужны и Путин не негодяй. Нужны и негодяй. И нападать на непримиримого критика Путина и его методов дрессировки — хамство молодой шпаны. Но пони, мой бедный пони.