Диалектика буден

Очень часто внешняя парадоксальность скрывает глубокое внутреннее единство явлений. Это можно отнести к проявлениям аристотелевской диалектики, а можно – к следствиям зависимости позиции наблюдателя от восприятия, как с двойной – корпускулярной и волновой – природой физических полей.

Вот, например, российские власти начинают полное уничтожение социально-солидарной системы в пенсионном обеспечении: как потопаешь – так и полопаешь, а остальным – пособие на нищету.
Но при этом нынешняя система медицинского страхования и взносы на капремонт как раз построены именно по обезличенно-солидарной схеме.

Какой-нибудь правый либерал – сторонник именно индивидуально-накопительной системы – во всех соцпрограммах мог бы удивиться противоречию.

Но никакого противоречия нет, а имеет место стройная логика социал-дарвинистской фискальной позиции. Власти мечтают избавиться от груза бюджетной ответственности за пенсионеров. Но зато им нужно срочно собрать средства для разваливающегося жилищного фонда. Им также нужно поддерживать хоть какой-то уровень медицины, преимущественно для обслуживания хроников. Потому что рвущиеся трубы, проваливающиеся крыши и мучительно умирающие без лекарств родные, как им известно, весьма революционизируют массы.

В такой ситуации предпочли дополнительно обложить низший средний класс – для удержания бедноты от разрухи и отчаяния.

Схожее и во внешней политике. Официальная позиция РФ – да здравствует многополярный (теперь нашли красивое слово – "мозаичный") мир. Но каждый полюс предполагает не только суверенную державу в серединке, но и окружающей ее пояс зоны влияния (империум по-старому).

Но эта картина мира характерна для Холодной войны. Однако Москва все время твердит, что ее не устраивает западная идеологическая ("информационная") борьба с ней, а также западное финансово-политическое давление и выдвижение западных сил на передние рубежи.

Но ведь именно так и вел себя Запад во время Холодной войны, которая является практически обязательным спутником мира, поделенного на империумы.

Для тех, кто полагает Холодную войну изобретением 70-летней давности, сообщу, что в предыдущие века, начиная с англо-испанского противостояния с середины XVI века, такого рода борьбу мировых держав историки теперь именуют "вековыми конфликтами". (После поражения испанских Габсбургов имели место англо-французский вековой конфликт, и два почти параллельных – франко-германский и англо-германский).

Конечно, говоря о "мозаичности" мира, Кремль и Старая площадь совершено не призывают к возвращению в сороковые-пятидесятые с их иступленной идеологической войной. Они мечтают о некоей Вестафальско-Венской системе раздела мира, где от Вестфальского компромисса 1648 года берется тоталитарный принцип "какой веры князь – такая вера у подданных", а Венской системы 1815 года – совместное противодействие революциям и защита "легитимности власти".

Но даже если Запад откажется от противодействия путинизму, в перспективе это ему мало поможет. Ведь в позапрошлом столетии Франция и Британия никак не вели с германскими государствами идеологической борьбы с целью насаждения либерального конституционализма.

Просто сам пример существования мощных европейских держав, в которых монарх – участник, но не организатор бюджетного процесса, аристократия оттеснена исключительно в военную и дипломатическую сферы, а открытая партийная политическая борьба между сторонниками разных финансово-экономических программ – норма, а не смутьянство, – менее чем за два десятилетия раскачали германские земли и владения венского императора на либеральные революции 1848 года.

И последний пример политической диалектики – коллапс "Демократической коалиции", который я могу сравнить только с провалом "недружественного поглощения". Образец такой операции со вкусом описан в "Большой пайке" Юлия Дубова, в той главе, где главный менеджер автосервисной фирмы путем махинаций с ценными бумагами хотел захватить контроль над огромным автодилерским концерном (главы о Сергее Терьяне).

И здесь лозунг "полной демократии" был призван послужить совершенно недемократичной операции. Ясно ведь, что при интернет-"референдуме" и интернет-"праймериз" приоритет имеет группа хорошо подкованных в соцмедиа и прекрасно организованных людей. Естественно, достаточно молодых. Остальное – дело техники.

Поэтому требование разыграть первое место в списке ПАРНАС через интернет – это плохо замаскированный ультиматум передать власть в партии ставленнику "электронной фракции". В данном случае им оказался Яшин.

Призыв к "всеобщему равенству" антикасьяновской оппозиции вдруг дополнился упреками в требованиях нести равное финансовое бремя… Это такой вот конфликт поколений. Что бы ни говорили про Касьянова, он принадлежит к генерации "старых либералов". ("Старый либерал" – это, вне зависимости от биологического возраста, человек, который без лишних разъяснений понимает, почему Навального обозвали
"нацистом").

Против этой генерации встало поколение НЕКСТ – "национал-либералы". Либеральные "комсомольцы-добровольцы", для которых сейчас смысл любых политических действий в обучении публичной и электоральной политике. По доброму старому принципу: "война – муйня, главное – маневры".

Но надо сказать честно, что именно сам Касьянов – это главный козырь либерально-западнической оппозиции. "В случае чего" именно он, как опытный умеренный либеральный деятель, может быть востребован во всяких промежуточных политических комбинациях, поскольку Кудрин – "сгорел", совершенно не вовремя перейдя на службу фигуранта "Магнитский-лист" №1.

Явлинский, Слабунова, Яшин, Навальный, Милов, и уж тем более пылающие за демократию юные сердца из партии "5 декабря" [то есть начала протестного движения в 2011 году], на такого рода политические позиции совершенно не подходят.

И поскольку "в случае чего" необратимо приближается, то задача Касьянова – просто быть во главе респектабельной политической организации. С его уходом "неяблочная" часть либеральной оппозиции так же потеряет свое особое предназначение, как это, например, произошло с Музеем имени Сахарова после выталкивания из него Юрия Самодурова.