Долг против чувства

Политики немного похожи на лошадей. И на женщин, и на мужчин, здесь — кто кому нравится. Это я к тому, что, помимо идейной, смысловой, сугубо политической составляющей, физиогномическая (нравится — не нравится, спи, моя красавица) всегда присутствует.

Вот по этому последнему критерию у Яшина, да и у Навального шансов понравиться избирателю, самому что ни на есть либеральному, конечно, заведомо больше, чем у Касьянова. Яшин и Навальный — живиальны, что ли; Касьянов — статуарен, неподвижен. Яшин и Навальный говорят на другом и более современном языке, чем довольно-таки пафосный и чиновный Касьянов. И если говорить о смысловой артикуляции, то этого смысла у Яшина с Навальным вроде как больше (хотя бывают и косноязычные политики).

Это плюс к тому, что ни Яшин, ни Навальный у Путина премьер-министром не работали, а более походят на людей из нонконформистской среды (если путинскую оппозицию можно сравнивать с брежневской, хотя сравнивать, конечно, трудно).

Я не буду подробно говорить о том, что вряд ли когда-нибудь забуду антимигрантскую пропаганду Навального во время мэрских выборов. Пропаганду, во многом легитимировавшую правый путинский поворот (мол, если уж либерал призывает высылать мигрантов, то значит — это правда и стесняться ее смысла нет). Но сейчас я о другом.

Яшинский ( яшинский, но назовем его так для краткости) протест против первого места Касьянова без праймериз (без сомнения санкционированный Навальным) — очень неаппетитная история. И очень при этом симптоматичная. Начнем со второго. Симптоматика этого конфликта была описана еще в трагедиях Расина, где чувство, как сумасшедшее, боролось с долгом. И скучный долг чаще всего побеждал, что сюжетом неукоснительно наказывалось, потому что суконный долг для автора (и, может, для нас с вами) важнее.

И здесь нужно сказать, что чувство вообще безусловно и уверенно побеждает долг в русской культуре. Долг, закон, договор — это что-то протестантское, англосаксонское. Нам чувство безмерное и безбрежное подавай. Оно у нас (как синоним искренности) настолько сильнее рацио, что даже сравнивать трудно. Извечная борьба естественности против культуры, которая и есть набор условностей.

Именно поэтому Яшинский бунт против Касьянова — это типичный бунт искренности против условности, договора, долга. Да, договорились в прошлом году, но мало ли о чем договорились, времени немерено прошло, и надо от договора отказываться и заключить новый.

И неважно (мы о неаппетитности истории), что кремлевская пропаганда подпортила Касьянову имидж — ну, бывает, совпадем мы в мелочах с Путиным, не беда. Конечно, брать свое слово назад вроде как не по-джентльменски, тем более оправдывать сливы ФСБ и говорить в унисон с Кремлем. Хотя у Касьянова есть неоспоримое преимущество: его — непонятно почему — боится власть.

Да, как лидер демократов Касьянов не Александр Македонский. Не Троцкий, не Дантон и не Немцов, хотя Немцова при жизни как только ни высмеивали. Но слово в нашем случае и есть полномочный представитель долга. Пусть то, как Касьянов держится за свое первое место, дополнительное свидетельство его вероятной неуспешности на праймериз. Пусть это демонстрация не силы, а слабости. Вы заключили с ним соглашение, как с держателем партийной лицензии? Дал слово — держись, казак, атаманом будешь. И использовать позорный случай, как повод для расторжения договора, — политически неправильно.

Причем у этой неправильности есть, повторим, не только расинская, но и прагматическая сторона.

Яшин (вполне симпатичный молодой и энергичный политик) уже участвовал в выборах вместе с командой Навального и . В том числе потому, что никакой внятной и объединяющей программы у разных фракций демократической оппозиции нет. Одни потертые лозунги вокруг всем понятного стержня: Путин — преступник, Путин должен уйти. Ну и еще, конечно, институты: Путин развалил гражданское общество, а мы его построим.

А на каких основаниях? Или полагаете, что избирателям это неважно? Как поступите с приватизацией, с коллаборантами, олигархами, пропагандистами, будете строить американский капитализм 18-го века или европейский 21-го? Президентскую республику или парламентскую? Очередной вариант русской империи с либеральными присадками или федеративное государство с сильной местной властью? Мол, возьмем власть, потом обсудим? Не думаю, что это правильно: так называемый европейский выбор — сознательный, рациональный и программный. И если договор нарушается среди своих, то что стоит обмануть чужих, то есть избирателей?

Все это не означает, что надо Яшина с компанией смешивать с навозом и кричать, как кричат , что вы ничем не отличаетесь от путинских пропагандонов, только менее популярны. Нет, я, безусловно, на стороне оппозиции, но это не значит, что ошибки этой оппозиции должны прощаться. Все-таки долг и рациональность обязаны побеждать наши расхристанные и необузданные чувства, в этом товарищ Расин прав. Иначе в кремлевском многоярусном театре.