Эпоха жестоких времен

Когда на фронтоне старой виллы где-нибудь в Вене написана "Сюзанна" или "Лаура", то, конечно, понимаешь, что это не вилла, а женщина, которая в ней жила. И все эти изощренные изгибы, и крыша куда-то вверх – это просто мужское представление о женщине, которой был когда-то поднесен не дом, а дар.
Но эти дома, эти дары до сих пор стоят и в России. Александре Курлиной, родившейся в 1876 году, в 27 лет был поднесен дом в Самаре ее мужем, тоже Александром, и тоже Курлиным. Дом в стиле модерн, который пронизан то ли бабочками, то ли листьями, и был точно тем, как он ее себе представлял.

Не сходите с ума! А он сошел и погиб через 10 лет у нее на руках. А еще через 5 лет, в 1918 году, Александра сама сбежала из Самары, от дома-женщины, и больше никогда в него не возвращалась.

И ей была подарена жизнь. Она жила, жила почти 100 лет, жила много, жила потом 55 лет в коммунальной квартире в Москве, но свой дом-женщину – она больше его не видела.

Нам жизнь в России отдает множество историй, в которых люди как бы исчезают. Когда от чуда начала они медленно переплывают к завершению, похожему на чугунный пароход.

И когда думаешь о той, кто сейчас стоит в Самаре, как дом, то нужно спросить себя, не начинается ли снова эпоха жестоких пьес, жестоких разлук, жестоких времен, семей, жестоко разделенных пополам, потому что кажется, что много ненависти накопилось в России именно сейчас.

Этот дом существует.
Через него прокатились волны людей и детей.
Вы знаете, что в нем расстреливали?
Но он все-таки стоит, молчит, но стоит, как женщина, которая терпит.