Как убивали Юрия Кравченко – самоубийство экс-министра исключено!
Как убивали Юрия Кравченко – самоубийство экс-министра исключено!
Издание «Без Цензуры» получила в свое распоряжение эксклюзивные фотографии с места гибели экс-министра внутренних дел, ставящие под сомнение вердикт Генпрокуратуры.
«Это не может быть самострел!» – заявил нам известный профессор-нейрохирург Николай Полищук. Об этом он говорил и раньше, анализируя протокол осмотра тела, но его мнение прокуратура почему-то не учла. А некоторые нынешние заявления следователей вообще вызвали у него удивление – в первичной документации нет и намека на приведенные ими факты. В то же время очевидное так и осталось незамеченным.
В частности, Николай Полищук как человек, имеющий богатый опыт работы в нейротравматологии и судмедэкспертизе, хотел бы привлечь внимание к нескольким основным моментам, на которых основывается его убеждение:
– Я не даю каких-либо политических или правовых оценок. Я провожу анализ документации как человек, знающий судебно-медицинскую экспертизу и много лет работавший в этой области. В первую очередь меня интересовали обстоятельства гибели, и лишь в последнюю то, что погибший носил фамилию Кравченко.
С заявлениями следователей, которые утверждают, что были случаи, когда люди пытались застрелиться, делая по семь-восемь выстрелов, я могу согласиться только в том случае, если выстрелы делались в руку, ногу, пальцы. В таких случаях уже первое ранение опасно для жизни и может привести к смерти из-за потери крови, если своевременно не оказать медицинскую помощь. Тут же первый выстрел был сделан в упор из оружия, прижатого к телу. В целом его направление не характерно для ранения, причиненного человеком самому себе: оно идет снизу вверх и изнутри наружу. Очень сложно предположить, что человек может ранить себя именно таким образом, – это очень неудобно.
Во-вторых, после того как полностью раздроблены нижняя и верхняя челюсть, повреждены хрящи носа, восемь зубов, представить, что человек мог действовать целенаправленно, практически невозможно. Если производится выстрел в голову, человек, как правило, теряет сознание. Или способен передвигаться на четвереньках либо ползти. А следователи доказывают, что погибший планомерно и четко вторично выстрелил себе в голову.
Следователи также пытаются доказать, что Кравченко, произведя первый выстрел, мог прожить несколько минут или даже несколько десятков минут. Но почему при этом не было обнаружено примеси крови в легких и бронхах, нет крови в желудке? Ведь человек при этом обязательно должен был дышать. Если бы он дышал при таком ранении лица, в легкие обязательно попала бы кровь. Если бы он глотал слюну, кровь должна была попасть в пищевод и желудок. Не обнаружены там и остатки зубов. Мы знаем, что даже при ранении зуба стараются предотвратить попадание его осколков в трахею, поскольку человек может их вдохнуть. Между тем в бронхах не обнаружены ни осколки зубов, ни частички мягких тканей.
Кроме того, я не представляю себе, какая должна быть у человека сила воли, чтобы при развороченной челюсти он рефлекторно рукой не смахнул бы кровь. Однако же в протоколе судебно-медицинской экспертизы, который я видел, нет никакого упоминания о том, что ладони пострадавшего испачканы кровью. Значит, человек стрелял не сам. Если бы он производил первый выстрел в упор правой рукой, левой должен был вытереть лицо.
И еще один факт. Как после двух таких выстрелов человек мог не упасть со стула без перил? Ведь это не кресло! Два мощных выстрела – а человек продолжает сидеть на стуле, расставив ноги! После смертельного выстрела идет полная релаксация тела, и только потом наступает трупное оцепенение.
От первого выстрела на подбородке осталась штанг-марка (специфический отпечаток от цевья пистолета). А в области виска, исходя из тех документов судмедэкспертизы, которые я видел, она отсутствует. Значит, стреляли не в упор, а с какого-то расстояния от головы. Кроме того, удивляет четкость второго выстрела – перпендикулярно к виску. Если даже допустить, что выстрел осуществлен самостоятельно, на тот момент координация движений была бы не та. И именно неровный штанг-отпечаток должен был бы это доказать.
Сегодня же прокуратура заявляет, что штанг-отпечатки есть на обоих входных отверстиях. То есть существуют различия между первичной документацией и появившейся сейчас. Вопрос: почему?
По таким резонансным делам протокол автопсии должен подписывать консилиум медиков, в составе которого обязательно должен быть заведующий отделом судебно-медицинской экспертизы того бюро, где она проводилась. Нужно посмотреть, есть ли в протоколе судмедэкспертизы, на который сегодня ссылается прокуратура, три подписи, есть ли там подпись заведующего. Или, возможно, там стоит подпись лишь одного человека. Если только одного – то это в очередной раз вызывает сомнения в его заключениях. Я особенно внимательно проанализировал информацию о наличии штанг-марки на височном входном отверстии – отпечатка не было. То, что сегодня он появился, свидетельствует об искажении реального положения вещей.
По характеру зафиксированных ранений могу однозначно утверждать: это насильственная смерть, подобные повреждения человек не мог причинить себе сам.
СПРАВКА
Николай Полищук – автор нескольких научных работ, касающихся данной тематики. В 1988 году вышла книга «Клиническая и судебно-медицинская экспертиза черепно-мозговых повреждений». В 1996 году издана монография «Огнестрельные ранения головы», в 2005 году – «Огнестрельные ранения центральной нервной системы». Профессор проводил экспертизу не только отечественной документации, его ученики работают в этом направлении в России, Англии, США, странах Латинской Америки.
КОММЕНТАРИЙ
Владимир Сивкович:
«Здесь очень много темных пятен»
Дискуссии вокруг обстоятельств гибели Кравченко возникали в Верховной Раде не один раз. Последний всплеск наблюдался осенью прошлого года – с подачи депутатов-регионалов. Особой пикантности прибавляет тот факт, что в их рядах числится Святослав Пискун, в бытность Генпрокурором которого и возбуждалось дело по факту смерти Кравченко. Главным объектом нападок парламентариев была не столько Генпрокуратура, сколько Министерство внутренних дел, возглавляемое Луценко, и СБУ.
Зампредседателя Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Владимир Сивкович даже требовал возбудить уголовное дело по четырем статьям Уголовного кодекса, утверждая, что расследование фальсифицируется и к этому причастны руководители силовых ведомств. Однако после отставки Луценко страсти улеглись. На очередное сообщение о закрытии уголовного дела парламентское большинство никак не отреагировало. Не означает ли это перемену во взглядах его представителей? С таким вопросом «БЦ» обратилось к Владимиру Сивковичу.
– Я и раньше говорил, и сейчас говорю, что закрывать дело Кравченко без повторной медицинской экспертизы, эксгумации тела я считаю неправильным. Это во-первых. Во-вторых, так и не найден блокнот, на листке которого была написана записка. Также должным образом не проведена и почерковедческая экспертиза, – прокомментировал свою позицию депутат. – Относительно того, кто виноват в халатности, ошибках (либо даже умышленной фальсификации дела) при расследовании гибели Кравченко – МВД, СБУ или Генпрокуратура, сейчас сложно ответить.
В делах подобного рода главная работа проводится в течение первых двух недель. Что обнаружится через год-два – уже не столь важно. Все основные улики находят именно на первом этапе расследования. Почему их не увидели или по какой причине о них умалчивали, сложно выяснить по прошествии определенного периода времени. Но это делать нужно. Есть слишком много вопросов, которые возникли уже на первом этапе и на которые мы до сих пор не получили ответов. Мое личное мнение, основанное на анализе тех документов, с которыми мне удалось ознакомиться, – это убийство. Однако я не астролог Глоба и не гадалка. Я высказал свое мнение как политик. Учитывать его или нет – решать специалистам. Это нужно расследовать, а не утверждать голословно.
То, что вопрос сегодня не обсуждается в парламенте, можно объяснить тем, что страна живет другими проблемами – конституционными. Ведь если бы речь зашла о ядерной войне, вы бы тоже не услышали о таких проблемах. Но этот вопрос опять поднимут. Если не я или другой политик, то родственники покойного, друзья. Это всегда происходит, когда остаются темные пятна. А их в данном деле предостаточно. Скажу только, что расследовать его нужно исключительно в цепочке с событиями, предшествовавшими гибели Кравченко, а не как отдельный факт смерти, вырванный из контекста. К сожалению, до сих пор этого не делали.
Тайна предсмертного послания
Предметом споров стала и предсмертная записка, найденная под резинкой спортивных штанов генерала. В августе прошлого года, когда ее снимки попали в прессу, председатель парламентского Комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Николай Джига заявил, что, судя по почерку, текст написан другим человеком.
«В газетах я видел фотографию предсмертной записки (к материалам дела, как вы понимаете, я доступа не имел). Это не почерк Кравченко – я прекрасно знаю почерк Юрия Федоровича, много лет с ним проработал», – утверждал он.
Ныне же заместитель начальника ГУ по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Сергей Денисенко заявляет, что почерковедческая экспертиза доказала авторство записки. Некоторое искажение букв объясняется психоэмоциональным состоянием Кравченко. А что касается до сих пор не найденных блокнота, из которого вырван лист, и ручки, то, по словам Денисенко, записка могла быть написана заранее.
Вообще, в озвученных результатах расследования бросается в глаза явная нестыковка. С одной стороны, говорят, что в последние дни перед смертью Кравченко был подавленным и психически сломленным, что и подвигло его к самоубийству. С другой – утверждают, что он был сильной личностью, способной тщательно планировать все свои шаги и контролировать себя, даже после того, как был сделан первый выстрел.
Убийца мог красить волосы?
Семья Юрия Кравченко, которую Генпрокуратура не сочла нужным ознакомить с результатами экспертиз, через суд будет настаивать на возобновлении уголовного дела. Мы несколько раз пытались связаться с дочерью экс-министра Ириной, чтобы выяснить, подан ли иск, однако она пока решила воздержаться от комментариев.
Между тем известно, что в прошлый раз расследование возобновили именно по требованию семьи. Когда в декабре 2005 года дело закрыли за отсутствием состава преступления, супруга покойного Татьяна обратилась в Печерский райсуд с жалобой на действия следователя. 10 февраля прошлого года суд принял решение о возобновлении расследования. Генпрокуратура подала апелляцию, однако 11 мая Апелляционный суд Киева ее отклонил, указав на погрешности, допущенные при проведении следствия.
В частности, в решении суда содержатся довольно интересные факты:
«Согласно протоколу осмотра места происшествия, тела погибшего и на основании заключения экспертизы, на месте происшествия обнаружены отпечатки пальцев, пригодные к идентификации, которые принадлежат не Кравченко, а другому лицу, а также не пригодные к идентификации отпечатки пальцев. Следственные органы не предприняли никаких мер по установлению лица, чьи отпечатки пальцев обнаружены на месте происшествия, и его возможной причастности к смерти Кравченко. В частности, не поднимался вопрос об установлении хотя бы группы крови лица, которым оставлены не пригодные к идентификации отпечатки, хотя такими возможностями экспертиза располагает уже на протяжении тридцати лет.
На указательном пальце левой руки тела обнаружена длинная – 35 см – крашеная, вырванная с достаточной силой быстрым движением волосина из головы человека, не принадлежащая Кравченко (согласно заключениям соответствующей экспертизы), однако никаких мер по установлению лица, которому эта волосина принадлежит, принято не было. В том числе не было и попыток определить группу крови человека, которому принадлежит эта волосина, установить наличие других факторов, которые индивидуализируют этого человека, например, следов употребления специфических веществ, принадлежность волоса кому-то из членов семьи, обслуживающего персонала и т. п….
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, микрочастиц пороха и следов обожженных волос вокруг входных отверстий ран не обнаружено».
Каким образом были расследованы эти обстоятельства, Генпрокуратура умалчивает. Равно как и о том, что за следы у гаража видели приятели покойного, приехавшие на место преступления после вызова жены, – еще до милиции. Об этом обстоятельстве, в частности, упомянул замначальника управления по борьбе с коррупцией ГНАУ Константин Брыль в недавнем интервью «Комсомольской правде в Украине». Как и о постоянной слежке за экс-министром и угрозах, звучавших в адрес семьи сразу после его смерти. Константин Брыль склонен предполагать, что спецоперацию по устранению Кравченко могли проводить два-три человека, и именно это убийство может иметь непосредственное отношение к «делу Гонгадзе».
Генпрокуратура, между тем, расследовала гибель Кравченко в отрыве от других резонансных дел, неоднократно отмечая, что оснований связывать их между собой нет.
«Это не может быть самострел!» – заявил нам известный профессор-нейрохирург Николай Полищук. Об этом он говорил и раньше, анализируя протокол осмотра тела, но его мнение прокуратура почему-то не учла. А некоторые нынешние заявления следователей вообще вызвали у него удивление – в первичной документации нет и намека на приведенные ими факты. В то же время очевидное так и осталось незамеченным.
В частности, Николай Полищук как человек, имеющий богатый опыт работы в нейротравматологии и судмедэкспертизе, хотел бы привлечь внимание к нескольким основным моментам, на которых основывается его убеждение:
– Я не даю каких-либо политических или правовых оценок. Я провожу анализ документации как человек, знающий судебно-медицинскую экспертизу и много лет работавший в этой области. В первую очередь меня интересовали обстоятельства гибели, и лишь в последнюю то, что погибший носил фамилию Кравченко.
С заявлениями следователей, которые утверждают, что были случаи, когда люди пытались застрелиться, делая по семь-восемь выстрелов, я могу согласиться только в том случае, если выстрелы делались в руку, ногу, пальцы. В таких случаях уже первое ранение опасно для жизни и может привести к смерти из-за потери крови, если своевременно не оказать медицинскую помощь. Тут же первый выстрел был сделан в упор из оружия, прижатого к телу. В целом его направление не характерно для ранения, причиненного человеком самому себе: оно идет снизу вверх и изнутри наружу. Очень сложно предположить, что человек может ранить себя именно таким образом, – это очень неудобно.
Во-вторых, после того как полностью раздроблены нижняя и верхняя челюсть, повреждены хрящи носа, восемь зубов, представить, что человек мог действовать целенаправленно, практически невозможно. Если производится выстрел в голову, человек, как правило, теряет сознание. Или способен передвигаться на четвереньках либо ползти. А следователи доказывают, что погибший планомерно и четко вторично выстрелил себе в голову.
Следователи также пытаются доказать, что Кравченко, произведя первый выстрел, мог прожить несколько минут или даже несколько десятков минут. Но почему при этом не было обнаружено примеси крови в легких и бронхах, нет крови в желудке? Ведь человек при этом обязательно должен был дышать. Если бы он дышал при таком ранении лица, в легкие обязательно попала бы кровь. Если бы он глотал слюну, кровь должна была попасть в пищевод и желудок. Не обнаружены там и остатки зубов. Мы знаем, что даже при ранении зуба стараются предотвратить попадание его осколков в трахею, поскольку человек может их вдохнуть. Между тем в бронхах не обнаружены ни осколки зубов, ни частички мягких тканей.
Кроме того, я не представляю себе, какая должна быть у человека сила воли, чтобы при развороченной челюсти он рефлекторно рукой не смахнул бы кровь. Однако же в протоколе судебно-медицинской экспертизы, который я видел, нет никакого упоминания о том, что ладони пострадавшего испачканы кровью. Значит, человек стрелял не сам. Если бы он производил первый выстрел в упор правой рукой, левой должен был вытереть лицо.
И еще один факт. Как после двух таких выстрелов человек мог не упасть со стула без перил? Ведь это не кресло! Два мощных выстрела – а человек продолжает сидеть на стуле, расставив ноги! После смертельного выстрела идет полная релаксация тела, и только потом наступает трупное оцепенение.
От первого выстрела на подбородке осталась штанг-марка (специфический отпечаток от цевья пистолета). А в области виска, исходя из тех документов судмедэкспертизы, которые я видел, она отсутствует. Значит, стреляли не в упор, а с какого-то расстояния от головы. Кроме того, удивляет четкость второго выстрела – перпендикулярно к виску. Если даже допустить, что выстрел осуществлен самостоятельно, на тот момент координация движений была бы не та. И именно неровный штанг-отпечаток должен был бы это доказать.
Сегодня же прокуратура заявляет, что штанг-отпечатки есть на обоих входных отверстиях. То есть существуют различия между первичной документацией и появившейся сейчас. Вопрос: почему?
По таким резонансным делам протокол автопсии должен подписывать консилиум медиков, в составе которого обязательно должен быть заведующий отделом судебно-медицинской экспертизы того бюро, где она проводилась. Нужно посмотреть, есть ли в протоколе судмедэкспертизы, на который сегодня ссылается прокуратура, три подписи, есть ли там подпись заведующего. Или, возможно, там стоит подпись лишь одного человека. Если только одного – то это в очередной раз вызывает сомнения в его заключениях. Я особенно внимательно проанализировал информацию о наличии штанг-марки на височном входном отверстии – отпечатка не было. То, что сегодня он появился, свидетельствует об искажении реального положения вещей.
По характеру зафиксированных ранений могу однозначно утверждать: это насильственная смерть, подобные повреждения человек не мог причинить себе сам.
СПРАВКА
Николай Полищук – автор нескольких научных работ, касающихся данной тематики. В 1988 году вышла книга «Клиническая и судебно-медицинская экспертиза черепно-мозговых повреждений». В 1996 году издана монография «Огнестрельные ранения головы», в 2005 году – «Огнестрельные ранения центральной нервной системы». Профессор проводил экспертизу не только отечественной документации, его ученики работают в этом направлении в России, Англии, США, странах Латинской Америки.
КОММЕНТАРИЙ
Владимир Сивкович:
«Здесь очень много темных пятен»
Дискуссии вокруг обстоятельств гибели Кравченко возникали в Верховной Раде не один раз. Последний всплеск наблюдался осенью прошлого года – с подачи депутатов-регионалов. Особой пикантности прибавляет тот факт, что в их рядах числится Святослав Пискун, в бытность Генпрокурором которого и возбуждалось дело по факту смерти Кравченко. Главным объектом нападок парламентариев была не столько Генпрокуратура, сколько Министерство внутренних дел, возглавляемое Луценко, и СБУ.
Зампредседателя Комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Владимир Сивкович даже требовал возбудить уголовное дело по четырем статьям Уголовного кодекса, утверждая, что расследование фальсифицируется и к этому причастны руководители силовых ведомств. Однако после отставки Луценко страсти улеглись. На очередное сообщение о закрытии уголовного дела парламентское большинство никак не отреагировало. Не означает ли это перемену во взглядах его представителей? С таким вопросом «БЦ» обратилось к Владимиру Сивковичу.
– Я и раньше говорил, и сейчас говорю, что закрывать дело Кравченко без повторной медицинской экспертизы, эксгумации тела я считаю неправильным. Это во-первых. Во-вторых, так и не найден блокнот, на листке которого была написана записка. Также должным образом не проведена и почерковедческая экспертиза, – прокомментировал свою позицию депутат. – Относительно того, кто виноват в халатности, ошибках (либо даже умышленной фальсификации дела) при расследовании гибели Кравченко – МВД, СБУ или Генпрокуратура, сейчас сложно ответить.
В делах подобного рода главная работа проводится в течение первых двух недель. Что обнаружится через год-два – уже не столь важно. Все основные улики находят именно на первом этапе расследования. Почему их не увидели или по какой причине о них умалчивали, сложно выяснить по прошествии определенного периода времени. Но это делать нужно. Есть слишком много вопросов, которые возникли уже на первом этапе и на которые мы до сих пор не получили ответов. Мое личное мнение, основанное на анализе тех документов, с которыми мне удалось ознакомиться, – это убийство. Однако я не астролог Глоба и не гадалка. Я высказал свое мнение как политик. Учитывать его или нет – решать специалистам. Это нужно расследовать, а не утверждать голословно.
То, что вопрос сегодня не обсуждается в парламенте, можно объяснить тем, что страна живет другими проблемами – конституционными. Ведь если бы речь зашла о ядерной войне, вы бы тоже не услышали о таких проблемах. Но этот вопрос опять поднимут. Если не я или другой политик, то родственники покойного, друзья. Это всегда происходит, когда остаются темные пятна. А их в данном деле предостаточно. Скажу только, что расследовать его нужно исключительно в цепочке с событиями, предшествовавшими гибели Кравченко, а не как отдельный факт смерти, вырванный из контекста. К сожалению, до сих пор этого не делали.
Тайна предсмертного послания
Предметом споров стала и предсмертная записка, найденная под резинкой спортивных штанов генерала. В августе прошлого года, когда ее снимки попали в прессу, председатель парламентского Комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Николай Джига заявил, что, судя по почерку, текст написан другим человеком.
«В газетах я видел фотографию предсмертной записки (к материалам дела, как вы понимаете, я доступа не имел). Это не почерк Кравченко – я прекрасно знаю почерк Юрия Федоровича, много лет с ним проработал», – утверждал он.
Ныне же заместитель начальника ГУ по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Сергей Денисенко заявляет, что почерковедческая экспертиза доказала авторство записки. Некоторое искажение букв объясняется психоэмоциональным состоянием Кравченко. А что касается до сих пор не найденных блокнота, из которого вырван лист, и ручки, то, по словам Денисенко, записка могла быть написана заранее.
Вообще, в озвученных результатах расследования бросается в глаза явная нестыковка. С одной стороны, говорят, что в последние дни перед смертью Кравченко был подавленным и психически сломленным, что и подвигло его к самоубийству. С другой – утверждают, что он был сильной личностью, способной тщательно планировать все свои шаги и контролировать себя, даже после того, как был сделан первый выстрел.
Убийца мог красить волосы?
Семья Юрия Кравченко, которую Генпрокуратура не сочла нужным ознакомить с результатами экспертиз, через суд будет настаивать на возобновлении уголовного дела. Мы несколько раз пытались связаться с дочерью экс-министра Ириной, чтобы выяснить, подан ли иск, однако она пока решила воздержаться от комментариев.
Между тем известно, что в прошлый раз расследование возобновили именно по требованию семьи. Когда в декабре 2005 года дело закрыли за отсутствием состава преступления, супруга покойного Татьяна обратилась в Печерский райсуд с жалобой на действия следователя. 10 февраля прошлого года суд принял решение о возобновлении расследования. Генпрокуратура подала апелляцию, однако 11 мая Апелляционный суд Киева ее отклонил, указав на погрешности, допущенные при проведении следствия.
В частности, в решении суда содержатся довольно интересные факты:
«Согласно протоколу осмотра места происшествия, тела погибшего и на основании заключения экспертизы, на месте происшествия обнаружены отпечатки пальцев, пригодные к идентификации, которые принадлежат не Кравченко, а другому лицу, а также не пригодные к идентификации отпечатки пальцев. Следственные органы не предприняли никаких мер по установлению лица, чьи отпечатки пальцев обнаружены на месте происшествия, и его возможной причастности к смерти Кравченко. В частности, не поднимался вопрос об установлении хотя бы группы крови лица, которым оставлены не пригодные к идентификации отпечатки, хотя такими возможностями экспертиза располагает уже на протяжении тридцати лет.
На указательном пальце левой руки тела обнаружена длинная – 35 см – крашеная, вырванная с достаточной силой быстрым движением волосина из головы человека, не принадлежащая Кравченко (согласно заключениям соответствующей экспертизы), однако никаких мер по установлению лица, которому эта волосина принадлежит, принято не было. В том числе не было и попыток определить группу крови человека, которому принадлежит эта волосина, установить наличие других факторов, которые индивидуализируют этого человека, например, следов употребления специфических веществ, принадлежность волоса кому-то из членов семьи, обслуживающего персонала и т. п….
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, микрочастиц пороха и следов обожженных волос вокруг входных отверстий ран не обнаружено».
Каким образом были расследованы эти обстоятельства, Генпрокуратура умалчивает. Равно как и о том, что за следы у гаража видели приятели покойного, приехавшие на место преступления после вызова жены, – еще до милиции. Об этом обстоятельстве, в частности, упомянул замначальника управления по борьбе с коррупцией ГНАУ Константин Брыль в недавнем интервью «Комсомольской правде в Украине». Как и о постоянной слежке за экс-министром и угрозах, звучавших в адрес семьи сразу после его смерти. Константин Брыль склонен предполагать, что спецоперацию по устранению Кравченко могли проводить два-три человека, и именно это убийство может иметь непосредственное отношение к «делу Гонгадзе».
Генпрокуратура, между тем, расследовала гибель Кравченко в отрыве от других резонансных дел, неоднократно отмечая, что оснований связывать их между собой нет.
Топ
