Казус Павленского: война с Культурой

Арт-акции Петра Павленского – это самый примитивный, доступный, "понятный даже и ежу" способ объяснить социуму то, что интуитивно понятно очень многим, но столь же многими старательно вытесняется из рефлексии – настоящее искусство непрерывно ведет смертельную войну на уничтожение… с культурой. Причем, культурой здесь именуется не кино, театр, музеи, библиотеки, но та ментально-вербально-визуальная среда, что окружает нас всех, континуум социокультурных кодов, мемов, смыслов и прочих приятных и полезных вещей.

Критиков совершенно не удивляет, что уже полвека западное искусство буквально уничтожает прогресс, сциентизм и тот набор дюжинных гражданских добродетелей, который ядовитейший Гашек 90 лет назад называл "партией прогресса в рамках законности".

Словом, все то, что сделало Запад победителем в мировом кастинге цивилизаций, обеспечило ему невиданную мощь, безопасность и благополучие.

90 лет назад европейское искусство (американского просто почти не было) так же старательно уничтожало либерализм, парламентаризм, патриотизм и все традиционные ценности…

Всеми этими стараниями умело воспользовались большевизм, фашизм и нацизм. Но искусство иным быть не могло. Как только начиналось "с кем вы, мастера культуры", как искусство тут же исчезало…

В СССР, стараясь спастись, искусство, как и в Третьем рейхе, просто запретили. Но ненадолго: Хрущеву потребовался срочный ребрендинг идеологии и поток мобилизующих смыслов, поэтому экстренно был проделан комплекс реанимационных мероприятий. Потом запрет попытались повторить в 70-е – но искусство стало либо подпольным, либо эмигрантским. Вторично его волшебный меч извлек из камня Горбачёв. Сейчас настала пора третьего запрета. И тогда, подобно Эринниям, искусство само примчалось к своим гонителям: к офису питерской гэбухи (альма-матер главы государства); в храм, приспосабливаемый для партайгов; на Красную площадь и на Лубянку…

Чтобы объяснить, что такое искусство в данном случае и в моем понимании, я немного отвлекусь. Дюжину лет назад в центре имени Сахарова я был на лекции экономиста Вячеслава Иноземцева (который сейчас учит западноевропейцев, как грамотно построить систему борьбы с исламистским терроризом) на семинаре "Россия эпохи постмодерна". Тема лекции была "мегатренды". Я задал хамски-кощунственный вопрос: а где в этой схеме килотренды? Ведь самое интересное – это не бесконечные "малые футурологические конгрессы", но понимание внутренней структуры мегатрендов (локальных членений) и взаимоотношений между "килотрендами". Мне кажется, что границы "килотрендов" – "зеркальны", что каждый следующий этап – суть "зазеркалье" относительно предыдущего, и что изучать любую генеральную тенденцию без учета этого – суть большая методологическая (идеологическая) ошибка.

Теперь об искусстве. Если представить историческое бытие иерархично, то Искусство – это не просто изображение модели мира, модели культуры, но изображение этой модели с позиции следующего "килотренда". Но он – зазеркалье, объективный враг существующего бытия. Поэтому Искусство видит существующую Культуру и существующий Социум глазами ненавидящего/презирающего/боящегося их будущего. И необязательно это взгляд из следующего "килотренда", может быть и из через-следующего…

И это не просто отрицание существующего социального бытия, это отрицание его смыслов, его языка. Представьте себе восприятия кубизма не в мире импрессионизма, но в мире салонного искусства в стиле ампир… А теперь представим себе, что речь идет не о разнице в изобразительной манере, а о послании из будущего о том, к какой дегуманизации и варварству приведет общество столетие культивирования наполеоновского, имперско-рационализирующего дискурса.

Кстати о "зеркальности зеркал" – Пикассо бы хорошо поняли и раннехристианские иконописцы, и древние пещерные художники-шаманы. Хотя процессы здесь куда сложнее, чем банальная диалектическая "спиральность". Пикассо, например, явно отрицал спиритуалистичность культуры в пользу недавно вновь проанафемствованного "человекопоклонства".

Поэтому Искусство, достойное этого имени, всегда враг существующего. И хорошего, и плохого. Эта вражда так же объективна, воспроизводится из своих имманентных сущностных свойств, как, например, каждый последующий период (инверсионный цикл) русской истории посвящен уничтожению своего предшественника. Так нравящееся нам сегодня классическое искусство на самом деле было смертельной машиной уничтожения тысячелетних средневековых установок на аскетизм и манихейство.

Художник же – это медиум метакультурных процессов. Но ведь никто не заставляет жить в мире Искусства, точно так же, как и носить от-кутюр или ходить на арт-хаусное кино. Всегда есть прет-а-парте, есть культура, насыщенная красотой, гармонией, гуманизмом, добротой, терпимостью… Можно жить в нем. Но только Художник иногда показывает, где в нашем мире есть огненные порталы в преисподнюю. Даже если на поверхностный взгляд – это просто облитая бензином доска.