Конституционный суд добавил красок в институт конфискации

Верховному суду (ВС) придется принять решение о возвращении коллекционеру из Германии Александру Певзнеру картины Карла Брюллова «Христос во гробе», конфискованную у него спустя два года после прекращения дела о контрабанде. Пересмотра дела потребовал Конституционный суд (КС), признав нарушением Конституции ухудшение положения обвиняемого позже установленного Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) годичного срока. Конфисковать имущество без приговора КС разрешил, но лишь с согласия обвиняемого лишиться собственности в обмен на прекращение дела. По мнению экспертов, такое толкование противоречит принципу презумпции невиновности и практике Европейского суда, «превращая уголовное правосудие в рынок». КС запретил судам общей юрисдикции конфисковывать в кассации законно принадлежащее обвиняемым и признанное вещественным доказательством имущество, если с момента вступления в силу решения о прекращении уголовного дела прошло более года. Предельный срок установлен ст. 401.6 УПК, но ВС его игнорировал, считая, что конфискация имущества в таких случаях положения владельца не ухудшает. С таким толкованием не согласился КС, удовлетворив жалобу коллекционера из Германии Александра Певзнера. Его уголовное дело по обвинению в контрабанде было прекращено Выборгским судом в 2013 году в связи с истечением десятилетнего срока давности. В июне 2014 года Леноблсуд потребовал вернуть арестованную в качестве вещдока картину законным владельцам — господину Певзнеру и его жене Ирине Певзнер. Но ВС в апреле 2016 года по представлению Генпрокуратуры отменил это решение и конфисковал шедевр Карла Брюллова стоимостью не менее $300 тыс. КС указал, что дело коллекционера должно быть пересмотрено на основании предусмотренного УПК для конфискации предельного годичного срока, являющегося для ВС обязательным. Других вариантов, кроме отмены определения ВС о конфискации, решение КС не предусматривает, подтвердил “Ъ” источник в КС. Скандал вокруг полотна Карла Брюллова длится с 2003 года, когда господин Певзнер ввез для экспертизы в РФ приобретенный им в Бельгии не подписанный автором шедевр, выполненный в редкой технике «транспарент» (подразумевает просмотр холста на просвет). Как только эксперты Государственного Русского музея подтвердили авторство Брюллова, картина была арестована ФСБ и оставлена в музее сначала как вещдок по делу о контрабанде, а после решения ВС — включенной в его коллекцию. Планам музея устроить по этому поводу церемонию и выставку картины помешало дело в КС. «КС в деле Певзнера, как недавно в деле Ильдара Дадина, решил проблемы, созданные на пустом месте ВС и нижестоящими судами, в ручном режиме исправив явные судебные ошибки»,— отметил руководитель судебной практики Института права и публичной политики Григорий Вайпан. Но если вся остальная система не работает, то это «лотерейное правосудие», в котором выигрывают единицы, добавил он. Более спорным эксперты считают толкование КС положения ст. 81 УПК о порядке решения судьбы вещественных доказательств при прекращении уголовного дела по сроку давности, которую также обжаловал господин Певзнер. Она позволяет конфисковать без обвинительного приговора у обвиняемого имущество, признанное «орудием преступления». Ключевым в уголовном деле Певзнера был вопрос о том, к какому виду доказательств следует отнести картину, открыто ввезенную в Россию в 2003 году на основании таможенной декларации, которую следствие сочло незаконно оформленной. Согласно ст. 81 УПК, «орудие», посредством которого было совершено преступление, подлежит конфискации, а предмет, на который были направлены действия обвиняемого, должен быть возвращен владельцу даже в случае его осуждения. Леноблсуд решил, что шедевр Брюллова мог быть «предметом», то есть «целью контрабанды», но не ее «орудием», и потребовал вернуть картину, а ВС cчел вещдок «орудием преступления» и конфисковал. Президентский Совет по правам человека (СПЧ) согласен с Леноблсудом и просил КС раскрыть конституционно-правовой смысл понятия «орудие преступления». Однако КС вместо этого ввел новый критерий для применения конфискации. Согласно решению КС, конфискация у обвиняемого «орудия преступления» после истечения срока давности возможна не только на основании обвинительного приговора (с освобождением осужденного от наказания), но и на основании прекращения уголовного дела — при условии разъяснения ему такого последствия и получения «добровольного» согласия (господин Певзнер его не давал и вину не признал). В таком случае «конфискация утрачивает свойство принудительности», превращаясь «в исполнение заключенного между обвиняемым и государством соглашения», не нарушающего права собственности, признал КС. Примером подобных соглашений КС счел процедуры, альтернативные уголовному преследованию, указанные в рекомендациях Комитета министров Совета Европы 1987 года. Хотя эти рекомендации были направлены на декриминализацию мелких преступлений, а изъятая картина, согласно решению КС, стоила не менее 9,1 млн руб. и являлась культурной ценностью. Адвокат заявителя Максим Крупский считает, что толкование КС ст. 81 УПК отменяет принцип презумпции невиновности и фактически вынуждает обвиняемого признать вину без суда, при этом позволяя государству конфисковать чужую собственность спустя неограниченное время после истечения срока давности. Господин Певзнер отметил, что такой подход противоречит практике Страсбургского суда. «КС изобрел новый институт конфискации без приговора, что на практике может создать множество проблем»,— отметил адвокат Сергей Голубок. Член СПЧ адвокат Юрий Костанов считает, что картина в деле Певзнера была конфискована незаконно, но предусмотренная КС необходимость получать в таких случаях согласие обвиняемого «фактически означает торг с государством и превращает уголовное правосудие в рынок». По данным “Ъ”, трое из 15 судей КС не согласились с решением и намерены выступить с особым мнением. Топ