Михаил Ерихов: «Из Кургана не уеду — не надейтесь!»

После громкого скандала и увольнения из КГУ Михаил Ерихов появлялся лишь на судах и на следственных мероприятиях. Сегодня он впервые решился рассказать о том, что происходило «за кулисами», и ответить на некоторые обвинения в свой адрес. Кого винит экс-руководитель крупнейшего вуза Зауралья, как оценивает работу своих «преемников» и какие планы строит вне стен покинутого учебного заведения — узнайте в материале «URA.Ru». На встречу с журналистами «URA.Ru» Михаил Ерихов пришел в городской сад. Уверенно и спокойно заявил, что сейчас (пока идет следствие по уголовному делу о растрате) сможет ответить не на все вопросы, однако вскоре обещал сделать более громкие заявления. — Михаил Максович, чем вы сейчас занимаетесь? — Работаю ведущим научным сотрудником в Курганском филиале Института экономики Уральского отделения Российской академии наук. Занимаюсь экономической кибернетикой, а конкретней — разрабатываю технологии управления экономическими системами. Параллельно дописываю научную монографию по системам динамического ценообразования на транспорте. Также я занимаюсь организацией собственного бизнеса. Подробно о нем пока не буду говорить, скажу лишь, что он наукоемкий и связан с программированием. — Расскажите, как продвигается следствие по вашему уголовному делу? — Следствие в завершающей стадии. Могу сказать, что я, мои адвокаты и вся команда, которая мне помогает, считаем, что я ни в чем не виновен и действовал в рамках закона. Следствие и прокуратура имеют другую точку зрения. Обвинение мне пока не предъявлено, только постановление о возбуждении уголовного дела. Поэтому следственные действия могут продолжаться. Нас начали знакомить с результатами экспертиз. Сейчас моя сторона ведет активную подготовку к судебному процессу. — Ходили слухи, что вы приехали в Курган, чтобы поправить свое материальное положение. Якобы ваши петербургские фирмы накопили долги и вы решили рассчитаться с кредиторами за счет средств университета. — Я действительно занимался предпринимательской деятельностью. Первую фирму открыл в 1991 году, когда прожить на одну преподавательскую зарплату было сложно. Потом стали появляться другие предприятия. Проблемы появились в канун моего 50-летия. К тому времени я уже десять лет был доктором наук, заведовал кафедрой в Санкт-Петербургском политехническом университете и понял, что усидеть на двух стульях дальше не получится. Я выбрал научно-преподавательскую деятельность, а бизнес доверил, как мне казалось, надежным людям. К сожалению, этого в то время делать было нельзя… Подавляющее большинство долгов мне впоследствии удалось закрыть. Остальное — мелочи с точки зрения бизнеса, хотя обывателю эти суммы, возможно, и покажутся огромными. К работе в университете это не имеет никакого отношения. — Однако слухи утверждают обратное… — Курганский госуниверситет — федеральное бюджетное учреждение. Оно находится на обслуживании в Федеральном казначействе. Любая финансовая операция, осуществляемая КГУ, абсолютно прозрачна. Неужели вы думаете, что после проверки кадровой службой Министерства образования и науки, которая перед моим назначением в КГУ продолжалась почти год и охватила все сферы моей жизни, я стал бы, грубо выражаясь, запускать руку в казну, чтобы погореть при первой же проверке? — Чем тогда объяснить ваш приезд в Курган? — Мне 56 лет. В таком возрасте невольно начинаешь задумываться о серьезных вещах. Мне просто хотелось проявить себя и сделать для города, который считаю своей малой родиной, что-то хорошее, полезное. Мне посчастливилось принять участие в работе по реформированию Политехнического университета. С ректором Политеха, академиком Российской академии наук Михаилом Петровичем Федоровым мы опубликовали об этом две статьи в журнале «Ректор вуза», которые вызвали достаточно высокую оценку со стороны преподавательского сообщества. Я очень надеялся, что положительный опыт реформирования вуза мне удастся применить и в КГУ. Он для меня не чужой: мои родители преподавали в Курганском машиностроительном институте, да и сам я проработал в нем около года ассистентом и продолжаю ощущать себя курганцем. — А какой интерес был у членов команды, которая прибыла с вами: проректора по научной и международной деятельности Юрия Нурулина, управляющей делами ректора Ольги Кардиналовой и главного бухгалтера Александра Галиниченко? — Юрия Рифкатовича и Ольгу Константиновну я знаю давно. Мы вместе долго работали в Санкт-Петербургском политехническом университете, и я уверен в их высоких профессиональных качествах. Им КГУ был интересен как проект. Александра Галиниченко мне рекомендовали питерские знакомые, охарактеризовав как толкового финансиста. Но, видимо, цели его переезда в Курган были иными. Мне следовало внимательней изучить его человеческие качества, и я раскаиваюсь перед коллективом КГУ, что изначально не сделал этого. — Как в новом ректорате появились Борис Шалютин и Олег Филистеев? — Бориса Соломоновича я знаю лет десять. Близко мы с ним никогда не сходились, но общие знакомые очень высоко ценили его работоспособность и профессионализм. Поэтому, когда министерство предложило мне возглавить КГУ и потребовался кто-то, кто был бы в курсе местных событий и ввел бы меня в коллектив, мой выбор пал на Шалютина. Я даже теперь, после известных событий, которые изменили судьбы и отношения очень многих людей, в том числе самого Бориса Соломоновича, не желаю зла ни ему, ни его семье, которую тоже знаю. Кандидатуру Олега Филистеева также порекомендовали знакомые. Были некоторые моменты в его поведении, которые меня настораживали, но кого-то нужно было назначать в ректорат из местных, и выбор был сделан. — Готовы были к последовавшему развитию событий? — Отправляя в Курган, в министерстве меня предупреждали, что подобное может произойти и вероятность этого достаточно высока. Для них не секрет, что представляет из себя КГУ вообще и каждый из его знаковых сотрудников в частности. — Говорят, сотрудникам КГУ не нравилось то, что вы позволяли себе большие траты, например, на представительские расходы… — Ну, во-первых, не такие они и большие. Поверьте, ни один уважающий себя инвестор, руководитель предприятия или иного «нужного» заведения никогда не станет встречаться с ректором провинциального вуза в пирожковых. А на 100 рублей суточных я мог бы себе позволить пригласить только туда. Поневоле мне приходилось нести представительские расходы. Понимаю, что в КГУ это раньше было не принято. Во-вторых, если я и потратил некоторую сумму, она многократно окупилась 30 миллионами рублей, которые я за короткий срок сумел привлечь из Минобрнауки на ремонт общежития и развитие Ботанического сада. Я вообще ставил перед собой задачу за два года вдвое увеличить доходную часть бюджета КГУ и, несмотря на кризис, ее выполнил бы. Понимаю, что сейчас злопыхатели начнут говорить: «Это не он — это мы все сделали!» Такие разговоры уже вовсю идут. Но если это сделали вы, то почему не делали этого ранее? Может, если бы вы могли находить деньги, министерство не прислало бы в КГУ «варяга», а назначило бы на должность и. о. ректора кого-то из местных? — Курганский городской суд отстранил вас от должности в конце февраля. Руководство вузом стал осуществлять первый проректор Юрий Нурулин. Однако в конце марта он неожиданно для всех написал заявление по собственному желанию. Почему? — Когда Юрий Рифкатович стал осуществлять оперативное управление КГУ, начался саботаж. Его поручения не выполнялись, а попытки призвать сотрудников к дисциплине не давали желаемого результата. Наоборот, доходило до запугивания и прямых угроз. Мол, собирай вещички и уматывай в Петербург, иначе, как Ерихов, пойдешь по уголовке, мы тебе это гарантируем. — Кто это делал? — Пока не буду говорить. Но придет время, когда все тайное и полутайное можно будет сделать явным. — После отъезда Нурулина исполняющим обязанности ректора был назначен Олег Филистеев. Как вы оцениваете его действия на этом посту? — С момента моего отстранения в КГУ велась целенаправленная работа по разрушению всего сделанного мной и моей командой. Научно-производственные, учебные и прочие проекты, начатые мной, были просто заброшены. Утрачены контакты с Харбинским научно-техническим университетом, Санкт-Петербургским политехническим университетом и скандинавскими фирмами, входящими в Кластер чистых технологий. Похоронены проекты по созданию военно-учебного центра КГУ, поликлиники для студентов и сотрудников вуза, малых инновационных предприятий, в том числе автобусного, куда питерский инвестор собирался вложить около полумиллиарда рублей, и много-много других. Первым делом Филистеев начал чистку административно-управленческого аппарата, избавляясь от «шалютинцев» и «ериховцев». Кадровые решения принимались, исходя из личной преданности, а не профессиональных качеств людей. Также Олег Владимирович отметился урезанием фонда оплаты труда сотрудников КГУ. Объективной необходимости в этом не было. По моим сведениям, сокращение зарплаты произошло с грубым нарушением законодательства РФ. Удивляюсь, как отдел кадров, юридический отдел и профсоюз работников КГУ просмотрел это нарушение трудового законодательства РФ. Еще удивительней — почему ни один работник не обжаловал нарушение своих прав в Трудовой инспекции и не добился восстановления справедливости. — Как вы относитесь к объединению исторического и филологического факультетов в опорный факультет, а экономического и юридического факультетов — в опорный институт? — Идея реорганизации структуры КГУ начала обсуждаться еще моей управленческой командой. Мы рассматривали возможность объединения факультетов в политехнический, гуманитарный, педагогический и естественнонаучный институты. Но мы подходили к этому очень взвешенно и аккуратно. Олег Владимирович, видимо, решил пойти другим путем. Он захотел объединить два самых крупных и «денежных» факультета в опорный институт, а два менее востребованных факультета — в опорный факультет и посмотреть, что будет. Это называется экспериментировать на живых людях. Может создаться впечатление, что реформа была затеяна для галочки. Мол, министерство ждало от меня управленческих решений — я их принял, я работаю. Меня удивляет поведение членов ученого совета, которые молчали (за редким исключением), со всем соглашались. — Думаете, из-за этого Минобрнауки неожиданно для курганцев назначило нового и. о. ректора КГУ? — Не исключаю. Хотя это могла быть всего лишь одна из причин подобного решения. Министерство обладает полной информацией об университете. От добра добра оно искать не стало бы. — Как восприняли известие о расторжении с вами контракта? — Спокойно, с пониманием. У министерства в этой ситуации не было другого выхода. Ведь меня уволили не потому, что в отношении меня возбуждено уголовное дело. В приказе министра указана другая причина. Но она, видимо, отпадет, когда уголовное дело будет прекращено. Меня вполне устраивает то дело, которым я занимаюсь сейчас. — Как оцениваете перспективы Константина Прокофьева на посту нового и. о. ректора КГУ? — Думаю, это достойная кандидатура. Министерство понимает, в какой университет отправляло его. Оно отдает отчет, как его здесь встретят и что это будет происходить в разгар важнейшего периода в жизни вуза — приемной кампании. Вероятно, другого выхода у не было. Не могу не отдать должное Константину Георгиевичу. Он мужественный человек. Искренне желаю ему успеха на новом посту и стойкости по проведению в КГУ линии Министерства образования и науки. — Михаил Максович, вы планируете участвовать в выборах ректора КГУ? — Сейчас об этом преждевременно говорить. Если формальные причины, не позволяющие мне руководить университетом, будут сняты и от Минобрнауки поступит такое предложение, я его обдумаю. Сложившаяся же сейчас ситуация в КГУ такова, что мои компетенции и связи ученого, навыки руководителя для университета второстепенны. Константин Георгиевич эффективней меня справится с поставленными министерством тактическими задачами по оздоровлению ситуации в вузе. Топ