На Кубани в качестве подсудимого на процессе выступает… покойник

Судья и прокурор активно ведут допросы потерпевших и свидетелей, но не могут допросить самого подсудимого, потому что он умер три года назад

“На Кубани в Апшеронском районном суде идет необычный процесс над Максимом Литасовым, обвиняемым в незаконном проникновении в дом пожилой пары, расположенный в Липовом переулке. Судья и прокурор активно ведут допросы потерпевших и свидетелей, но не могут допросить самого подсудимого, потому что он умер три года назад. Подробности необычного процесса на страницах «Российской Газеты» корреспондент Татьяна Павловская.

Самое поразительное – фигурантом уголовного дела Максим стал… спустя два с лишним года после смерти, что само по себе уже нонсенс: подобных прецедентов российское правосудие еще не знало. Что же ему предшествовало?

24 января 2013 года бригада “скорой”, прибывшая в дом на Липовый переулок по вызову, увидела лежащее в луже крови тело молодого человека, удерживаемое пожилым мужчиной. Рядом валялся топор. Медики констатировали смерть 32-летнего жителя Апшеронска Максима Литасова. Его личность установили благодаря обнаруженному в кармане куртки удостоверению участника боевых действий. Позже при вскрытии в крови погибшего ни алкоголя, ни наркотиков не обнаружили, а мотив нападения на 65-летних пенсионеров так и остался неведомым – напоминает издание.

По показаниям супругов Таравковых, оба мирно обедали, когда увидели, как к воротам подъехала незнакомая машина – продолжает газета. Спустя несколько минут, услышав шорох, женщина вышла в коридор, где наткнулась на высокого мужчину с топором. Она закрыла голову руками, получив, по ее словам, удар по рукам. Подбежавший на крики муж якобы тоже стал объектом нападения. Дальше происходит совсем необъяснимое: высокий и крепкий молодой человек вдруг запутывается в паласе и падает на спину, а пожилая женщина вырывает из его рук топор и опускает на голову противника. Смерть Литасова, по заключению экспертов, наступила от черепно-мозговой травмы. Всего же на его теле было обнаружено свыше 20 ран…

Что касается супругов, то от госпитализации они отказались, что выглядит странно, ибо раны от топора должны были нанести вред здоровью пенсионеров. Впрочем, на суде Таравковы не распространялись о характере ранений, а корреспондент “РГ”, присутствовавшая в зале заседаний, не увидела ни одного шрама на руках потерпевших. Оба путались в показаниях, ссылались на время, стершее из памяти события того январского дня. А допрошенный в качестве свидетеля врач “скорой” сообщил об увиденном так: старик удерживал на полу окровавленное тело молодого человека. Примечательно, что ранее ту же картину описал сосед, которого будто специально позвали на место ЧП также в качестве свидетеля.

Что произошло на самом деле, доподлинно знают только трое – супруги Таравковы и сын их Игорь, бывший сотрудник полиции, по странному стечению обстоятельств уволившийся со службы в день смерти Максима Литасова.

- Уверена, что он причастен к смерти сына, – говорит мать покойного. – Максим занимался грузоперевозками и рассказывал, что звонил Игорю Таравкову, если в дороге возникали какие-то проблемы. Якобы тот выступал в роли “крыши”. За последний рейс с Максимом не рассчитались, и он пошел за долгом. Во время этой встречи сына скорее всего и покалечили, обставив потом дело как необходимая самооборона с привлечением родителей Таравкова. Думаю, раны от топора, возможно, еще живому Максиму нанесли, когда его привезли к ним домой, на переулок Липовый.

В зале суда Людмила Петровна сидит рядом с пустующей “клеткой”, предназначенной для обвиняемого, и выступает в роли его официального представителя. Здесь же отец, Николай Тимофеевич, и старший брат Максима Андрей, тоже участник боевых действий. Они не верят, что Максим – бандит.

- Третий год бьемся, чтобы вернуть его честное имя, – говорит отец. – Ведь смерть Максима, на теле которого в буквальном смысле не было живого места, сначала даже преступлением не посчитали. Только в Краснодаре удалось добиться возбуждения уголовного дела по факту его гибели.

Расследование этого дела продолжалось два с лишним года. За это время сменилось семь (!!!) следователей, несколько раз дело закрывали, но после жалоб опять открывали. Последнее постановление о прекращении уголовного дела по факту смерти Литасова старший следователь Белореченского межрайонного отдела СУ СКР по Краснодарскому краю М.Ю. Кушнарев подписал 17 февраля нынешнего года. И тут же сделал, что называется, “ход конем”: возбудил уголовное дело в отношении покойника, обвинив его в незаконном проникновении в дом пожилой пары, и передал его в суд.

Хотя по поводу судов над покойниками КС РФ четко указал: они возможны только по просьбе близких родственников, возражающих против прекращения уголовного дела в отношении подозреваемого (обвиняемого) в связи с его смертью. Делается это с единственной целью – в стремлении реабилитировать умершего… Правда, и тут следователь подстелил соломки.

- По просьбе следователя: “Только так можно решить вашу проблему”, – рассказывает Людмила Литасова. – Я подписала бумагу, что не возражаю против передачи дела в суд. Сделала это с одной целью – восстановить справедливость. Я не теряю надежды, что в ходе хотя бы этого процесса наконец-то всплывет истина…

Но в Апшеронске, где Максиму Литасову предъявили обвинение спустя 2,5 года после смерти, правоохранители движимы, судя по всему, другими целями. В этом убежден Алексей Аванесян, в прошлом оперативник одной из силовых структур, а сейчас адвокат. Он изучил материалы двух уголовных дел (прекращенного и того, что рассматривает суд) и взялся представлять на суде интересы Литасовых.

- В деле есть красноречивые фотографии, сделанные родственниками Максима, – говорит он. – Они совершенно не стыкуются с показаниями пенсионеров, уверяющих, что защищались от нападения незнакомого человека, вырвали топор из его рук и нанесли несколько ударов. Пальцы покойного изломаны, один из них отрублен, на тыльной стороне кистей и на лице множественные следы овальной формы, нанесенные явно не топором, а каким-то другим предметом. Каким? Никто не захотел в этом разобраться. Прокурор просто санкционировал прекращение одного дела и возбуждение другого, закрыв глаза на очевидные противоречия.