Обвинение высокой степени секретности

Сегодня обвиняемый в государственной измене Евгений Петрин выступит с последним словом. Накануне гособвинитель попросил приговорить его к девятнадцати годам лишения свободы. Бывший служащий ФСБ, экс-сотрудник отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московской патриархии (МП) Петрин обвиняется в том, что раскрывал сотрудникам ЦРУ подробности работы российских спецслужб. Приговор ему может быть вынесен уже на этой неделе. “Ъ” напоминает, как развивалось дело о государственной измене. «Странным» дело Евгения Петрина эксперты и адвокаты в беседе с “Ъ” называли, еще когда о нем впервые стало известно — в феврале 2015 года. Формально задержан Евгений Петрин был в июне 2014 года, но обратиться в СМИ и просить о поддержке решил на фоне дела домохозяйки из Вязьмы Светланы Давыдовой. Она, напомним, тоже обвинялась в государственной измене, но резонанс и организованная в ее поддержку общественная кампания сделали свое дело — все обвинения с нее были сняты. Евгению Петрину повезло меньше: в СИЗО он находится уже два года, а накануне прокурор потребовал приговорить его к 19 годам лишения свободы. Евгению Петрину 33 года, он родом из Иркутска. В Москве он закончил Академию ФСБ, до 2013 года работал в одном из подразделений, отвечающих за контрразведку. Уволившись, он перешел на работу в ОВЦС МП: его помнит и бывший заместитель главы ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин. Правда, как писал “Ъ”, господин Чаплин говорил, что непосредственно под его началом Евгений Петрин не работал — в 2009 году протоиерей перешел на другую должность. «Но я знал, что туда устроился такой человек,— вспоминал господин Чаплин.— Если бы его на работу принимал я, то отнесся бы к нему внимательно, поскольку старался не брать на работу людей, которые имеют отношение к ФСБ». Дело Евгения Петрина носит гриф «секретно», но известно, что оно было возбуждено в апреле 2014 года, когда он еще работал в ОВЦС. Суть обвинений (во всяком случае, та часть, которая может быть обнародована) звучит следующим образом. Весной-летом 2013 года господин Петрин, еще будучи сотрудником ОВЦС, в неустановленном месте в Москве передал неустановленным представителям ЦРУ информацию, составляющую государственную тайну. А именно — «установочные данные» нескольких кадровых сотрудников отдела ФСБ, в котором он раньше работал, с указанием их воинских званий и должностей. Кроме того, считает следствие, американские разведчики получили от экс-сотрудника ФСБ и подробные сведения о штатной структуре и характере выполняемых отделом ведомства задач. У самого Евгения Петрина была иная версия. Он утверждал, что во время работы в ОВЦС раскрыл группу «кротов», засланных в МП, чтобы «создать раскол между Русской и Украинской православными церквами». Собранную информацию, утверждал господин Петрин, он передавал в ФСБ, но она бывших коллег не впечатлила. В итоге Евгений Петрин решил продолжить собственное расследование, чтобы собрать побольше информации, которой бы хватило на уголовное дело, но в итоге сам оказался на скамье подсудимых. Несмотря на то что он передавал сотрудникам ЦРУ дезинформацию, в ФСБ посчитали его общение с разведчиками оказанием помощи представителям иностранных государств в ущерб безопасности РФ. Адвокат Евгения Петрина и глава правозащитной организации «Команда 29» Иван Павлов говорить о деле своего подзащитного подробно не может, но признает, что работать по нему и на стадии следствия, и в суде было очень сложно. «Было такое ощущение, что защитникам отведена роль статистов, пользы от которых не больше чем от мебели в зале судебного заседания. Нам не дали сделать ровным счетом ничего, не разрешили принести в дело ничего нового»,— говорит господин Павлов. Дела о шпионаже и госизмене чаще всего рассматриваются в закрытом режиме, поэтому у адвокатов практически не остается возможности комментировать процесс и привлекать к нему внимание СМИ. Господин Павлов утверждает, что в деле его подзащитного нарушений было много. «Адвокатам было запрещено делать даже рукописные заметки в блокноты»,— вспоминает он. Не легче было и на стадии следствия. «В помещении, где происходило общение с подзащитным и ознакомление с уголовным делом, постоянно находился следователь ФСБ, следивший за тем, что мы изучаем и какие записи делаем. Было запрещено копировать даже несекретные материалы дела»,— говорит господин Павлов. Ходатайства о предоставлении отдельного помещения и о снятии копий, заявленные в суде, были отклонены. Как отмечает Иван Павлов, уголовное дело Евгения Петрина строится на признательных показаниях самого же обвиняемого. Сам он утверждал, что давал их под давлением и в присутствии адвоката по назначению (который рекомендовал ему признать вину) и позже от них отказался. «В протоколе допроса содержится выполненный от первого лица текст, в котором не указывается точно, какие конкретно сведения были выданы представителям ЦРУ, а лишь даны оценочные характеристики этих сведений»,— отмечает господин Павлов. Отдельно в суде разбирался вопрос о том, кто такие «кадровые сотрудники подразделения ФСБ». Согласно ст. 18 закона «О внешней разведке», к кадровому составу относятся сотрудники, «чьи функциональные обязанности непосредственно связаны с осуществлением разведывательной деятельности». Согласно тому же закону, перечень должностей кадрового состава определяется положением о соответствующем органе разведки, которое, в свою очередь, утверждается секретным указом президента. Защита во время суда требовала провести анализ соответствующих правовых актов, чтобы выяснить, действительно ли Евгений Петрин мог знать о перечисленных в них сотрудниках или нет, однако в этом ей было отказано. Кроме того, в суде не были допрошены эксперты ФСБ, анализировавшие показания Евгения Петрина на предмет наличия в них государственной тайны. «Из всех содержащихся в протоколе допроса показаний Петрина эксперты признали гостайной всего один фрагмент, в котором упомянута фамилия заместителя руководителя подразделения, в котором служил подсудимый»,— отметил господин Павлов. По мнению адвоката, упоминания одной лишь фамилии без указания других данных о лице не позволяет идентифицировать это лицо. По словам господина Павлова, сегодня он будет просить освободить своего подзащитного от уголовной ответственности. Приговор по делу может быть вынесен до конца недели. Топ