«Определенный товарищ перепутал себя с Россией»

Московская полиция ведет проверку нападения на журналиста «Новой газеты» Юлию Латынину, которую в центре столицы облил фекалиями неизвестный. В интервью Znak.com Латынина рассказала о подробностях инцидента и пояснила, почему считает эту выходку «мелкой уголовной самодеятельностью». — После инцидента сообщалось, что вы пытались догнать одного из обидчиков, но он уехал от вас на мотоцикле. Вам удалось разглядеть этого человека, вы смогли бы опознать его? Он что-нибудь говорил вам? — Мне не хочется отвечать на первую часть вопроса, потому что этих товарищей ищут и мне не хотелось бы давать подсказок: что я видела, а что нет. Что касается угроз, то он действительно что-то прокричал. Но он очень волновался, куда больше, чем я. Я шла и размышляла о гностических евангелиях и не сразу поняла, что он говорит. Это было что-то про «обливают говном Россию». Я думаю, что какой-то определенный товарищ перепутал себя с Россией. Это признак мании величия. И сразу оговоримся, что этот товарищ — не Путин. Ни Путиным, ни другими властями здесь не пахнет. Это мелкая уголовная самодеятельность одного человека, который очень хочет выслужиться. — Почему вы считаете, что это действительно мелкая история, а не акция, согласованная в каком-нибудь высоком кабинете? — Мы в «Новой газете» нередко сталкиваемся с подобными историями. Если вы помните, была похожая история с нашим корреспондентом Андреем Сухотиным. Она заключалась в том, что на следующий день после новогодней вечеринки к зданию «Новой» пришли полицейские из местного отделения и привели с собой какого-то человека, напоминающего бомжа или наркомана, который сказал, что вчера ночью его избили и избил его якобы корреспондент «Новой газеты» Андрей Сухотин. Мы быстро нашли видео, на котором видно, что Андрей Сухотин и его компания ушли совсем другой дорогой и не могли встретить того человека. В показаниях "потерпевшего" было много нестыковок. Было понятно, что за этим стоит некая организация, которая наняла этого человека, обучила его, взаимодействовала с местными ментами и добилась возбуждения уголовного дела, в ходе расследования которого Сухотина должны были взять под стражу. Но никого под стражу не взяли, уголовное дело прекратили, а начальника отделения полиции, насколько я понимаю, выгнали. Краем уха я слышала, что человеку, которым за этим стоял, сверху было выражено удивление происходящим, после чего он на несколько лет успокоился. — А ваша история связана уже с другим человеком? — Мы примерно представляем себе, с чем это связано. Доказать это мы не можем. К тому же, может быть, мы ошибаемся, и версий несколько. В любом случае ясно, что это самодеятельность человека, который хочет брать на себя функции государства. Единственная проблема, что такой человек, на мой взгляд, не может быть адекватен. И если его вовремя не остановить и не объяснить ему, что его деятельность не совсем одобряется государством, то в конце концов будут трупы. У Путина уже была проблема с убийством Немцова. Могут быть и другие такие же проблемы. — Вы не называете фамилию. Но в «Новой газете» в связи с этой историей уже упоминалось имя Евгения Пригожина, «кремлевского повара». — Не хочу комментировать. Как сказано в Евангелии от Марка, «не я сказал, но ты». К тому же у нас кандидатов на роль спасителей отечества может быть несколько. Единственное, могу сказать, что не только «Новая газета», но и другие СМИ связывали господина Пригожина с деятельностью так называемой фабрики сетевых троллей. Кроме того, те же IP-адреса, с которых вели деятельность эти тролли, были связаны с размещением «черных списков» различных блогеров, политических активистов и просто людей, которые в Санкт-Петербурге подвергались нападению. У кого-то пожгли машину, кого-то побили. Так что дерьмо в этом смысле гораздо лучше, чем если тебе, например, ногу сломают. — Насколько серьезно полиция отнеслась к вашему заявлению об этом происшествии?  — Я очень благодарна полиции за то, как ведется расследование. Не могу комментировать подробности, но могу сказать, что я… очень тронута. — Союз журналистов России выпустил заявление, неожиданно твердое, в котором однозначно связывает нападение на вас с профессиональной деятельностью и требует расследования. Принято считать, что СЖР — организация, руководство которой лояльно Кремлю. Значит ли это, что и в Кремле хотят найти нападавших на вас?  — Не уверена, что проблема дошла до Кремля, это все-таки не случай Олега Кашина, которого жутко поломали. Но полагаю, что московская полиция не слишком счастлива произошедшим. Как ни странно, в каком-то смысле я являюсь большим государственником. Мне не нравится, как функционирует нынешнее российское государство. Но теоретически я люблю, когда у государства есть монополия на насилие. В этом смысле мое мнение совпадает с мнением любого нормального полицейского. Потому что любой нормальный полицейский считает, что если кто-то уж решил нападать на оппозиционного журналиста, то это должно быть государство, а не некто со стороны. У меня была похожая история во время российско-грузинской войны, тогда за мной следили. Я говорила тогда много неприятных слов о президенте Южной Осетии господине Кокойты. В течение полугода меня охраняла ФСБ, и они нашли тех людей, которые следили. — Я видел ваши слова, что и в этот раз, в предыдущие дни вы замечали за собой слежку. В чем она выражалась? — Нет, в последние дни слежки я как раз не замечала, иначе я бы была напряжена и не носила бы с собой столь тяжелую сумку. Сумка была такая тяжелая, что я не смогла догнать этого парня. Это был мой главный прокол: если у тебя в сумке компьютер и много всякой тяжести, то бежать непросто, а главное — за компьютер страшно. После родителей компьютер для меня — самая дорогая штука. И если бы они разбили мне компьютер, это было бы гораздо хуже, чем если бы они облили меня дерьмом. (Но я сразу предупреждаю, что компьютер я больше брать не буду. И, кроме того, у меня есть backup). Но ранее я действительно замечала слежку. Думаю, эти люди знают, где я живу. Кроме того, нужно учитывать тот факт, что я припарковала машину в 20 минутах ходьбы от офиса «Эха Москвы». Чтобы знать, что я, будучи любителем прогулок, всегда паркую там машину, надо было следить за мной, знать мои привычки. Или же вести меня от дома. Или следить за перемещениями моего мобильного телефона. Топ