Памяти Гроссмейстера

Печальное известие пришло из Швейцарии — скончался выдающийся шахматист, старейший из играющих гроссмейстеров Виктор Корчной. С его именем связаны не только победы в шахматах, но и травля в СССР его самого и его семьи (хотя в число диссидентов и правозащитников Корчной не входил), — и об этом тоже вспоминают сегодня и те, кто лично знал Виктора Львовича, и те, кто следил за его игрой.

"По признанию многих, Корчной был самым сильным шахматистом из числа тех, которые никогда не стали чемпионами. Кстати, пика формы он достиг уже после побега из СССР в возрасте 45 лет. И даже в 75 лет оставался в сотне сильнейших мира", — пишет блогер .

Блогер :

"Ушла целая эпоха — эти слова звучат, увы, так часто, что приобретают некоторый оттенок пошлости. Но ведь действительно интерес к шахматам падает уже долгое время.

Причин тут можно видеть много. И организаторская слабость Илюмжинова, и возможность просчитать на современных компьютерах по крайней мере эндшпили. Но главное, пожалуй, прекращение противостояния двух миров, когда полем боя становились и хоккейные катки, и шахматные доски. В послевоенном СССР была всеохватывающая система вовлечения в эту игру, начиная от кружков в каждом районном доме пионеров. В целом, эта система продолжает существовать до сих пор, но в то же время мало кто, в отличие от тех лет, сможет вспомнить имя действующего шахматного чемпиона. По некоторым источникам, популярность этой игры была всячески поддерживаема органами: пусть лучше интеллигенты в шахматы играют, чем диссидентскую литературу читают. Но конечно, уход таких знаковых фигур — тоже не в пользу шахматам…

Многие спортсмены говорят, что олимпийская медаль — самая большая подлость на свете. Потому что ее не всегда получает самый достойный, а возможностей получить олимпийское золото — гораздо меньше, чем достойных его. Думая о Корчном, я понимаю, что для шахматной короны это верно в не меньшей степени…"

"Гениальный шахматист, по уровню игры равный чемпионам мира. Чуть не завалил молодого Карпова в первом матче на первенство мира. Играл в турнирах в возрасте за 80", — пишет блогер .

Блогер :

"Сегодня сложно понять, насколько нервозная атмосфера была на живых шахматных чемпионатах, и какие ошибки делались из-за этого. Чтобы успокоить Карпова и убедить его в том, что он самый-самый, его постоянно ублажали и исполняли мелкие прихоти, а также потчевали сеансами гипноза; Корчного же напротив старались деморализовать и вывести из равновесия как угодно, вплоть до того, что тот же самый гипнотизер торчал в аудитории в первом ряду и пялился на Корчного без перерыва.

Ну и команда тренеров за Карпова думала, так что отложенные партии он во многом зазубривал, а не импровизировал за доской".

"Помню, как в самолете Чимкент — Москва анализировал партии Корчного с Карповым в Багио по рижскому журналу "Шахматы". Это было невероятно увлекательно. А Корчного-шахматиста я полюбил еще по книгам Котова. Корчной-человек, как я понимаю, был далеко не подарок, но кто из тех, кто реально умеет что-то — подарок?" — пишет .

:

"Умер сильнейший из шахматистов, с кем мне приходилось сражаться за доской.

Почти два года я занимался в шахматном клубе ленинградского Дворца пионеров, воспитанником которого был Корчной. В отличие от своего ровесника и основного соперника по жизни Спасского, Виктор Львович довольно часто заходил в гости к своим педагогам. Каждый такой приход непременно завершался сеансом гроссмейстера против подрастающего поколения. Трижды я был участником этих сеансов. Разумеется, счёт 3:0 (разумеется, не в мою пользу)".

"Такой неоднозначный человек, но когда на лекции препод поздравил нас, студентов-механиков с тем, что Карпов победил Корчного, я как-то не обрадовался… Хотя никакого отношения к Корчному не имею", — пишет блогер .

цитирует отрывки из книги Виктора Корчного "Послесловие" // "КГБ играет в шахматы":

"В тюрьмах и лагерях находились миллионы людей, но прочесть об этом было невозможно — цензура работала прекрасно. Однажды в конце 1960-х годов меня посетил один геолог. Подарил мне несколько шахматных фигурок, кое-как сделанных из дерева. Рассказал такую историю: на Колыме поставили лагерь. Привезли туда несколько сот заключенных, стражу, еды на месяц. А потом начальство про этот лагерь забыло. Когда через полгода на это место пришли геологи, они смогли подобрать только сотни скелетов и… шахматные фигурки.

…

В Союзе должны были знать, где я нахожусь, чтобы вовремя реагировать на мою активность. Ведь я находился под советским бойкотом, то есть в турнирах вместе со мной советские гроссмейстеры не участвовали. По-видимому, возле меня за границей находилось несколько стукачей; и у советской разведки неплохо получалось наносить превентивные удары. Прокол у них случился лишь один раз. Я прибыл на турнир в Лон-пайн, и туда приехала советская делегация. У меня, знаете ли, была квартира на Манхэттене, и из нее я мог совершать иногда вояжи, не доступные информации советской разведки. А в Германии КГБ вело себя свободно, позволяя в отношении меня враждебную деятельность. В одной из операций КГБ, в мае 1978 года, активно участвовал и "засветился" шахматный мастер Я. Эстрин.

В городе Женева в начале 1980-х я познакомился и побывал в гостях у эмигранта по имени Дзержинский, внука основателя и вождя ВЧК — Всероссийской чрезвычайной комиссии. Неохота заниматься здесь историей возникновения КГБ, но чудится мне, что кровожадная, беззаконная ВЧК оказалась повивальной бабкой современного монстра, прозванного ФСБ. После смерти Феликса Эдмундовича всех его чад и домочадцев, как водится в Советском Союзе, отправили в Сибирь. Позже они получили возможность эмигрировать. Сначала внук прибыл в Израиль, оттуда уехал и основался в Швейцарии. Из разговора с внуком и его поведения я понял, что тот пошел по стопам деда — работает на разведки израильскую и советскую. С моим переездом в Швейцарию КГБ стал менее активен, оставаясь более-менее в дипломатических рамках. В советском посольстве около половины штата работает на разведку. Какова конкретно структура российского посольства, как и каким образом там вкраплены разведчики? Скажем, какой пост занимал В. В. Путин в Дрездене? А может быть, я не прав? После моего бегства на Запад из посольства СССР в Гааге были уволены все сотрудники до единого, кроме посла, — около ста человек. Выходит, все, как один, были разведчики и все были виноваты в моем бегстве?

В своей автобиографической книге я рассказал, что в Волене у меня была своя квартира и был поставлен телефон. Номера ею еще не было в справочниках, но первый звонок состоялся из советского посольства — мне сообщили, что меня лишили советского гражданства. Ничего особенного — номер был известен полиции, и получить от нее информацию было нетрудно. Я понял, что в присутствии советской разведки в Швейцарии мой дом ни в коем случае не "моя крепость"…"