Присяжных усадили на метлу Гарри Поттера

В Петербурге завершается процесс по делу об убийстве ректора ГУСЭ Александра Викторова. 2 ноября в прениях прокуратура попросила признать виновным бывшего федерального чиновника и проректора того же вуза Василия Соловьева. Уверенность обвинения строится на показаниях двух человек с уголовным прошлым и настоящим. Первой слово взяла прокурор Екатерина Гусева. Это, можно сказать, тяжелая артиллерия обвинения. Именно ей принадлежит на недавнем заседании зубодробительный вопрос свидетельнице Рогалевой, жившей с инвалидом-колясочником Смирнягины: "Исходя из состояния Смирнягина, никаких интимных отношений у вас не было?" В прениях Гусева назвала подсудимого Соловьева несамостоятельным человеком, за которого даже налоги оплачивают другие, и когда у него будто бы возник умысел на убийство ректора, он «задумался над решением проблемы» и через общую знакомую Рогалеву вышел на Смирнягина, а через него – на организатора убийства Виталия Ковалева. С цепочкой обвинение слегка оконфузилось. Рогалева принесла в суд письмо Смирнягина. Он собственноручно признавал, что вынужден оговорить Соловьева, спасая своих друзей в деле ректора. Прокуратура неохотно подтвердила существование письма. С Ковалевым тоже не получилось гладко. Он заверял присяжных, что общался с Соловьевым через мессенджер Nimbuzz, получивший название от латинского слова «nimbus», как и метла Гарри Поттера, и не пользовался телефонами вообще. А сегодня в прениях стало известно, что версия о болтовне с Соловьевым по мессенджеру – вторая, исправленная. В первоначальной Ковалев договаривался с подсудимым по мобильнику. «Если прокуроры предлагают верить Ковалеву, то вопрос: которому из них?» – спросил адвокат Мурад Мусаев и напомнил, что суд не разрешил исследовать детализацию звонков. Прокурор пыталась убедить публику, что в 2012 году Nimbuzz был популярнейшим мессенджером, а уже потом пользователи перешли на Viber и Whatsapp. Слушатели прятали смех. Адвокат Мусаев на техническое открытие фыркнул: "Вы видите перед собой вотсаппоголика. Я знаю об этом мессенджере все, и смею заверить, что в 2012 году на пике популярности был как раз Whatsapp, а про Nimbuzz ни тогда, ни сейчас никто слыхом не слыхивал. Я узнал о нем только из дела, как и мой подзащитный". Умолчала прокурор и о том, что ни на одном мобильном устройстве Соловьева и в "облаках", к которым были привязаны его аккаунты, следов Nimbuzz не обнаружилось. Из прений следовало, что доказательства обвинения заключены в показаниях Ковалева, приговоренного за Викторова и являющегося в настоящее время подсудимым по делу о разбойных нападениях на большегрузы, и Смирнягина, приговоренного на днях за оружие. «В некоторых делах для установления истины достаточно показаний и одного свидетеля, – обратился Мусаев к присяжным. – Если это Лихачев или Махатма Ганди, которым можно верить на слово. Портреты Ковалева и Смирнягина далеки от идеала, а их показания лишены индивидуальных признаков, которые можно проверить». Вдова ректора Елена Викторова заявила, что у Соловьева нет ничего святого, он не звонил с соболезнованием после убийства, да и вообще, она изначально была стопроцентно уверена в его причастности. «Не поддавайтесь на красноречие адвоката Мусаева!» – напутствовала она присяжных. Защитник говорил много и эмоционально, отметил острейший дефицит доказательств у обвинения, из-за чего прокурорам пришлось рисовать облик Соловьева как «папенькиного сыночка», живущего в хорошей квартире и катающегося на дорогой машине. «У нас что, чиновники в России аскеты по определению? Давайте в таком случае вспомним областного прокурора Иванова, задержанного по подозрению во взятке 20 млн рублей". Судья прервал, а обвинитель нервно отодвинула стул: "Возражаю!" Мусаев продолжил: "Так я об этом же. Никакого значения обеспеченность Соловьева к убийству не имеет". Соловьев категорично настаивал на четырех обстоятельствах: у него не было в 2012 году бизнеса, он не общался с представителями криминального мира, мессенджер Nimbuzz ему незнаком, в ресторане «Пробка», где, по словам Ковалева, состоялась встреча, он не был ни разу. «Это же идеальный клиент, – рассудил адвокат. – Прокурорам довольно было опровергнуть хотя бы один пункт, и вот вам подсудимый на тарелочке с голубой каемочкой. Но ничего не опровергнуто». После выступлений, как правило, следуют реплики. На речь Мусаева у Гусевой не нашлось ответа. Топ