Противогаз

Главе «Роснефти» Игорю Сечину не удалось пролоббировать обсуждение реформы «Газпрома» на президентской комиссии по ТЭКу. Хотя он и является ответственным секретарем комиссии, этот вопрос в повестку дня заседания, состоявшегося в конце октября, внесен не был.
Желание потеснить монополиста понятно: к 2020 г. «Роснефть» планирует увеличить добычу газа почти вдвое. На ее пути стоит «Газпром», монополизировавший экспорт газа и трубопроводную систему, доступ к которой у других игроков весьма ограничен.
«Весь добываемый природный газ мы вынуждены продавать «Газпрому», – рассказывает исполнительный директор компании «Янгпур» Андрей Бохан. Естественно, если бы у независимых компаний был свободный доступ к трубе, они могли продавать топливо дороже, чем продают «Газпрому».
«Роснефть» предлагает отменить монополию на экспорт газа, выделить из концерна трубопроводную систему и либерализовать внутренние цены на топливо. Игорь Сечин в этом желании не одинок: против «Газпрома» играет и «Новатэк» Леонида Михельсона и Геннадия Тимченко.
«Каждый хочет получить свою выгоду от реструктуризации монополиста, – говорит глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. – Хотя по многих позициям стратегические взгляды на будущее у «Новатэка» и «Роснефти» расходятся, тактически они образовали своего рода союз и бьют по «Газпрому» в одну точку».
«Уже и Федеральная антимонопольная служба встала на их сторону, выступая за разделение «Газпрома», – отмечает директор аналитического агентства Small Letters Виталий Крюков.
Леонид Михельсон – совладелец крупнейшей в России частной газовой компании, которая в последние годы набрала серьезный политический вес и влияние. Он занимает седьмую строчку в списке самых богатых людей России с состоянием $11,7 млрд. «Новатэк» увеличивает долю рынка, откусывая у «Газпрома» кусок за куском. Самый амбициозный проект компании – «Ямал СПГ» – получил всестороннюю господдержку, в отличие от Штокмановского месторождения, разработку которого «Газпрому» пришлось отложить на неопределенное время из-за недостатка финансирования. «Ко» проанализировал, как из провинциального строительного треста вырос прямой конкурент газовой монополии.
Потомственный строитель
Отец Леонида Михельсона, Виктор, возглавлял строительный трест «Куйбышевтрубопроводстрой», был заслуженным строителем и одним из самых влиятельных людей в отрасли. В Самаре до сих пор ходят легенды о его миллионном состоянии и пересказываются истории о персональном вертолете, который приземлялся иногда прямо на улицы Новокуйбышевска. Михельсон-старший сделал карьеру в Министерстве строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности, а в 1979 г. возглавил трест в Новокуйбышевске. «Виктор Михельсон был настоящим профессионалом, – рассказывает вице-президент Российского союза нефтегазостроителей Василий Нагаев. – Руководитель любого строительного треста – очень влиятельный человек в отрасли. Эта такая позиция, после которой можно было занять министерское кресло».
Леонид Михельсон пошел по стопам отца. Вскоре после окончания Куйбышевского инженерно-строительного института им. А.И. Микояна он пришел работать в отцовский трест. Но не остался в Самаре, а уехал в Сибирь, став прорабом строительно-монтажного управления при строительстве первой ветки газопровода Уренгой–Челябинск. В начале 1980‑х будущий бизнесмен уже возглавлял строительство трубопровода Уренгой–Помары–Ужгород.
После смерти Виктора Михельсона, в 1987 г., министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Владимир Чирсков назначил Леонида новым руководителем треста, а его заместителем стал будущий партнер Леонид Симановский. Трест сделался в 1991 г. первой в регионе приватизированной компанией и получил название АО «Самарское народное предприятие «Нова». Он продолжил принимать заказы на строительство от нефтяников и газовиков. Но зарабатывать на этом становилось сложнее. Нефтяные компании после распада СССР заморозили крупные проекты, а «Газпром» тогда создал собственную строительную фирму – «Стройтрансгаз». В начале 1990‑х «Нова» пыталась выжить за счет непрофильного бизнеса – добычи мрамора в Узбекистане и выращивания нутрий в Самаре. «У нас был трудовой коллектив – 3000 человек. Какой мраморный бизнес, какая пушная фабрика может кормить такой коллектив? Нужен был большой объем работ», – вспоминал в интервью Forbes Леонид Михельсон.
Поход на Ямал
Изменила судьбу Михельсона встреча, произошедшая в 1993 г. Он познакомился с гендиректором ОАО «Пурнефтегазгеология» Иосифом Левинзоном. После ликвидации Министерства геологии СССР государственное финансирование было остановлено, но геологам позволили самостоятельно приобретать лицензии на освоение ранее разведанных ими месторождений, благодаря чему «Пурнефтегазгеология» сформировала пакет запасов – около 1 трлн куб. м газа и 100 млн т жидких углеводородов в Ямало-Ненецком автономном округе (ЯНАО).
Благодаря этому знакомству Михельсон и Симановский решили заняться геологоразведкой. Для этого была создана компания «Новафининвест», сама «Нова» обустраивала месторождения, а оплату принимала в том числе акциями, которые на тот момент практически ничего не стоили.
Непонятно, каким образом лицензии, которые должны были достаться «Газпрому», отошли «Новафининвесту». Считается, что этому содействовал Иосиф Левинзон, который в 1996 г. стал вице-губернатором ЯНАО, а «Новафининвест» (в 2003 г. переименован в «Новатэк») уже к началу 2000‑х стал крупным игроком на нефтегазовом рынке. «Изначально компания добилась успеха, сумев найти ряд месторождений, которые оказались не нужны «Газпрому», – рассказывает Константин Симонов. – Тогда много говорили, что неинтересными для монополии они оказались не случайно – запасы были занижены сознательно. И приписывают эту схему, реализованную на уровне администрации ЯНАО, Иосифу Левинзону». Схема заключалась в следующем: администрация ЯНАО для реализации различных инвестпрограмм выступила учредителем некоммерческой организации «Региональный фонд развития Ямала» и внесла в него госпакеты акций ОАО «Ямалнефтегаздобыча», ОАО «Тамбейнефтегаз» и ОАО «Минлей» (общая стоимость ценных бумаг – около 82 млн руб.), а затем передала их в собственность «Новатэку» в обмен на 5,6% акций компании. Леонид Михельсон утверждал: предположения, что якобы именно Левинзон помогал «Новатэку» получать лицензии на месторождения, беспочвенны. Хотя 10 лет назад в интервью «Ведомостям» он признался: «Иосиф Липатьевич, будучи директором «Пурнефтегазгеологии», действительно сыграл важную роль в становлении «Новатэка». Он предложил учредить компанию «Таркосаленефтегаз», которая и по сей день является нашим основным добывающим активом». Это компания имела лицензию на разработку крупного газового месторождения Восточно-Таркосалинского участка в ЯНАО, одного из немногих, контроль над которым не удалось установить «Газпрому». «Без административных связей на первых порах не обошлось. Компания аккумулировала множество активов, которые стали хорошей базой для дальнейшего роста, – говорит Виталий Крюков. – Но я всегда отмечал менеджмент этой компании. Это удивительная синергия управленческих качеств, стратегического видения бизнеса и общения с партнерами и инвесторами». «Энергичный, профессиональный и современный менеджер», – хвалит гендиректор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «Ассонефть» Елена Корзун бывшего первого зампредправления «Новатэка» Михаила Попова.
Умение лавировать
Для освоения новых месторождений в конце 1990‑х Леонид Михельсон выбрал себе в партнеры Игоря Макарова, владельца другой независимой газовой компании, «Итеры», считавшейся фаворитом «Газпрома». «Новафининвест» продал «Итере» около 30% акций «Таркосаленефтегаза» за $54 млн с обязательством в течение пяти лет вложить в освоение месторождения еще около $100 млн. Уже в 2000 г. с помощью «Итеры» было реализовано 3 млрд кубометров газа. Вместе они поглотили доли крупных партнеров в проектах «Пурнефтегазгеологии». Все шло к слиянию двух крупнейших независимых газовых компаний, и весной 2002 г. Игорь Макаров и Леонид Михельсон объявили о готовности «Итеры» и «Новафининвеста» к объединению. В 2002 г. совместная компания должна была добыть 30 млрд кубометров газа, в 2015‑м – 100 млрд кубометров. Для сравнения: добыча «Газпрома» в 2002 г. составила 520 млрд кубометров. Но этим планам не суждено было осуществиться.
Именно в тот момент новая команда «Газпрома» во главе с Алексеем Миллером начала возвращать утерянные активы. У «Итеры» возникли проблемы. «Газпром» ограничил ей доступ на рынки сбыта и стал забирать некогда переданные ей месторождения. Сделку пришлось приостановить, а поддержку Михельсон начал искать у самого «Газпрома».
За символические 8% «Пурнефтегазгеологии», которые уже ничего не стоили, «Новатэк» передал монополии лицензию на Западно-Таркосалинское месторождение с запасами в 381 млрд кубометров газа. Что Михельсон получил взамен? Возможность спокойно работать на внутреннем рынке, где «Новатэк» начал вытеснять «Газпром». Компания уже тогда поставляла топливо предприятиям Самарской, Челябинской, Саратовской, Пермской, Костромской, Рязанской областей, Чувашии и Удмуртии. К 2005 г. доля «Новатэка» в национальном объеме поставок газа потребителям оценивалась в 7%. У «Газпрома» высвобождался газ, который монополия отправляла на экспорт. «Новатэк» устраивали $30 за кубометр, которые он получал с внутренних потребителей. «Газпром» же экспортировал топливо в Европу по цене около $150 за кубометр. Подобная ситуация была на руку монополии, которая смогла переориентировать газовые потоки в Европу. Без увеличения добычи ее доход вырос.
Удобный партнер
Неконфликтность, чутье и умение на каждом этапе развития находить правильных партнеров – этого Михельсону не занимать. «Не надо быть жадным» – один из главных принципов главы «Новатэка». Если к середине 2000‑х «Итера» была практически полностью вытеснена из газового бизнеса, Михельсону позволяли работать. И он развернулся: говорил об участии в реализации стратегии газовой отрасли России на десятилетия вперед и даже обещал полностью компенсировать падение добычи на месторождениях «Газпрома». «Новатэк» и на внутреннем рынке работал довольно прибыльно. На конец прошлого года после серьезной девальвации рубля рентабельность по EBITDA у него составляла 31%. У «Газпрома» – около 40% (у «Роснефти» и «Газпром нефти» – около 20%).
«Новатэк» всегда ставили в пример как независимого газового производителя, способного существовать и развиваться в условиях госрегулирования рынка и монополии «Газпрома». С этой точки зрения «Новатэк» – образцовая частная компания в газовой отрасли для западных инвесторов, как, например, «Лукойл» в «нефтянке». Кремль не возражал против продажи блокпакета «Новатэка» французской Total в 2004 г. за $1 млрд. Правда, эта сделка не состоялась – Михельсон сначала поднял цену, а потом и вовсе отказался от продажи. Разрешили «Новатэку» и IPO на Лондонской бирже. В 2005 г. компания разместила 19% своих акций, выручив за него около $1 млрд. Акции ушли по максимальной цене – $1675 – при ценовом коридоре в $1475–1675.
На эти деньги компания начала выстраивать производственную вертикаль от добычи до переработки и экспорта. Она купила Пуровский завод по переработке конденсата, получив возможность для самостоятельного экспорта газа через собственный терминал в порту Витино на Белом море, позже было начато строительство порта в Усть-Луге.
В середине 2006 г. Михельсон и другие топ-менеджеры «Новатэка» продали «Газпрому» около 19,4% акций компании. Эта сделка шла вразрез с заявлениями о независимости частной компании, но была вынужденной. Она позволила избежать недружественного поглощения со стороны монополии. Михельсон остался главой правления «Новатэка» и обладателем пакета, сравнимого с газпромовским. После IPO менеджеры и директора «Новатэка» владели 48,38% его акций. Пакет Михельсона уменьшился тогда до 28,94%, а совокупная доля ООО «Левит», кипрской компании SWGI и ООО «Копитэк» упала до 68,8%, где «Левиту» принадлежало 46,56%. После сделки с «Газпромом» у «Левита» осталось 26,66% акций «Новатэка».
Компания продолжала развиваться. Если в 2005–2010 гг. «Газпром» снизил добычу на 7,2%, до 508,5 млрд кубометров, то «Новатэк» увеличил ее в 1,5 раза – до 37,8 млрд кубометров (хотя обещал добывать в 2010 г. уже 45 млрд кубометров). «Новатэк» намного эффективнее «Газпрома», – подчеркивает Виталий Крюков. Выручка на одного сотрудника у «Новатэка» больше, чем у «Газпрома», в 4,4 раза, а добыча газа – в 9,5 раз по итогам 2014 г.
«Михельсон – сильный производственник. Но из имевшихся активов он выжал все возможное. Дальше требовался политический тяжеловес, – говорит Константин Симонов. – В 2009 г. и произошел размен, в результате которого среди акционеров «Новатэка» оказался совладелец нефтетрейдера Gunvor, хороший знакомый Владимира Путина Геннадий Тимченко. Благодаря его лоббистским возможностям компания сразу же перешла в высшую лигу».
От «Газпрома» «Новатэк» уже мало что мог получить – если только небольшие месторождения или допуск в те или иные регионы для замещения самой монополии. Новый партнер мог решить многие проблемы. Что больше всего волновало независимых производителей, так это выход на внешний рынок. Многоходовая комбинация заняла несколько лет, причем Михельсону и Тимченко удалось это сделать, почти не привлекая к себе внимания. На передовой боролся с «Газпромом» Игорь Сечин. Единственное, на чем могли сыграть бизнесмены, так это на амбициях Кремля стать одним из крупнейших игроков на рынке сжиженного природного газа (СПГ).
Выгодный обмен
«В 2008 г. ко мне пришли банкиры и сказали: есть одна компания, она ищет партнеров, не хотите ли встретиться? После того как мы встретились с Леонидом, поговорили, посмотрели друг другу в глаза, я понял, что он интересный бизнесмен, который создал свою компанию с нуля, так же, как я Gunvor. <…> Я спросил: а как вы собираетесь продавать мне это все («Новатэк». – Прим. «Ко»)? Он ответил: по-рыночному. И я сказал: хорошо, договорились», – так описывал Геннадий Тимченко в интервью Forbes переговоры по сделке. «А вы знаете, что такое делить риски? Комфортнее иметь партнеров», – отвечал Леонид Михельсон на вопрос о роли в его компании Геннадия Тимченко.
Фонд Volga Resources Геннадия Тимченко стал владельцем 18,2% акций «Новатэка» в мае 2009 г. (спустя несколько месяцев он увеличил свою долю до 23,49%). Тогда же выяснилось, что расплатился он с Михельсоном не только живыми деньгами, но и контрольным пакетом акций ОАО «Ямал СПГ», обладавшего лицензией на разработку Южно-Тамбейского газоконденсатного месторождения на северо-востоке полуострова Ямал, одного из крупнейших в России – с запасами в 1,256 трлн кубометров, что сопоставимо со всеми запасами «Новатэка». За 51% «Ямал СПГ» Михельсон заплатил $650 млн. Рыночная цена 18,2% «Новатэка» составляла на тот момент $1,6 млрд.
«С появлением среди акционеров «Новатэка» Геннадия Тимченко компания серьезно увеличила производство газа. И это было невозможно без того, что «Газпром» начал уступать ему свои куски рынка. Первой к независимому поставщику ушла ОГК‑1, подконтрольная «Интер РАО». Если в 2011 г. доля «Газпрома» в поставках «Интер РАО» достигала 57%, то в 2013 г. она упала ниже 20%», – говорил представитель «Интер РАО». В 2012 г. «Новатэк» «увел» у монополии «Э.Он» и «Фортум», заключив с ними 15‑летние контракты. «Новатэк» подписал соглашения с «Мечелом» и ММК. С 2014 г. «Северсталь» практически полностью заменила «Газпром» на «Новатэк». Дошло до абсурда, когда компания «Мосэнерго», одна из «внучек» «Газпрома», с 2014 г. начала закупать по 9,05 млрд кубометров газа у «Новатэка». Это примерно седьмая часть добычи компании Михельсона и Тимченко в 2015 г. До тех пор монопольным поставщиком «Мосэнерго» был «Газпром межрегионгаз Москва». «Газпром» эту ситуацию не комментировал, а представитель «Мосэнерго» тогда заявил, что договор на поставку газа с «Новатэком» стал «результатом работы по оптимизации поставок топлива на электростанции компании».
Но не это было главной задачей. Ставка была сделана именно на «Ямал СПГ» – проект создания центра по производству СПГ. Мощность завода – 16,5 млн т в год на ресурсной базе Южно-Тамбейского месторождения. Стоимость проекта – $26,9 млрд. Около $10 млрд уже вложено. По словам гендиректора ОАО «Ямал СПГ» Евгения Кота, завод должен заработать в 2017 г., на конец сентября 2015 г. готовность проекта оценивалась примерно в 36%. «Идея заключалась в том, чтобы сыграть на чувствах российского руководства, предложив очень интересный проект», – говорит партнер компании RusEnergy Михаил Крутихин. По его словам, строительство газпромовского завода СПГ во Владивостоке заморожено, два небольших предприятия по сжижению газа, которые «Газпром» и альянс «Роснефти» с ExxonMobil запланировали открыть на Сахалине, ждут инвестиционных решений, а «Ямал СПГ» – единственная надежда Кремля выйти на рынок СПГ. «Полагаю, что Геннадию Тимченко удалось убедить Владимира Путина, что, в отличие от мифических газпромовских проектов, это реально сделать с участием иностранных инвесторов», – отметил эксперт. Правительство освободило «Ямал СПГ» от НДПИ и экспортных пошлин, помогает налаживать инфраструктуру – это и развитие ледокольного флота, и участие в строительстве порта Сабетта. Освободили проект и от уплаты НДС при импорте оборудования. Старший аналитик «Уралсиб Кэпитал» Алексей Кокин подсчитал, что примерная экономия от освобождения от уплаты НДС составит более $100 млн, исходя из оценки требуемого технологического оборудования в $5 млрд. Удивительно, но похожий проект «Газпрома» по освоению Штокмановского месторождения заморожен. Монополии не удалось добиться от правительства льгот, хотя Алексей Миллер просил всего-навсего изменить налоговую схему. «Был бы у «Ямал СПГ» другой состав акционеров, льготы не поддержали бы, – отмечает Константин Симонов. – Это и есть работа Тимченко».
Геннадий Тимченко в декабре 2014 г. говорил, что «Ямал СПГ» будет прибыльным при цене нефти не ниже $10 за баррель. «У нас себестоимость добычи низкая», – пояснил он. Но Михаил Крутихин утверждает, что без налоговых льгот проект «абсолютно провальный и с коммерческой точки зрения никогда не сможет себя окупить. Он существует благодаря доброму отношению одного человека – Владимира Путина». Согласен с этим и губернатор ЯНАО Дмитрий Кобылкин, который не раз заявлял, что «Ямал СПГ» без предоставленных льгот просто не состоялся бы». Правда, говорил он это в несколько другом контексте, призывая государство финансово поддержать проект. «Рассчитать рентабельность и сроки окупаемости «Ямал СПГ» нереально, – говорит аналитик Райффайзенбанка Андрей Полищук. – Это вопрос цены добычи, транспортировки газа, его переработки и т.д. Разброс может получиться в 20, 30 и даже 50 лет, в зависимости от изменения того или иного показателя всего на 10%. Но можно сказать, что при текущих ценах на нефть NPV (Net Present Value, чистый дисконтированный доход, – один из самых распространенных показателей эффективности инвестиционного проекта. – Прим. «Ко») всего проекта если не отрицательный, то близкий к нулю. Чтобы «Ямал СПГ» вышел в плюс, нефть должна стоить около $70 за баррель». Тем не менее налоговыми льготами удалось заманить в проект французскую Total и китайскую CNPC. У каждой из них – по 20%. Китайцы и французы – это технологические и финансовые партнеры. «Total увеличит эффективность продаж СПГ, поскольку у нее развитые каналы сбыта и налаженные отношения с потребителями сжиженного газа», – отмечает Виталий Крюков. Кроме того, компания заявляет о намерении привлечь в проект $4–5 млрд проектного финансирования в западных банках.
На китайцев у «Новатэка» также большие надежды с точки зрения финансирования. В начале сентября китайский Фонд Шелкового пути договорился о покупке у «Новатэка» 9,9% акций «Ямал СПГ». Сумма сделки неизвестна, но частных инвестиций на развитие по-прежнему не хватает. Зато нашлись средства у государства. В октябре прошлого года правительство решило предоставить 150 млрд руб. из Фонда национального благосостояния. 75 млрд руб. из них уже освоено. Второго транша пока нет. Условием его выделения является привлечение проектного финансирования на $20 млрд, но оно до сих пор не выполнено. На рынке говорят, что европейские кредиты сейчас дешевле, чем займы в китайских банках. В конце октября глава Минэнерго Александр Новак обсуждал вопрос ускорения финансирования «Ямал СПГ» с министром экологии, устойчивого развития и энергетики Франции Сеголен Руаяль. Он сказал, что «проект реализуется в срок». Но от китайских банков денег ждут уже несколько месяцев, а на первую половину 2016 г. приходится основная часть выплат «Новатэка» по краткосрочным долгам на 98 млрд руб. Компания рассчитывала, что первый транш от китайцев она получит в 2014 г., но его нет до сих пор. Между тем председатель правления Газпромбанка Андрей Акимов заявил, что банки, вовлеченные в подготовку сделки, сейчас заканчивают ее обсуждение (китайцы выделят $12 млрд, российские банки – $4 млрд, экспортные агентства – $4 млрд). По словам Акимова, в начале ноября он отправится в Китай на переговоры о финансировании ямальского проекта. «Если не будет финансирования, «Новатэк», возможно, на год задержит пуск предприятия. Не исключено, что сократится его мощность, – полагает Михаил Крутихин. – Коммерческих перспектив у «Ямал СПГ» немного. Это чисто политический проект».
Неизбежность реформы
«Ямал СПГ» открывает «Новатэку» возможность экспортировать газ в обход «Газпрома». В 2013 г. не без помощи «Роснефти» компания добилась принятия закона о либерализации экспорта СПГ. До его вступления в силу лишь «Газпром» обладал правом на экспорт СПГ. В июне 2013 г. Игорь Сечин обратился к Александру Новаку с просьбой принять решение о либерализации экспорта СПГ. В декабре того же года законопроект был подписан Владимиром Путиным. Сейчас становится понятно, что реформа неизбежна. Вопрос, в каком виде она состоится.
В 2003 г. бывший глава Минэкономразвития Герман Греф говорил о необходимости реформы газовой монополии, но Владимир Путин завернул его предложения. Недавно президент поручил подготовить концепцию внутреннего рынка газа. «Роснефть» свою концепцию уже представила, а «Новатэк» предпочитает хранить молчание, по крайней мере, публично. Тем не менее в компании две силы: Геннадий Тимченко, выстроивший отношения с первым лицом государства, и Леонид Михельсон, решающий с регуляторами технические вопросы. Хотя сам глава «Новатэка» на эту тему публично не выступает, именно он на равных с Игорем Сечиным продвигает реформу газового рынка.
 
Собиратель
Леонид Михельсон – известный коллекционер, обладающий одной из крупнейших частных коллекций современного искусства. Это работы самого дорогого современного немецкого художника Герхарда Рихтера, полотна Кристофера Вула, скульптуры Луизы Буржуа, фотографии Анреаса Гурски, метафоры и абстракции Рудольфа Стингела. Бизнесмен признавался, что интерес к искусству пробудила в нем дочь, искусствовед по образованию. Ее именем назван благотворительный фонд, галерея в Самаре и российский фонд современного искусства.
В 2002 г. Михельсон учредил в Новокуйбышевске благотворительный фонд. Он помогает преимущественно городским детским образовательным учреждениям. В 2005 г. в Самаре появляется художественная галерея «Виктория», которая становится одним из центров культурной жизни города. «У нас выставлялись работы аукционного дома Christies, из Русского музея, из частных коллекций, – рассказывает генеральный директор галереи Людмила Патрати. – Сейчас преобладают выставки современного искусства». По ее словам, Леонид Михельсон теперь приезжает реже – один-два раза в год, но на открытии выставок неизменно собирается весь региональный бомонд.
Спустя несколько лет самарская галерея уже не удовлетворяла амбиций коллекционера, и в 2009 г. в Москве появился фонд «Виктория – искусство быть современным». Возглавила его итальянка Тереза Мавика, поэтому первые его проекты были тесно связаны с Италией. «Виктория» заявила о себе в Европе первой выставкой «Модерникон. Современное искусство из России», которая прошла в 2010 г. в Турине. Год спустя Михельсон вошел в совет попечителей Нового музея современного искусства в Нью-Йорке, а в 2011 г. его фонд стал спонсором нью-йоркской выставки восточноевропейского искусства Ostalgia, где были представлены и российские художники.
Последний громкий культурный проект Михельсона – Академия современного искусства на территории старейшей в Москве ГЭС‑2 на Болотной площади, презентация которой прошла в начале октября. На открытие приехал мэр столицы Сергей Собянин, который пообещал проекту поддержку. Это неудивительно, учитывая объем сделанных и еще предстоящих инвестиций. Только покупка ГЭС‑2 у «Мосэнерго» обошлась газовому королю в 1,7 млрд руб. Сделку провело подконтрольное Михельсону ООО «Левит». Сколько будет стоить весь проект, за который взялся известный итальянский архитектор Ренцо Пьяно, никто не берется предположить. Стоимость проектов Ренцо Пьяно исчисляется сотнями миллионов долларов. Например, реконструкция музейного комплекса Гарварда обошлась в $350 млн.
По предварительному плану, арт-пространство займет квадратный участок земли, сопоставимый по площади с тремя футбольными полями (150 х 150 м). На нем разместятся обновленное здание электростанции, парковка на 300 машино-мест, система открытых пространств и даже парк с березами. Предварительная дата завершения работ на Болотной – конец 2018-го – начало 2019 г.