Путь «Лидера»: как семья чиновника потеряла и вернула бизнес с оборотом $1 млрд

В июне 2005 года в уютный особняк в центре Москвы ворвалась сотня крепких мужчин с бейсбольными битами. Охрана офиса СПК «Развитие» в Гранатном переулке сопротивлялась, но была вынуждена отступить  — силы были неравны. Захватчики забрали документы из сейфов. «Скорая» увезла несколько десятков раненых.
Это был один из финальных актов сделки между Сулейманом Керимовым 31 и семьей Александра Воронина. Воронины — он сам, его жена, его сын Владимир и дочь Ирина — потеряли компанию с оборотом более $1 млрд. «Нафта Москва» Керимова стала владельцем контрольного пакета СПК «Развитие», Воронин-старший лег в больницу. А Владимир Воронин с нуля основал новую компанию, которую, вспоминая утраченную строительно-промышленную корпорацию «Развитие», назвал финансово-строительной корпорацией «Лидер». Многим казалось бессмысленным начинать бизнес на руинах.
Но в сентябре этого года ФСК «Лидер» отметила 10-летний юбилей. Праздновали с размахом: сотрудников вывезли в Турцию, к морю. Сегодня в компании работают больше 5500 человек, а головной офис занимает целое здание на Мясницкой улице.
Обороты ФСК «Лидер» быстро растут. Если в 2011 году выручка составляла 19,5 млрд рублей, то по итогам прошлого года она превысила 62 млрд рублей (рост к 2013 году 55%). Компания выполняет строительные работы по госзаказу (дороги, мосты), а также строит и продает квартиры. Судя по данным СПАРК, выручка строительного подразделения «Лидера», компании «Монолитное строительное управление — 1», в 2014 году достигла 22 млрд рублей (рост за год 56%). Продажи квартир в 2014 году выросли почти на 40%, до 261 000 кв. м. По этому показателю ФСК «Лидер» входит в десятку крупнейших девелоперов России. Ближайший конкурент в Московском регионе — ГК «Пионер» — вырос за год на 26% (компания продала 126 000 кв. м в прошлом году), а гигант «Мортон» — лишь на 16% (продано 641 000 кв. м).Московские стройки
«Отец никогда не настаивал, чтобы я пошел работать на стройку, мне самому было интересно, — вспоминает Владимир Воронин. — Все мои прапрадеды до седьмого колена были строителями: кто монтажник, кто каменщик».
Отец Владимира Александр Воронин сделал карьеру в строительстве и еще в советские времена занимал высокие должности в исполкоме Моссовета. Он курировал строительство Центра международной торговли на Красной Пресне, посольства США и многих других объектов. Как заказчик этих и других строек Воронин много общался с чиновниками Госплана, Госбанка, Госфонда СССР. На строительство ЦМТ привлекали иностранных рабочих, а никакой законодательной базы в СССР для этого не было. «Специально для этого объекта пришлось штук пять постановлений ЦК выпустить», — вспоминает Воронин. По его словам, коррупция в высших эшелонах власти практически отсутствовала. «Можно было разве что палку колбасы и бутылку коньяка принести, — вспоминает он. — Но выпить обязательно вместе в кабинете. Почему? Потому что если оставил — это взятка, а если выпил — дружеская встреча».
Стройкой круг интересов Александра Воронина не ограничивался. По заданию первого мэра Москвы Гавриила Попова он разработал новую систему управления городом с делением на 11 административных округов и ликвидацией райсоветов. «Это позволило ускорить принятие управленческих решений, так как из процесса исключались многочисленные муниципальные депутаты, которые под разными, зачастую надуманными предлогами блокировали хозяйственные инициативы», — сказано в книге «Московский строительный комплекс», выпуск которой финансировала ФСК «Лидер».
С 1992 по 2002 год Воронин-старший работал в правительстве Москвы на ключевых постах вместе с Владимиром Ресиным. Помимо прочего, он курировал работу крупнейшей строительной компании Москвы «Главмосстрой», в которую входили несколько десятков предприятий, построивших две трети всего московского жилья.
Молодой Владимир Воронин тем временем учился в МИСИ и пытался заниматься бизнесом (первый опыт, мясная палатка, был еще в школе). По его словам, «свой первый миллион долларов» он заработал на Московской товарно-сырьевой бирже еще студентом. Окончив институт, на работу в строительный трест «Мосстрой-6» 22-летний мастер участка Владимир Воронин приезжал на джипе Toyota Land Cruiser Prado, в то время как главный инженер ездил на «Оке».
Строительная карьера Воронина-младшего развивалась стремительно: меньше чем за два года он стал прорабом, потом начальником участка. Он утверждает, что семейные связи здесь ни при чем. «Я и не задумывался, почему я все время в ночную смену работаю, а оказалось, начальство треста меня полоскало на каждом совещании, — говорит Воронин. — То, что я сын большого начальника, тогда мне скорее мешало, чем помогало». Доказывать свою профессиональную состоятельность приходилось «стахановскими методами». «Собрал мужиков и сказал, давайте покажем, на что способны, и мы за одну ночную смену сделали 14 норм», — с гордостью вспоминает Воронин-младший.
«Рабочие меня любили, я к ним по-человечески относился, однажды на день рождения они мне даже картину подарили, которую сами нарисовали».
В 1999 году в 25 лет Воронин стал финансовым директором вновь созданного предприятия «Главмосстроймонолит», которое занималось передовым по тем временам монолитным (а не панельным) строительством. «Главмосстроймонолит» активно финансировался из городского бюджета — компания строила школы, здания судов и т. д.
С госзаказом у Воронина, сына влиятельного зама Ресина, проблем не было. «Тендер выигрывал «Главмосстрой», но я добивался, чтобы тот оставался генподрядчиком, а субгенподряд отдавали «Главмосстроймонолиту», — говорит Воронин. — Из всех 40 трестов «Главмосстроя» мы делали пятую часть выручки». Выручка компании росла и к началу 2000-х составляла около 1,5 млрд рублей (выручка самого «Главмосстроя» в то время была около 7,6 млрд рублей).Семейный бизнес
В 1990-е годы бурно шла приватизация строительных компаний. Москва оставляла себе «золотую акцию», которая давала право вето при принятии стратегических решений, но в 1998 году акции ОАО «Главмосстрой» оказались у трудового коллектива.
В 1995 году «Главмосстрой», а также два других крупных треста, «Моспромстройматериалы», который владел заводами по производству строительных материалов, и «Мосмонтажспецстрой», который поставлял стройкам металлоконструкции, лифты, сантехнику и прочее оборудование, учредили строительно-промышленную корпорацию «Развитие». Целью ее создания Александр Воронин называет координацию усилий: корпорация должна была делать так, чтобы «решетки балконного ограждения и лестничные балясины «Главмосстрой» заказывал не где-то на стороне в Брянской области, а на заводах «Мосмонтажспецстроя».
Владимир Ресин, ныне советник мэра Москвы Сергея Собянина, в интервью Forbes вспоминает, что управляющая компания нужна была, чтобы создать координационный центр для привлечения заказов и уберечь слабеющие главки от окончательного развала. «Появилась конкуренция на рынке, городские подряды стали распределяться на городских конкурсах, но вместе с этим появилось много недобросовестных заявителей, которые брали заказы и не справлялись, — говорит Ресин, который сохранил за собой прежний кабинет и теперь работает на одном этаже с нынешним главой стройкомплекса столицы Маратом Хуснуллиным. — Поэтому нужно было объединить и загрузить эти главки».
В 2002 году Александр Воронин оставил госслужбу и возглавил СПК «Развитие». К 2003 году корпорация контролировалась тремя российскими фирмами, следы которых теряются в офшорах. Директором трех этих офшоров была Лариса Воронина. Так же звали супругу Александра Воронина.
Ресин говорит, что не помнит за давностью лет, кто был бенефициаром СПК. Не помнит он и почему Воронин оставил госслужбу.
Александр Воронин в интервью Forbes объясняет все просто: «Изначально главки владели акциями СПК, а потом в целях улучшения межотраслевой координации СПК стал главным владельцем». СПК «Развитие» стало скупать у трудовых коллективов акции «Моспромстройматериалов», «Мосмонтажспецстроя», а главное, «Главмосстроя».
Параллельно СПК скупал еще и акции дочерних предприятий главков, чтобы крепче привязать их к себе. А Воронин покупал акции СПК «Развитие». В беседе с газетой «Ведомости» в 2005 году пресс-секретарь Юрия Лужкова Сергей Цой называл действия «Развития» захватом.
Откуда бывший чиновник взял деньги на покупку акций? «В то время акции СПК «Развитие» почти ничего не стоили», — уклончиво отвечает Воронин. Он говорит, что основным бенефициаром СПК с долей более 50% был он сам, но были и другие — топ-менеджеры компаний, входящих в корпорацию. СПК владела не 100% акций «Главмосстроя», «Моспромстройматериалов» и «Мосмонтажспецстроя» (например, 10,9% «Главмосстроя» осталось у Геннадия Улановского, возглавлявшего компанию более 30 лет).
Так бывший чиновник Александр Воронин стал владельцем крупнейшего на тот момент строительного конгломерата. При грамотном управлении, говорит Владимир Воронин, стоимость компании или даже хотя бы ее активов в 2008 году могла бы превысить $5 млрд. Воронины планировали IPO: «В 2007 году Писарев (Кирилл Писарев, один из основателей компании ПИК. — Forbes), имея значительно меньший производственный потенциал, пошел на IPO, и его оценили в $12 млрд», — вздыхает Александр Воронин. В 2003 году его сын Владимир Воронин получил должность первого вице-президента «Главмосстроя», курирующего финансовый блок.
Что собой представлял «Главмосстрой» в то время? Владимир Воронин говорит, что ему приходилось работать по 20 часов, пить водку со служащими на складе и пересаживать за компьютеры пожилых сотрудниц бухгалтерии, которые и в XXI веке продолжали считать на деревянных счетах. Сложно было и с руководителями. «Там сидели шестидесятилетние мэтры, которые в свое время руководили возведением целых районов Москвы, а мне нужно было с ними договариваться, — вспоминает бизнесмен. — По статусу это было почти федеральное министерство». 
Кроме этого, существовала проблема воровства. Воронин-младший любит рассказывать анекдот, как к финансисту строительной компании пришел глава производственного блока и попросил 15 млн рублей сверх бюджета на то, чтобы перекинуть байпас (трубопровод, позволяющий отключать системы отопления на стройке без перерыва в их работе) к строящейся школе. Финансист возразил, что весь бюджет на школу уже выбран и денег нет. Ну хорошо, говорит строитель, тогда я завтра на больничный, а ты поедешь на совещание к главе города и будешь объяснять, почему школа не сдана. Финансист скрепя сердце выделяет деньги. Реальная стоимость байпаса вместе с работой была 1 млн рублей.
 
Владимиру Воронину приходилось бороться с этим. «Конечно, то, что отец — совладелец, очень помогало, — признает он. — Ко мне прислушивались». С его подачи компания стала готовить консолидированную отчетность, выпустила облигации, заработал механизм проектного финансирования. Долги компании удалось, как он сам утверждает, снизить почти на 40%, и уже к 2006 году «Главмосстрой» смог бы выйти на чистую прибыль.
 
«Можно было выстраивать схемы защиты бизнеса, но я этим не занимался, — говорит Александр Воронин про СПК «Развитие». — Меня интересовало производство. За три года мы втрое увеличили оборот входящих в СПК компаний, и он достиг $1 млрд. И мы стали интересны захватчикам». Если верить газете «Московский комсомолец», к 2005 году ни один дом в столице не строился без участия «Развития».
 Рейд
«Рейд компании проходит незаметно, на самом-то деле у тебя за спиной, в тени, — говорит Владимир Воронин. — Когда понимаешь, что что-то не так, начинаешь метаться — игра уже проиграна».
Первым тревожным сигналом для Ворониных стал визит сотрудников отдела по борьбе с экономическими преступлениями, которые нагрянули 22 февраля 2005 года в офис СПК «Развитие» «для проведения следственных действий». «Нас вывели из здания всех, чтобы остаться наедине с документами», — говорит Александр Воронин. Затем последовали обыски, выемки документов.
Более половины, 51%, СПК «Развитие» принадлежало трем ЗАО: «Антиб», «Герен» и «Кентен». Владельцами каждой из этих компаний были по две компании, зарегистрированные на острове Мэн и владевшие российскими ЗАО в пропорциях 40% на 60%. Гендиректором трех офшорных компаний, каждая из которых владела 60% российских ЗАО, была Лариса Воронина. 23 мая 2005 года эти компании, учрежденные в 1995 году, были ликвидированы.
Воронины получили уведомления о сделках по отчуждению акций аффилированных с СПК «Развитие» компаний (то есть главков и их «дочек») в пользу других лиц. Например, Геннадий Улановский продал свой пакет «Главмосстроя» раньше Александра Воронина. «Конечно, это ослабило позиции Воронина», — говорит источник. Улановский от общения с Forbes отказался.
В итоге СПК «Развитие» и подконтрольные ей строительные главки перешли к компании «Нафта Москва» Сулеймана Керимова, занимавшего тогда кресло депутата Госдумы. Гендиректор Владимир Кузнецов, назначенный при Ворониных, был отстранен. Следующим этапом стал силовой захват офиса СПК «Развитие» и сейфов с оставшимися документами.
Офис «Развития» штурмовали в ночь с 23 на 24 июня. Через неделю после массовой драки в Гранатном переулке Кузнецов в эфире радио «Эхо Москвы» обвинил нового гендиректора Владимира Рубцова в причастности к силовому захвату здания. Кузнецов подчеркивал, что еще неделю после штурма никто из бывших владельцев или топ-менеджеров не мог проникнуть в офис и это заслуга подразделений «так называемой строительной милиции» из числа сотрудников ГУВД, надежно охранявших офис от бывших хозяев.
Представитель Керимова на запрос Forbes не ответил, по телефону Керимова его помощник сообщил, что бизнесмен находится  за границей и недоступен для комментариев.
По словам человека, близкого к компании на тот момент, рейд готовился за год-полгода. «Приходят обиженные люди к милиции, прокурорам, чиновникам, а там уже проведена работа, чтобы их не слушали и не помогали. — говорит он. — Это основная работа рейдеров, а потом уже идет юридическая подготовка, а завершает дело силовой захват».
Так и было. За Ворониных никто не заступился. «Да, меня вызывал к себе Ресин, посмотрел мудрым взглядом, а итог сами знаете», — говорит Александр Воронин, разводя руками. Москва подчеркнуто дистанцировалась от этого конфликта. Пресс-секретарь мэра Сергей Цой выразил позицию правительства Москвы, сказав, что «методы захвата и поглощения предприятий — это то, что практикует само «Развитие». Возможно, это бумерангом возвращенная СПК ситуация, которую она сама неоднократно создавала на разных предприятиях, но к хозяйственным спорам правительство Москвы отношения не имеет». Разъяснить свои слова журналистам Forbes Цой отказался. Владимир Ресин не стал комментировать события тех лет, сославшись на плохую память. Юрий Лужков на запрос не ответил. 
Керимов встречался в Ворониными уже на последнем этапе захвата компании. Знакомый с ходом переговоров человек говорит, что Керимов заверил владельцев компании, что «ловить им тут больше нечего и сопротивляться уже бесполезно». Воронины пытались судиться и оспаривать правомочность нового собственника. «Он был предельно вежлив, как человек восточный он не станет проявлять неуважение к человеку, который старше его по возрасту», — говорит Александр Воронин. Тем не менее стресс и давление, которые он пережил, привели к тому, что глава семейства попал в больницу. «Думаю, больничный дал выиграть какое-то время, но это несильно помогло», — говорит топ-менеджер одного из главков, входивших в СПК.
Есть и другая версия. Очевидцы событий рассказывали Forbes: война началась с того, что один из соратников Лужкова сообщил ему, что владельцы «Развития» — якобы сами «беспредельщики» и с ними надо разобраться.
Лужков попросил Сулеймана Керимова «разобраться». И «Нафта», по словам собеседников Forbes, в данном случае была инструментом.
Как бы то ни было, едва став собственником имущества СПК «Развитие», «Нафта» тут же перепродала его Олегу Дерипаске выручив, по оценкам представителей обеих сторон, порядка $70–80 млн. «Главмосстрой» тогда строил около 1 млн кв. м в год. Через пару лет группа ПИК с тем же ежегодным объемом ввода получит в ходе IPO на Лондонской бирже оценку $12 млрд.
«Возможно, он [Керимов] взял актив, потом понял, что он не такой перспективный, как он ожидал, и нашел инвестора, но, скорее всего, он сразу действовал в интересах Дерипаски», — говорит человек, работавший тогда в компании и знакомый с деталями.
Что получили Воронины? Точные цифры неизвестны. Владимир Воронин говорит, что продали «за копейки». «В несколько десятков раз меньше, чем стоили активы», — говорит Александр Воронин, который сам за свою собственность не переплачивал. Представители Олега Дерипаски и Сулеймана Керимова отказались от комментариев для Forbes.По новой
По словам Воронина, для новых владельцев компании основным условием приема на работу было наличие степени MBA. «Стали набирать «эффективных менеджеров» без знания специфики строительной сферы. Наши строители довольно быстро поняли, что новое руководство несостоятельно и его легко обвести вокруг пальца... Тут-то для них и настало счастье», — говорит он. Длилось это примерно год. 
А что ФСК «Лидер» Ворониных? Новая компания семейства Ворониных начинала с выручки 1 млрд рублей в год, но потом стала быстро расти. «По сравнению с «Главмосстроем» мне было очень легко работать», — вспоминает Владимир Воронин, имея в виду, что в новой структуре не было ни бухгалтерш со счетами, ни 60-летних мэтров. Сначала компания вкладывала деньги в строящиеся объекты и выигрывала небольшие строительные тендеры (в 2006 году «Лидер» купил строительную компанию «Монолитное строительное управление — 1» — «МСУ-1»). Владельцы фирмы собрали кадры из «Мосинжстроя» и других предприятий, и компания могла строить дороги, развязки, канализационные коллекторы. Масштаб работ у нее был совсем не таким, как у нынешних главных городских подрядчиков АРКС и «Мостотреста», она была крепким середнячком.
Сегодня выручка «Лидера» превышает 62 млрд рублей. В работе несколько микрорайонов (их называют Up-кварталы) общей площадью более 700 000 кв. м. Большая часть выручки всегда приходилась на подрядную деятельность — «МСУ-1» приносило деньги, выигрывая некрупные тендеры правительства Москвы и области, МОЭК, «Автодора». Кроме того, Воронин строит жилье на субподряде у других девелоперов, например для Urban Group они возводят ЖК «Опалиха 03» в Красногорске. Четверть выручки «МСУ-1» приходится на городской заказ.
По данным «Лидера», в 2014 году они продали квартир на 30 млрд рублей. «Думаю, их показатели по выручке слишком оптимистичны для этой компании», — отмечает генеральный директор «Метриум Групп» Мария Литинецкая. Однако большинство аналитиков и игроков рынка уверены, что у компании действительно большой оборот и почти нет долгов. «Воронины живут по средствам», — говорит Александр Хрусталев, владелец и гендиректор «НДВ недвижимость». «Они в последнее время очень активно строят и продают», — говорит Артем Цогоев, управляющий партнер Московской центральной биржи недвижимости.
 
По словам Воронина, кредитная нагрузка составляет 6,2 млрд рублей. Он занимал для строительства только одного объекта — торгового центра «Mari» в Марьино площадью 135 000 кв. м, который уже введен в эксплуатацию. 
Помогают ли в работе старые связи? «Вначале помогали, но сейчас уже давно никого не осталось. Конечно, за эти 10 лет я наработал новые контакты», — говорит Воронин.
Сегодня компания строит в основном в Московской области. Воронин говорит, так произошло, потому что в области раньше появились четкие правила, которые в Москве изменялись с приходом нового руководства. «Это раньше я приходил по делам, и если меня спрашивали, кто я, то мог ответить, что я сын Воронина», — говорит он. Десяток его площадок застраивается без проблем. Однако Воронин-младший дает понять, что знакомства и связи его отца никуда не делись и он до сих пор может их использовать. «Мы строители, мы мафия», — задумчиво добавляет Александр Воронин.