Резервный фонд и национальное благосостояние

Россия рискует потерять резервы ФНБ на сумму до 8 трлн. рублей

Средства Резервного фонда и Фонда национального благосостояния (ФНБ) могут в любой момент оказаться под арестом наряду с остальными активами РФ, хранящимися за рубежом. Показательные аресты российской госсобственности начались в европейских странах еще две недели назад, но за это время не было предпринято ни одной попытки обезопасить наши резервы.

Следить за тем, чтобы государство не лишилось резервов, должны сразу два ведомства — Министерство финансов и Банк России. Как сказано на официальном сайте Минфина, «управление средствами Фонда национального благосостояния (равно как и средствами Резервного фонда. — РП.) осуществляется Министерством финансов Российской Федерации в порядке, установленном правительством. Отдельные полномочия по управлению средствами фондов могут осуществляться Центральным банком». При этом Бюджетный кодекс (глава 13.2, статья 96.11, п. 2.) гласит, что управление фондами призвано обеспечивать сохранность средств и стабильный уровень доходов от их размещения в долгосрочной перспективе. Со второй задачей Минфин до недавнего времени худо-бедно, но справлялся. Пока курс российской валюты падал, объемы фондов в рублевом исчислении исправно росли. Но стоило курсу сменить направление, как это мгновенно отразилось на стоимости наших резервов и наглядно продемонстрировало степень их сохранности.

Прогулки по граблям

Три первых квартала 2014 года, должно быть, стали для Минфина периодом редкостного статистического благоденствия. Пока росли курсы иностранных валют, увеличивалась и стоимость активов, в них номинированных. Поэтому в отличие от подавляющего большинства россиян, которым затяжная девальвация не сулила ничего, кроме постепенного обеднения, Минфин мог не беспокоиться за свои финансовые результаты даже вне зависимости от качества управления. По регламенту, 90% валютных активов, входящих в состав Резервного фонда или ФНБ, должно быть выражено в долларах или евро, при этом максимальный размер доли нерублевых вложений не ограничен и может достигать хоть 100%. При этом в рубль разрешено вкладывать не более 40% всех резервов, то есть оба фонда как минимум наполовину состоят из американской и европейской валюты.

В свете прошлогодней девальвации это правило оказалось для Минфина крайне удобным. После девяти месяцев скромного, но стабильного роста доходов обоих фондов удорожание активов под управлением министерства пошло просто ударными темпами. Но, как говорится, чем выше взлетишь, тем больнее падать. Первая же корректировка курсов отбросила достижения по наращиванию национальных резервов как минимум на полгода назад. С февраля по май доллар и евро продемонстрировали синхронное падение на 17 и 20 рублей соответственно и к началу июня подешевели к рублю сразу на четверть. За эти же четыре месяца ФНБ «похудел» на 1,1 трлн рублей, а потери Резервного фонда оказались и того больше — 1,9 трлн рублей. Таким образом, совокупный ущерб для обоих фондов превысил 27% от их февральской стоимости.

Формально это считается допустимым: Бюджетный кодекс оговаривает, что «управление средствами фонда допускает возможность получения отрицательных финансовых результатов в краткосрочном периоде». Но ввиду плачевного состояния российской экономики и острого бюджетного дефицита потеря резервов равносильна диверсии. По подсчетам Центробанка, только в 2015 году на латание дыр в федеральной казне из средств Резервного фонда может быть израсходовано до 2,2 трлн рублей. Еще менее оптимистичные оценки дает само Министерство финансов: как заявлял его глава Антон Силуанов, за три года объемы фонда сократятся в восемь раз и к 2018 году у страны останется всего 500 млрд рублей на экстренные расходы. Что примечательно, чиновники не отрицают того факта, что немалый вклад в опустошение национальных резервов внесли колебания курсов, а значит, и собственно политика управления средствами фондов. И тем не менее эти деньги продолжают отправляться на хранение за границу.

Совещание по вопросам использования средств Фонда национального благосостояния. Слева направо: Министр экономического развития РФ России Алексей Улюкаев, Министр финансов РФ Антон Силуанов и Первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов

Совещание по вопросам использования средств Фонда национального благосостояния. Слева направо: министр экономического развития РФ России Алексей Улюкаев, министр финансов РФ Антон Силуанов и первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов. Фото: Дмитрий Азаров/Коммерсантъ
То же, кстати, относится и к «неметаллической» части наших золотовалютных резервов (ЗВР), находящихся под управлением ЦБ. Согласно отчету на официальном сайте регулятора, резервные активы в иностранной валюте составляют немногим менее $300 млрд и все до последнего цента хранятся за рубежом.

Потерявши — заплачем

Того факта, что средства российских резервов находятся под угрозой ареста, публично не признали ни в Минфине, ни в Центробанке. А вот юристы, в отличие от финансистов, видят для этого не только предпосылки, но и ничем не ограниченные возможности. «Риск ареста средств Фонда национального благосостояния и Резервного фонда реален и существует, — подтверждает президент Российской ассоциации честных адвокатов Антон Матюшенко. — Гражданским кодексом РФ предусмотрено, что Российская Федерация выступает в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений, то есть гражданами и юрлицами. Таким образом, возможность ответственности нашего государства предусмотрена законом, причем отвечать придется имуществом, принадлежащим ему на праве собственности». В этих условиях хранение резервов за рубежом очевидно недопустимо, заключает юрист. Но у Минфина и ЦБ представление об истине, судя по всему, диаметрально противоположное.

Оправдать оптимизм главных российских финансистов пытаются тем, что активы, числящиеся на балансе Минфина, якобы не могут быть арестованы вне зависимости от их фактической «прописки». Например, если это облигации другого государства, то для страны-эмитента отказ в выплатах по своим долговым обязательствам по первому требованию держателя (РФ) будет означать фактический дефолт, «а на это ни одна страна не пойдет», уверена аналитик Анна Кокорева из «Альпари». Но, к сожалению, история международных отношений знает немало примеров, когда общепринятые правила легко нарушались в угоду чьей-то политической воле. «Все равно риски имеются. Блокировка средств может быть произведена, учитывая продавливание желания "наказать Россию" со стороны части американской элиты», — говорит ведущий инвестиционный консультант УК «Солид Менеджмент» Сергей Звенигородский.

Правда, на арест своих резервов Россия может ответить заморозкой средств крупнейших международных корпораций, объем которых, кстати, значительно превышает скромные размеры наших национальных запасов. По мнению Звенигородского, именно заботам корпоративного лобби мы обязаны тем, что зарубежные активы Минфина до сих пор остаются нетронутыми. Но беспечности Минфина и ЦБ это отнюдь не оправдывает. Вместо того чтобы полагаться на честность заграничных политиков и жадность олигархов, финансовые власти давно должны были взять ситуацию в свои руки и заняться управлением фондами не только на словах.

Пока же ресурсы, объявленные залогом национального благосостояния, по преимуществу просто сбрасываются за границу. Менее 10% ФНБ остается на депозитах Внешэкономбанка. Меж тем возможностей для инвестирования всех остальных средств фондов внутри России великое множество, отмечают эксперты. Самое элементарное — покупать ту же иностранную валюту в целях диверсификации резервов и хранить ее только на депозитах в ЦБ РФ, Внешэкономбанке или других крупных банках на собственной территории. Но подобный маневр вряд ли входит в ближайшие планы финансового блока правительства. На сегодняшний день известно лишь об одной значимой мере по переориентации российских активов в связи с обострением отношений с Западом. За прошедший год РФ планомерно избавлялась от долговых обязательств американского казначейства, известных также как «трежерис», и наращивала объемы монетарного золота. Но на этом все видимые действия, вселявшие надежду в торжество разума в нашей кредитно-финансовой политике, прекратились.

При всем вышесказанном нельзя, конечно, полностью исключать вероятность того, что Минфин все-таки вел активную деятельность, направленную на минимизацию рисков для российских резервов, или ведет ее в настоящее время. Но на момент выхода материала получить официальные разъяснения от министерства по этому вопросу не удалось.

Ссылки

Источник публикации