Родственники вора в законе Шакро избили «коллегу»

На прошлой неделе в Москве заурядный воровской арбитраж коммерсантов обернулся зрелищным кулачным боем между самими арбитрами. Победителям, имевшим двукратный численный перевес, достался весь призовой фонд в размере 10 миллионов рублей - сообщает «Прайм Крайм»

В противоположных углах рингах оказались представители двух непримиримых спортивных обществ «Вернуть свое» и «Забрать чужое», исповедующих различные взгляды на философию единоборств. Первое, несмотря на громкое имя и богатые традиции, испытывает извечные финансовые трудности и едва держится на плаву за счет голого энтузиазма своих болельщиков. Сегодня в их арсенале лишь полуистлевшие фото легендарных бойцов, добывавших честные победы в старые добрые времена. Если изредка здесь и открывают молодые дарования, богатые клубы быстро переманивают их самыми широкими перспективами.

Для субботнего боя «вернусы», поднатужившись, смогли выставить лишь 43-летнего Заура Гвадзабия, воспитанника сухумской школы уличного бокса. Современным любителям спорта это имя ни о чем не скажет, однако болельщики со стажем и корифеи спортивной статистики, порывшись в памяти, могут вспомнить о его ничем не примечательной карьере, которая закончилась травмой в 2003 году, через четыре года после перехода в профессиональную лигу. За неспортивное поведение Гвадзабия тогда был дисквалифицирован на 11 лет. После такого перерыва в тренировках мало кто верил в его возвращение в большой спорт, однако помог случай и протекция младшего товарища по команде: когда в Федерации после внезапной кончины ее президента начались брожения и междоусобица, имя Гвадзабия кулуарно внесли в списки профессионалов на одном из выездных заседаний в Турции.

Когда в минувший уик-энд против одного Гвадзабия были выставлены сразу два члена сборной Курдистана по боям без правил: 36-летний Нодар Алоян и 29-летний Шалва Озманов, его шансы на победу упали до нуля. В отличие от Гвадзабия, молодые люди попали в бойцовскую элиту, минуя жесткое сито отборочных турниров, благодаря родству с Главным рефери всех соревнований. Перед началом боя Озманов привычно попытался уговорить соперника лечь в первом раунде, добровольно отдав победу, но тот предпочел сражаться честно.

Поединок по старым отмененным честным правилам в наши дни стал экзотикой и в среде профессионалов вызывает лишь улыбку. Возможно, он был тактическим козырем отставшего от жизни Гвадзабия, но явно не входил в планы на вечер Озманова и Алояна. Тогда они применили хитрость и опротестовали членство Гвадзабия в профессиональной лиге, заявив, что его кандидатура не была одобрена всеми членами президиума, среди которых назвали дядю Шалвы Дато. Гвадзабия ответил, что дядя Дато, прежде, чем утверждать чью-то кандидатуру, пусть сначала сам разберется с теми, кто порезал в Голландии его чемпионский пояс на ленточки для самокруток.

Упоминание имени дяди в негативном свете зажгло красную лампочку в голове Шалвы, импульс которой поймал и Нодар. Их нападение было стремительным и квалифицированным. Гвадзабия сначала увидел салют в ночном небе Очамчиры, потом страницы свода старых правил и, наконец, расплывчатые лица своего тренерского штаба в багровой пелене. Лежа на обеих лопатках, он вспомнил, что уже давно не Гвадзабия, а Минашкин.