Русский Dendy: откуда у Андрея Чеглакова деньги на филантропию

После финиша этапа «Формулы-1» в Монако в мае 2014 года в боксах команды Marussia царило оживление. Впервые в истории она смогла заработать турнирные очки. «Мир «Формулы-1» — это даже не форма, а звук. Там важна атмосфера. Когда вы ощущаете, что вы часть ее, вы дышите иначе», — рассказывает в интервью Forbes бизнесмен Андрей Чеглаков, выкупивший команду у миллиардера Ричарда Брэнсона в 2011 году. Но легендарная гонка стала тише после появления новых типов двигателей. «И что-то ушло, — досадует Чеглаков. — Другое дело, что прогресс не остановить». Сам он умеет подстраиваться под меняющиеся условия. В 1990-х выпускал игровую приставку Dendy. В начале нулевых переключился на госкомпании — 10 лет отвечал за производство и инновации в Гознаке, а потом ушел в «Ростелеком». В те же годы компании, где Чеглаков был акционером, успешно выполняли контракты Гознака и зарабатывали на производстве контрольной ленты для кассовых аппаратов. А его знакомый, по данным Forbes, был связан с банком, через который выводились за границу деньги через схему с поставками сырья для Гознака. Впрочем, широкой публике Чеглаков, частый гость светских вечеринок, более известен как коллекционер и меценат. Он поддерживает современных художников, вместе с Александром Мамутом 36 входит в попечительский совет театра «Практика». «Мне нравится возможность общаться с теми, кто творит, и помогать им в творчестве», — говорит Чеглаков. Как он заработал на свои увлечения? Мечта миллионов Глава крупной IT-компании вспоминает, какое неизгладимое впечатление в 1994 году производил офис компании Steepler. «Он был заставлен коробками — в одних лежали игровые приставки Dendy, а в других — наличные. В глаза сразу бросались ноги в красных носках, торчащие из-за спинки дивана. Это был Чеглаков. Уставившись в потолок, он обдумывал стратегию продвижения приставки», — говорит собеседник Forbes. Steepler основали выпускники МГУ — Андрей Чеглаков, Максим Селиванов, Владислав Улендеев. Затем к учредителям присоединился физтеховец Андрей Андреев — глава молодежного жилищного кооператива, который должен был отреставрировать здание на углу Пречистенки и Садового кольца, превратив его в жилой дом. Основатели Steepler вошли в кооператив, а Андреев стал их партнером в компании. Главный офис Steepler расположился в том же доме. Steepler зарабатывал на системной интеграции, а также на продажах игровой приставки. Идею делать Dendy принес еще один выпускник МГУ, Виктор Савюк, в то время работавший у нынешнего владельца компании Evernote Степана Пачикова.  «Я еще со времен МГУ дружил с Максимом Селивановым, но идеей Dendy загорелся именно Чеглаков. Он хорошо видит перспективные тренды», — рассказывает в интервью Fobres Савюк. Как вспоминает владелец издательского дома «Компьютерра» Дмитрий Мендрелюк, Улендеева почти всегда можно было застать за работой с договорами, Селиванов был «своим парнем» с горящими глазами, зажигавшим и сотрудников, и партнеров, а Чеглаков был больше настроен на внешний мир: «Его интересовала политика, смежные рынки, ему явно нравилась зарождавшаяся тогда светская жизнь. Это, несомненно, чувствовалось». Проект Dendy, как вспоминает Савюк, курировал Чеглаков. Приставка Dendy, производство которой наладили на Тайване, была клоном одной из моделей японской Nintendo. Бренд придумал Савюк, рекламную песню сочинила группа «Несчастный случай», логотип в виде слоника нарисовал известный мультипликатор Иван Максимов, а писать рекламные тексты помогал один из первых специалистов по НЛП в России Алексей Ситников. «Без той команды, что собрал Андрей Чеглаков, ничего бы не получилось», — уверяет Савюк. Правда, из штаб-квартиры Steepler команду Dendy вскоре перевезли на Петровку. «Посчитали, что в Steepler приходят серьезные заказчики, а тут какие-то игрушки», — улыбается Савюк. В середине 1990-х выручка Steepler от обоих направлений достигала $140 млн. «Мы продали, если я не ошибаюсь, около 5 млн приставок и 15–20 млн картриджей к ним. Может, даже больше», — говорит Чеглаков. Успешен был и компьютерный бизнес — Steepler был первым дистрибьютором Hewlett-Packard в России. Его клиентами были, например, Сбербанк и «Менатеп». В 1994 году Steepler выиграл тендер на автоматизацию Госдумы на $30 млн. Но выполнить заказ не удалось. Как рассказывал Максим Селиванов в интервью Forbes в 2004 году, к нему подошел один из руководителей ФАПСИ со словами: «Дуй отсюда. Мы тебе еще дадим поработать». Бывший полковник спецслужбы рассказал Forbes, что, вероятнее всего, это заявление было инициативой конкретного сотрудника, а не ведомства. «Он мог так расчищать поляну для других фирм. Общего самосознания у ФАПСИ в то время не было», — объясняет собеседник Forbes. Спустя несколько дней после разговора Селиванова с представителем спецслужб одного из ключевых сотрудников компании сбила машина, еще несколько попали в больницу. Селиванов в течение месяца скрывался за границей, а потом позвонил главе ФАПСИ Александру Старовойтову и сказал: «Все. Мы уходим». Вернувшись в Россию, предприниматель еще год ходил с охраной. (Комментарии Селиванова для этой статьи получить не удалось.) В 1996 году Steepler разорился. «Мы были молоды и неопытны. Если ты хорошо стоишь на ногах, противники могут стать союзниками. А если ты неопытен, это губит тебя», — говорит Чеглаков. Как рассказывает Савюк, проект Dendy жил несколько обособленно, поэтому на нем эта история не сильно сказалась. Но и он просуществовал не так долго. «В кризис 1998 года стало дорого возить приставки из-за границы. К тому же возникли проблемы у Инкомбанка, который был нашим партнером в этом проекте», — рассказывает Савюк. На память об успешном бизнесе он выкупил помещение на Красной Пресне, где находился главный магазин Dendy.  «Мы, конечно, были звездами, — разбирает ошибки прошлых лет Чеглаков. — Нужно строить бизнес, а это такая очень рутинная, скучная вещь, а вы же звездный человек, вам хочется аплодисментов, что уж там». Газ до отказа Первый день Франкфуртского автосалона, как обычно, посвящен пресс-показам. На следующее утро Николай Фоменко с нетерпением перелистывал газету Auto Bild. В 2009 году он привез во Франкфурт суперкар, разработанный его компанией Marussia Motors. «Если тебя наутро нет в этой газете, можно сворачивать проект», — рассказывает Фоменко. Пролистав газету до последней страницы, шоумен бросил ее на стол и лишь тогда увидел, что его спорткар красуется на первой полосе. Идею создания российского спорткара Фоменко начал воплощать в 2007 году, закончив с карьерой автогонщика. Первым инвестором стал политтехнолог Ефим Островский. В конце 2008 года Островский познакомил Фоменко с Андреем Чеглаковым, который стал еще одним инвестором проекта. Зачем? «Мы родились в нашей стране. И мы должны все-таки показать, что мы лучше медведя, из-под которого качают нефть. Мы должны дать миру сигнал, кто мы есть, какой когда-то в искусстве дал русский авангард», — объясняет Чеглаков. К тому моменту бизнесмен уже пять лет работал в Гознаке, где отвечал за производство. Как он там оказался? По словам Чеглакова, один из продуктов Steepler был разработан для Гознака и очень понравился. Спустя некоторое время его пригласили в унитарное предприятие, занимающееся выпуском и печатью ценных бумаг, купюр и документов с госсимволикой РФ. Кто конкретно позвал, Чеглаков не говорит. Фоменко и Чеглаков быстро нашли общий язык. «Как-то сразу стало понятно, что мы родственные души. Мы можем не звонить друг другу месяц, но все равно чувствовать, что происходит», — объясняет Фоменко. Первый прототип Marussia B1 был показан в декабре 2008 года. Фоменко хотел создать автомобиль из импортных комплектующих. «Нельзя позиционировать автомобиль как конкурент Ferrari и при этом ставить на него запчасти от Lada», — объясняет он. Проблема возникла с поставками двигателей для первой партии. Как объясняет Фоменко, двигатели производятся строго по счету под выпускаемые машины и нельзя просто так купить 100–150 двигателей. Но идеологу Marussia помогли связи со времен автогонок — удалось договориться с британским производителем Cosworth. Британцы вышли с ответной просьбой. Они поставляли двигатели для болидов команды Virgin Ричарда Брэнсона. Но тот был недоволен, что его команда не может выйти из аутсайдеров «Формулы-1», и подумывал о ее продаже. Помните, как Брэнсон переоделся в стюардессу? Это он проиграл пари владельцу команды Caterham, утверждая, что подвинет его в турнирной таблице. «Брэнсон, конечно, яркая личность», — усмехается Чеглаков. Идея купить команду ему понравилась, с 2012 года она стала выступать под именем Marussia Virgin, а затем полностью перешла под российский бренд. По данным «Коммерсанта», доля Брэнсона обошлась Чеглакову в $12 млн. В СМИ писали, что он погасил долги команды на $210 млн, а ее ежегодный бюджет достигал $60 млн. Сам бизнесмен говорит, что эти цифры неточные. «И это не только мои вложения, я, к сожалению, не настолько состоятелен», — объясняет Чеглаков. Действительно, среди спонсоров команды значились малайзийская Qnet, букмекерская компания «Лига ставок» и принадлежащий Михаилу Прохорову медиахолдинг РБК. Через год, правда, Фоменко покинул пост технического директора команды. «У меня слишком взрывной характер, у Андрея [Чеглакова] получалось с ними как-то мягче общаться», — объясняет Фоменко. Чеглаков говорит, что постепенно сокращал свое участие в делах Гознака, чтобы больше заниматься Marussia: «И я постарался, чтобы это не было конфликтным именно с точки зрения внешнего восприятия». Первый заметный успех пришел лишь в 2014 году на этапе в Монако: два завоеванных очка давали команде возможность получать финансирование из бюджета «Формулы-1». Но спустя всего несколько месяцев, дождавшись окончания этапа в Сочи, Чеглаков заявил, что выходит из игры и прекращает финансирование.  «Это дает, безусловно, те «входы» и контакты, которые так не получишь. Но это довольно дорогостоящее удовольствие», — подводит итог участию в жизни команды Чеглаков. Производство спорткаров Marussia Motors формально никак не было связано с гоночной командой — их объединяло только название, а деньги на команду шли через стороннюю компанию. Однако и этот автопроект пришлось свернуть. Как писал «Коммерсантъ», Чеглаков сократил финансирование еще в конце 2012 года — тогда из компании уволились 300 человек. Летом 2013 года прошла еще одна волна сокращений, а в апреле 2014-го были уволены последние 50 сотрудников. Сколько было вложено в Marussia Motors? Инвестиции за все годы, по словам Фоменко, составили $80 млн. Николай Фоменко сбитым летчиком себя не считает. По его словам, проект продолжается, и Чеглаков ему по-прежнему помогает. «Marussia, или «Моя Россия», если угодно, не является утонувшим брендом. Совсем исключать, что появится что-то под этим брендом, я бы не стал», — осторожно говорит сам Чеглаков. Хороший знакомый В апреле 2015 года Чеглаков вернулся в бизнес, купив 43% компании «Новые облачные технологии». Основной ее продукт — набор офисных программ «Мой офис», которые конкурируют с Microsoft Office. «Мой разум все время ждет какой-нибудь новой пищи. Подвернулась такая аппетитная задача», — смеясь, объясняет Чеглаков. «Ведомости» сообщали, что доля обошлась Чеглакову в 480 млн рублей. Сейчас он говорит Forbes, что инвестировал меньшую сумму. В октябре его доля выросла до 73%. Инициатором создания «Моего офиса» был Дмитрий Комиссаров, который занимался разработкой ПО с начала 1990-х: делал русификатор для операционной системы Windows (в первых версиях не было поддержки русского языка), потом вместе с ГК «Айти» занялся разработкой «Лексикона» — аналога Microsoft Office, участвовал и в разработке ОС на базе Linux при поддержке бывшего министра связи Леонида Реймана (проект закрылся). «Я идею офисного пакета несколько лет вынашивал, но все не было возможности ее реализовать», — рассказывает Комиссаров про «Мой офис». Он смог заинтересовать идеей Алексея Басова, создателя одного из первых сервисов контекстной рекламы «Бегун», который с 2013 года работал в «Ростелекоме», где отвечал за интернет-технологии. Его начальником был Андрей Чеглаков — с мая 2013-го по март 2015 года он был вице-президентом госоператора по инновациям. Басов, тоже инвестировавший в проект, познакомил Комиссарова с Чеглаковым. Когда тот впервые услышал про «Мой офис», продукта еще не было — только идея, а также компетенции Комиссарова и Басова. Чем привлек его проект? По словам Комиссарова, сейчас идет массовый переход пользователей на мобильные устройства, а нынешние офисные продукты для небольших экранов не очень подходят. «Нужно придумать совершенно новые техники работы с документами», — уверяет Комиссаров. По его мнению, в этом у компании есть шанс обойти таких конкурентов, как Microsoft и Google. «Для меня это возврат в прошлое с осознанием плюсов и минусов, которые тогда были», — говорит Чеглаков. Он утверждает, что старается активно участвовать в жизни компании, но только как акционер — в операционную работу не вмешивается. В акционеры стартапа Чеглаков позвал старого знакомого Виктора Савюка, который после закрытия Dendy успел поработать в телеком-компаниях «Комстар» и «Акадо». Савюк, у которого 5% акций, курирует коммерческую стратегию. Еще один новый акционер — адвокат Алексей Кирсанов, он отвечает за юридическую поддержку. До появления новых акционеров 90% акций «Новых облачных технологий» принадлежали компании «Сервис-плюс», чьим формальным владельцем является кипрская Jurel Holdings. Представители «Новых облачных технологий» утверждают, что «Сервис-плюс» был номинальным держателем акций, а Чеглаков говорит, что это компания его хорошего знакомого из финансового сектора. По данным СПАРК, «Сервис-плюс» зарегистрирована на Пречистенке в том же доме, где располагалась штаб-квартира Steepler. А первым владельцем компании «Сервис-плюс», основанной в 2007 году, была фирма «Стэм» — это юрлицо екатеринбургского завода, на котором делались картриджи для Dendy. Владельцами «Стэм» в то время были Андрей Чеглаков, Андрей Андреев и однокурсник Андреева Александр Чепурной. Офшор Jurel Holdings стал владельцем «Сервис-плюс» в 2009 году. «Сервис-плюс» инвестировал не только в «Новые облачные технологии». Он, например, выкупил долю жены министра связи Николая Никифорова Светланы в казанском стартапе Startpack. Его основатель Алексей Федоров заявил Forbes, что «Сервис-плюс» действительно является акционером, но бенефициара компании он не знает. Еще одна инвестиция — стартап Филиппа Чеглакова. По словам Андрея Чеглакова, он знаком с Филиппом, это его однофамилец. «Филипп предлагал автоматизировать сервис такси, когда еще не было никакого Uber. Я давал ему денег, и мой товарищ давал, но мы не получили возврат на инвестиции. Такое бывает», — объясняет он. Филипп от общения с Forbes отказался. Почему «Сервис-плюс» продал акции «Новых облачных технологий»? Представители компании заявляли, что смена акционера объясняется желанием заказчиков видеть полностью российскую структуру владения. С 2016 года в России вступает в силу закон о приоритете отечественного ПО при госзакупках, и у «Моего офиса» есть шанс отъесть долю у западных конкурентов. После сдачи номера стало известно, что совладельцем компании «Новые облачные технологии», разрабатывающей «Мой Офис, стал бывший топ-менеджер РЖД и гендиректор агентства «Михайлов и партнеры» Виталий Кривенко. По данным «Спарк», с конца декабря 2015 года он владеет 10% компании. Кривенко является давним партнером нынешнего гендиректора ИТАР-ТАСС Сергея Михайлова. С 2006 по 2011 годы Кривенко работал в РЖД, был заместителем Михайлова — тот был начальником департамента корпоративных коммуникаций. Как писало издание РБК, Кривенко был основным владельцем компании «Лайса» — в 2006 году она выиграла 15-летний тендер на продажу рекламы на всех объектах РЖД. Впрочем, сам Кривенко утверждал, что купил долю в компании уже после того, как покинул монополию. Межграничная дружба «Сервис-плюс», по данным Forbes, может быть связан и с делом об отмывании денег, где фигурирует Гознак. В ноябре 2014 года Центробанк отозвал лицензию у БВА Банка, который, несмотря на давнюю историю (основан в 1991 году), не поднимался выше восьмой сотни в рейтинге банков по объему активов. Причина — высокорискованная кредитная политика, связанная с размещением денежных средств в низкокачественные активы. К тому же в 2013–2014 годах банк был вовлечен в сомнительные операции, связанные с выводом денежных средств за рубеж в крупных объемах. За два дня до отзыва лицензии было возбуждено уголовное дело. В феврале 2015 года следственные действия велись весьма энергично — прошло 26 обысков. Под домашний арест были заключены предприниматель Александр Домрачев и заместитель председателя правления банка Константин Сергутин. Как писал «Коммерсант», сотрудники Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД узнали о группе предпринимателей и банкиров, предлагающих за небольшой процент переправить за границу любые суммы в валюте. По оценке МВД, группа действовала как минимум с 2011 года и могла перевести за границу более 10 млрд рублей. По данным следствия, фирмы Домрачева (ОАО «Технотранссервис Инжиниринг», ЗАО «ТТС-Прогресс» и др.) поставляли Гознаку сырье из-за рубежа. Подконтрольные Домрачеву компании в Сингапуре и Литве завышали цены в сопроводительных документах более чем в сто раз. Оплачивая товар по этим накладным, московские фирмы переводили деньги за границу, многие переводы шли через БВА Банк. В Гознак товар поступал по обычной, незавышенной цене. Следствие считает Сергутина причастным к этой схеме.  «Коммерсант» называет его правой рукой лидера преступной группы, которому удалось скрыться.  Источник Forbes в Гознаке слышал, что по этому делу были задержаны и три сотрудника госпредприятия, но в самом Гознаке не ответили на вопросы Forbes. По данным сайта banki.ru, собственниками БВА Банка были частные лица. Самый большой пакет был у Владимира Щербакова — 30,95%.  Среди владельцев были и две киприотки — Катя Парпи и Елена Константиноу, у них было по 20,35%. Примечательно, что гражданки Кипра с такими же именами были и владельцами офшорной Jurel Holdings, формального владельца «Сервис-плюс». Катя Парпи владела половиной офшора до марта 2015 года, Елена Константиноу — до 2013-го. Оказалось, что компанию «Сервис-плюс» связывают общие бизнесы едва ли не со всеми другими совладельцами БВА Банка. Комментарии по запросу Forbes о том, кто скрывается за кипрскими владельцами и были ли замешаны в деле сотрудники Гознака, МВД не предоставило. Знал ли Андрей Чеглаков, с 2011 года советник главы Гознака, что его знакомый мог быть совладельцем БВА Банка, через который отмывались деньги, незаконно заработанные в том числе и на заказах Гознака? На этот вопрос Forbes Чеглаков не ответил. Как и на вопрос о знакомстве с арестованным Домрачевым. Между тем Forbes обнаружил возможные пересечения Домрачева и совладельца БВА Банка Щербакова с несколькими проектами, которые так или иначе связаны с Чеглаковым. Тесные связи В 2009 году на сайт президента России посыпались жалобы от предпринимателей на компанию «Безант» — производителя кассовых аппаратов и специальной контрольной ленты (ЭКЛЗ) для них, которая фиксировала количество чеков. «Безант» с 2004 года был монополистом на этом рынке и мог назначать любые цены. Финансовые результаты «Безант» раскрыл лишь однажды, в 2009 году выручка компании, по данным СПАРК,  превысила 6 млрд рублей. Расследование ФАС подтвердило монопольное положение компании. Но ситуация не изменилась. Для работы на этом рынке нужна лицензия ФСБ, однако никто, кроме «Безанта», по данным «Ведомостей», заявок на лицензию не подавал. По данным СПАРК, основным собственником «Безанта» (70%) является выходец из Steepler Владимир Корольков. Еще 30% с 2008 года принадлежит компании «Технопромкомплект»: ею в равных долях владеют тот самый «Сервис-плюс» и компания «Деревенская слобода» Елены Комиссаровой (так же зовут одного из миноритариев БВА Банка). Как рассказывал «Ведомостям» в 2009 году Корольков, ЭКЛЗ разработали «Безант» и научно-технический центр «Атлас», в то время подконтрольный ФАПСИ. «Это была наша совместная с ФАПСИ идея», — сообщил Корольков. Forbes не удалось связаться с ним (сейчас Корольков владеет несколькими компаниями в Адыгее). Со стороны ФАПСИ в начале нулевых разработку курировал замдиректора ведомства Виктор Пярин, а на заседаниях, посвященных ЭКЛЗ, присутствовал представитель Минсвязи Владимир Щербаков (министром связи в то время был Леонид Рейман). Его тезка является совладельцем БВА Банка. Как «Безант» связан с Чеглаковым? На заводе «Ангстрем», который сейчас принадлежит Рейману, делали криптографические процессоры для электронных лент. Затем чипы поставлялись сингапурской Smartronics Рrojects PTE (по данным СПАРК, до 2009 года значилась совладельцем БВА Банка), которая передавала микроконтроллеры в Китай на завод Flash Electronics, где собирали электронные модули для ЭКЛЗ. Финальная сборка и тестирование осуществлялись на заводе «Тензор» в Дубне. Его владельцами были Андреев и Чеглаков (около 18% у каждого). Бывшие совладельцы Steepler участвовали в приватизации завода — там предполагалось делать приставки Dendy. Сейчас среди совладельцев «Тензора» есть Игорь Олейник (13,67%), человек с таким именем входил и в совет директоров БВА Банка. Модули ЭКЛЗ также тестировала компания «Атлас-карт» (40% акций сейчас принадлежит «Сервис-плюсу»). Кроме того, в совет директоров банка входил гендиректор «Технопромкомплекта» Александр Францев. В технологической цепочке «Безанта» присутствовали и компании арестованного по делу Гознака и БВА Банка Александра Домрачева. Как рассказывал «Ведомостям» Корольков, он не знал, где в Китае собирают модули для ЭКЛЗ. Он просто заказывал их компании «Технотранссервис инжиниринг» Домрачева, тот занимался их доставкой в Россию (именно эта компания получала контракты Гознака, а затем, по мнению следствия, завышала цену продукцию на таможне). Пока Чеглаков работал в Гознаке, завод «Тензор» и связанные с ним компании успешно выполняли заказы госпредприятий. Как следует из данных СПАРК, одна из «дочек» завода, АО НПО «Криптен» с выручкой 4 млрд рублей в год, в основном работает по заказам Гознака. Кроме того, у нее есть общий с госкомпанией бизнес — АО «Концерн Знак».  Образованное на базе завода в Дубне научно-производственное предприятие «Интеграл», как написано на официальном сайте, последние 10 лет тоже успешно сотрудничает с Гознаком. До июня 2013 года по 37,5% в нем принадлежали Андрееву и компании «Сервис-плюс». Компания знакомого Чеглакова была и совладельцем «Тензора» — в сентябре 2013 года ей перешла доля Чеглакова. Однако уже в феврале 2014 года «Сервис-плюс» исчез из списка аффилированных лиц. Но в совладельцах «Тензора» до сих пор остается компания «Малый деловой центр» (28%), которой владеют Андреев, его друг Чепурной и Александра Смирнова. По данным Forbes, так же зовут жену Андрея Чеглакова. На вопросы о «Безанте», дочерней компании Гознака и «Тензора», как и о самом заводе, Чеглаков отвечать отказался. В интервью Forbes он подчеркивал, что, работая на Гознаке, старался избегать конфликта интересов: «Я не стал, может быть, уж настолько богатым человеком, но я заработал какую-то репутацию. Я строг к себе. Я сам себя все время проверяю, не делаю ли я чего-то, за что мне было бы неловко». По его словам, деньги на хобби он заработал на удачных вложениях в недвижимость и ценные бумаги.  Топ