Страна за копейку

Как вы думаете, ради чего правительство затевает новый виток приватизации? Как утверждается, чтобы за три года собрать 17 млрд рублей. Много это или нет? Как поглядеть. Известно, что на продажу выставляют 1826 объектов – 477 акционерных обществ, 298 государственных унитарных предприятий, доли в 10 обществах с ограниченной ответственностью и 1041 объект госимущества. Так вот, разделив ожидаемый доход на число реализуемых активов, получаем, что средняя выручка за один объект – всего 9,2 млн рублей. Это цена далеко не самой роскошной квартиры в Москве. Не продешевил ли Дмитрий Медведев, подписывая план этой странной приватизации? Экспертное сообщество недоумевает: неужели нас всё-таки задавили санкциями настолько, что бюджету без приватизации никак не обойтись? Но если это так, почему правительство не говорит об этом открыто, а рапортует народу, что всё у нас потрясающе, санкции – мимо, а экономика вот-вот рванёт вверх? Да, и кому правительство намеревается продать государственное имущество? Это хотя бы известно? Не получится ли так, что покупателем выступит некий чудак, например, из Катара, а на самом деле собственность перейдёт к кому-то другому – скажем, сырьевому гиганту из США? Правительство на эти вопросы не отвечает по понятной причине: отвечать нечего, а врать, вероятно, не хочется. Попробуй-ка объясни народу, почему приносящие доход ВТБ, АЛРОСА, «Совкомфлот», Приокский завод цветных металлов или ликёроводочный «Кристалл» должны быть распроданы! Остаётся обратиться к экспертам-экономистам за разъяснениями: ну и зачем нам вся эта приватизация? К чему она приведёт и кто в итоге соберёт все пенки и сливки? Может, дешевле повысить акцизы? Потенциальных бенефициаров уже кратко, но ёмко, охарактеризовал советник президента России Сергей Глазьев: «спекулянты и мародёры». Это те, кто за четверть века построил в стране «блатной капитализм» и теперь рассчитывает сорвать куш ещё раз – за счёт государства, «просевшего» из-за санкций. К тому, что думает о происходящем советник главы государства, мы ещё вернёмся, а пока ещё раз обратимся к калькулятору. Итак, в этом году правительство рассчитывает выручить от приватизации 5,8 млрд рублей. А расходная часть бюджета на 2017 год составляет 16,2 трлн рублей. «Таким образом, доходы от приватизации составят лишь 0,04% по отношению к бюджетным расходам! – приходит в недоумение от своего подсчёта профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов. – Подобный эффект эквивалентен введению или повышению любого акциза – скажем, на алкоголь или предметы роскоши. Вожделенные 5,8 млрд рублей по курсу – это примерно 100 млн долларов. Это меньше, чем годовая прибыль многих активов, включённых правительством в программу приватизации!» Имеет смысл в этой связи кое о чём напомнить. Прошлым летом правительство исподтишка, без роадшоу и своевременного оповещения продало 10,9% акции крупнейшей в мире алмазодобывающей компании АЛРОСА. Доля государства в капитале этой компании, таким образом, сократилась до трети. Как сообщили «Ведомости», «госпакет АЛРОСА продали за 52,3 млрд рублей – несмотря на то что «книга заявок» была переподписана в 2 раза. А теперь давайте-ка сопоставим: только за первую половину минувшего года прибыль АЛРОСА составила 186,7 млрд рублей. Правительство точно не продешевило? А национальная безопасность точно не пострадала от того, что 12% «Вертолётов России» ушло из Ростеха не в РФПИ, а в таинственный арабский фонд? «Власти готовы отдать куриц, несущих золотые яйца, практически бесплатно», – резюмирует Катасонов. Но и это, как выясняется, ещё цветочки. Члены правительства уверяют народ, мол, ничего страшного, ведь многие сделки не являются полной приватизацией, государство непременно сохранит за собой контрольный пакет – 50% плюс одна акция (как мы видим на примере АЛРОСА, это далеко не всегда так). Таким образом, как полагает эксперт, «на нынешнем этапе приватизации государство может утратить контроль над многими компаниями, постепенно превращаясь в миноритарного акционера». Кому мало примера АЛРОСА – возьмём тот же «Совкомфлот». Годовая прибыль компании – 400 млн долларов. Так вот, правительство готово снизить долю государства в «Совкомфлоте» с нынешних 100% до 25! А ведь «Совкомфлот» – крупнейшая отечественная судоходная компания, основной перевозчик нефти и сжиженного газа. Ни у кого в мире нет столько танкеров ледового класса, никто больше не имеет возможности вывозить углеводороды из районов со сложной ледовой обстановкой. Ну и к чему такое добро продавать, да ещё за бесценок? Или взять банк ВТБ, крупнее которого только Сбербанк. Частично его уже приватизировали, у государства осталась доля в 60,9%. А правительство намеревается снизить её до 25%, как и в случае с «Совкомфлотом». Но в случае с ВТБ правительству крепко подгадили санкции – трудно теперь найти иностранных инвесторов. Не будет плана – не будет и качества жизни? Так и тянет сделать далеко идущие выводы – мол, всё ясно с этой приватизацией. Кто-то преднамеренно занимается то ли вредительством, то ли стяжательством. Но не спешите с выводами, возможно, дело не только в чьём-то желании урвать себе кус побольше. Вот, скажем, экономист Сергей Глазьев уверен: корень зла кроется в том, что правительство не исполняет закон о стратегическом планировании, принятый по требованию президента Владимира Путина. Не то чтобы вовсе манкирует – перенесло сроки его исполнения на три года. А нет стратегического планирования – нет и понимания, что и как нужно продать, чтобы извлечь максимум выгоды. К слову, над законом о стратегическом планировании эксперты работали около двух десятилетий. И теперь Глазьев предупреждает: «Либо наши рекомендации будут реализованы правительством, либо эволюция нашей экономики будет следовать за управляющими импульсами из Китая, Европы и США. Но на периферии между западным и восточным центрами мы не сможем не только сохранить свой суверенитет, но и обеспечить приемлемое качество жизни населения». А экономист Михаил Делягин идёт ещё дальше, пророча, что «новая волна приватизации может столкнуть нашу страну в чудовищную смуту». Не так давно депутаты Госдумы от «Единой России» и КПРФ попытались прояснить для себя, в чём же кроется смысл новой приватизации. Стали пытать правительство. И услышали примерно следующее: оказывается, во всём виновата Федеральная антимонопольная служба. Всё закрутилось как бы с подачи ФАС. Прошлой осенью её глава Игорь Артемьев растрезвонил о том, что государство вроде как наступает на бизнес. Якобы в 2005 году в государственном секторе экономики «ковалось» порядка 35% ВВП, а спустя 10 лет доля выросла аж до 70%. Непорядок! Подрывают основы рыночной экономики! Прозвучавший из ФАС «караул!» и стал для правительства сигналом к действию. Теперь и спрос со структуры Артемьева. А правительство, выходит, как бы не при делах. Максим ОСАДЧИЙ, начальник аналитического управления Банка корпоративного финансирования (БКФ): – Мне бы, наверное, стоило поддержать затею правительства, исходя из того, что массовая распродажа госимущества, возможно, сгладит проблемы с бюджетом. Но я скажу по-другому: едва ли нам следует затыкать дыры в бюджете любой ценой. Правительству следовало бы увеличить госдолг, а не распродавать госсобственность за бесценок. Этим следовало бы заняться после того, как Запад отменит санкции. В экономике есть раздел, теория контрактов. Так вот, исходя из этой теории, государство не является эффективным собственником. Приватизация производственных предприятий, находящихся в государственной собственности, – путь к повышению эффективности экономики. Но ведь это не означает, что приватизацию следует превратить в разбазаривание государственной собственности. Ведь государственные активы могут перейти к гораздо менее эффективным собственникам, чем государство. И новые собственники запросто «раздерибанят» доставшееся им по дешёвке имущество. Мы это уже наблюдали в 90-е годы, в ходе так называемой «ваучерной приватизации». Реакцией стало неприятие приватизации в общественном сознании. В общем, затыкать дыры любой ценой – это не выход. Всё-таки не пожар. Кризис заканчивается, санкции, думаю, скоро снимут. Наши активы подорожают. Стоит проявить терпение. Нужна национализация? Экономисты, впрочем, считают, что Артемьев неслабо так передёргивает. О каком «наступлении государства» можно вести речь, если сегодня доля госсектора не превышает 2,3% в общей структуре экономики (ещё 4,5% – муниципальные предприятия). На одной чаше весов – 6,8% компаний и организаций, а на другой – остальные 93,2%. Как-то, знаете ли, сомнительно, что глава ФАС вообще умеет считать. «Можно возразить, что, мол, исчисление удельного веса госсектора исходя из общего числа активов некорректно, – разъясняет Катасонов, – по той причине, что государственные организации могут быть заведомо крупнее частных. Возможно. Давайте оценим долю госсектора с помощью показателя «основные фонды». До приватизации Чубайса в госсекторе, по данным Росстата, находилось около 90% основных фондов российской экономики. После бандитской приватизации 90-х годов этот показатель упал до 25%. А сегодня он составляет всего 18%». Заметим, что эти 18% госсектора создают добрую половину российского ВВП. В общем, расчёты Артемьева не выдерживают никакой критики, ведь получается, что это не государство контролирует 70% всех активов страны, а частники – добрые 80% активов! Впору ставить вопрос об эффективности частного сектора в принципе (Глазьев, Делягин и Катасонов полагают, что он в целом неэффективен). Так, быть может, России нужна не приватизация, а, напротив, – национализация? Эта мысль, похоже, витает в воздухе. Вот и министр экономического развития Максим Орешкин в интервью Financial Times заявил, что приватизация не панацея, а для оживления российской экономики нужна не приватизация, а здоровая конкуренция. «Если мы просто приватизируем крупные государственные компании, то конкурентная ситуация не улучшится», – констатировал министр. Резонный вопрос: а где был Орешкин, когда правительство утверждало программу приватизации на 2017–2019 годы? Может, болел? «До заседания правительства министр говорил очень правильные вещи, – недоумевает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. – Но прошло всего две недели, и оказалось, что правительство всё-таки готовит продажу предприятий, которые «доминируют в определённых секторах». Хотя, по Орешкину, такие продажи не сказываются на общем росте экономики и даже ухудшают конкуренцию. Когда власти делают частными естественные монополии, они почти всегда меняют их хозяйственную деятельность в сторону, противоречащую интересам общества. В результате вторичные негативные эффекты расходятся по экономике как круги по воде». Разумнее дождаться отмены санкций? Впрочем, Орешкин в правительстве не единственный противник приватизации. Вот и вице-премьер Ольга Голодец намедни предложила вместо распродажи госсобственности прибегнуть к более эффективному способу пополнить казну – отказаться от единой 13-процентной ставки подоходного налога и перейти к прогрессивной шкале. А что, очень даже в духе предложений Глазьева и Катасонова, по подсчётам которых таким образом можно легко удвоить доходную часть бюджета. «Я могу объяснить нынешнюю приватизацию лишь наличием умысла, – резюмирует Андрей Бунич. – Это кому-то выгодно. Что может быть выгоднее распродажи лучших кусков госсобственности? Путь, который избрал экономический блок правительства, – тупиковый, а упорство, с которым правительство действует, вызывает недоумение». Между тем выясняется удивительная вещь: оказывается, госпредприятие может быть намного рентабельнее частного. И дело здесь вовсе не в мотивации персонала или в производительности труда. Дело в кредитах. Банковский сектор намного охотнее кредитует государственные предприятия, нежели частные. Причина понятна: если прогорит частник, то и заём зависнет. Прогорит государство – кредит всё равно отдадут за счёт госбюджета. Вот потому-то госпредприятия кредитуют под очень низкий процент (порядка 2% годовых), а частников – под 8–10%. И получается, – разъясняют экономисты, – что как только предприятие переходит из государственной собственности в частную, доходность падает. Таким образом, с точки зрения управления предприятием приватизация несёт убытки, ведь в случае приватизации предприятию приходится больше тратить на обслуживание кредитов. А остатки прибыли высасывают акционеры. О каком развитии производства можно в таком случае вести речь? Ну а если дистанцироваться от экономических мудрствований и просто оглянуться вокруг? Ясно же: кризис на дворе, санкции. Стоимость российских активов падает. Иностранцам и хочется и колется: а ну как их участие в распродаже российской госсобственности осудят партнёры? Так, может, стоит повременить с приватизацией – если не до реализации президентского закона о стратегическом планировании, то хотя бы до частичного снятия санкций? Юрий БОЛДЫРЕВ, экономист, бывший зампред Счётной палаты: – Считаю «новую волну» приватизации намного более вредной, нежели приватизация Чубайса. Больше скажу: это диверсия против народа и государства. Распродавать стратегические активы, такие как «Совкомфлот», да ещё на пике низких цен, – преступление. Можно было бы понять действия правительства, если бы имущество передавалось нашему стратегическому союзнику (помнится, Белоруссия намеревалась приобрести пакет акций «Башнефти» – не дали). Но мы же не знаем, кто станет собственником, нам не говорят. Народ, выходит, как бы и ни при чём – правительство всё решает. Вот, кстати, о народе – было бы справедливо провести приватизацию так, чтобы имущество продавалось по какой-то системе наделения им граждан России. И без права дальнейшей перепродажи, как во времена ваучеризации. Вот тогда приватизация стала бы механизмом перераспределения прибыли в пользу населения. Это было бы справедливо. Впрочем, я понимаю мотивы правительства. Только приватизация позволит ему, ничего не делая и ничего не меняя, не разворачивая страну в сторону развития, ещё на полгодика или на годик продлить иллюзию благополучия. Иллюзию! И на очень короткий срок! Ни о каком развитии экономики вести речь не приходится – очевидно же, что правительство, даже бы и захотело, не способно это сделать. Хотя о чём я вообще? Выяснять, почему диверсанты отравляют колодец, а не благоустраивают его, совершенно бессмысленно. Это же их задача. Топ