«У нас есть традиция: включать телевизор, смотреть Соловьева»

В Екатеринбурге на фестиваль молодых журналистов Time Code приезжал Юрий Дудь – главный редактор самого бойкого спортивного сайта страны Sports.Ru. Znak.com не упустил возможность поговорить о судьбе российского футбола, смысле ЧМ-2018, о спортивных чиновниках и отечественных СМИ. — До ЧМ-2018 по футболу примерно осталось полтора года. И у меня такое ощущение, что на самом деле интерес к футболу становится все меньше. Это и мои личные ощущения, и та же статистика говорит об этом (в частности, подписка на телеканал «Наш Футбол» снижается, хотя и так была невысокой). Считаешь ли ты, что интерес к футболу падает? — Разумеется, падает. Простой показатель: 10 лет назад в России был как минимум один футболист, появление которого в публичном пространстве становилось событием. Его узнавали все – и мужики из кафе, в котором мы сидим, и их спутницы. Его узнавали, обсуждали, любили, ненавидели, его ассоциировали с футболом. Футболиста зовут Андрей Аршавин. Сейчас игрока такого масштаба и такой популярности у нас нет.— Даже близко? — Любой игрок сборной России может спокойно гулять по улице, заходить в супермаркет, спускаться в метро и не испытывать никаких проблем из-за того, что все будут хотеть с ним сфотографироваться. И это чудовищно. Потому что с радаров всеобщего интереса футбол давным-давно ушел. Кроме того, на всех больших турнирах в последние годы мы жестко обсираемся. И всю ту аудиторию, которую раз в два года можно было бы привлекать, мы не только не привлекаем – мы подталкиваем их к выводу: футбол в России – это лузеры. А быть с лузерами не нравится более-менее никому. И когда люди ругают Леонида Слуцкого за то, что он называет Россию не футбольной страной, они ругают человека, который говорит совершенную правду. Она нам не нравится. И поэтому вместо того, чтобы принимать меры, мы просто шипим в адрес того, кто это правду произнес.— России вообще нужен ЧМ по футболу? Или он нужен только Путину? — У меня к чемпионату совершенно потребительское отношение. Из 11 городов, заявленных на ЧМ, большинству были нужны новые аэропорты. Вот Волгоград – раньше там был не аэропорт, а барак, в котором тебе хотелось умереть, а не улететь куда-то… Благодаря чемпионату мира все будет гораздо лучше. Нам нужны аэропорты, гостиницы и дороги. Да, дороги быстро убьются, остальное – останется. Без ЧМ мы бы это вряд ли построили так быстро. А вот что будет дальше со стадионами, даже представить страшно. К 2018 году половина команд из этих 11 городов не будет играть в премьер-лиге, какие-то команды будут слоняться по второму дивизиону. Эти арены – красивые, современные, дорогие – будут просто не нужны, они останутся памятниками нынешнему режиму. Впрочем, определенно – лучше такие памятники, чем другие.— Вот мой коллега написал колонку про то, что Екатеринбургу не нужен ЧМ. В первую очередь, нам обещали гораздо больше. Обещали метро. Метро нам не построили. Нам обещали убрать из центра СИЗО – не убрали. И вот вопрос – как убедить именно екатеринбуржцев, что чемпионат все-таки нужен? — Я не знаю. Никаким образом я не могу убедить их, особенно если в ближайшие годы они начнут меньше есть, то есть еще меньше, чем в последние два года, когда рубль обвалился в два раза. Хотя есть способ – чтобы «Урал» вызывал у них позитивные эмоции. То есть выполнял ту самую функцию, которую должен выполнять, – социальную. В большинстве стран мира спорт – это не источник прибыли, это источник эмоций. И если он тебе эмоции приносит, никто не задумывается, правильно тратятся на него деньги или нет. Так что единственный способ убедить – это сделать из футбольного клуба «Урал» что-то подобное тому, что получилось из футбольного клуба «Ростов», когда провинциальная команда вопреки всякой логике поперла и затянула людей в такой дурман, что они просто кайфуют и не замечают, сколько грехов совершают боссы их любимой команды.— Но чтобы этот праздник был, нужны средства, такие как в Ростове. И у нас, мне кажется, их нет. — У «Ростова» бюджет больше, чем у «Урала», но, во-первых, далеко не в разы, а, во-вторых, не это главный секрет успеха. Это, скорей, не про деньги, это про крутого тренера и своеобразный, скажем так, менеджмент, который его окружает.— А праздник у них есть? — Ну да, есть эмоции, связанные с результатами.— Именно с результатом? — Конечно. Полный стадион, пусть и маленький, пусть и плохой, пусть и принадлежащий непонятно кому. Но там реально город живет футболом.— То есть чтобы город жил футболом, нужен только результат? Или что-то ещё? — Или традиции. Традиции в России нет, Россия не футбольная страна. Если бы мы были, условно, Ньюкаслом, Сандерлендом или чем-то ещё, где есть традиция любить свою футбольную команду, в какой бы дивизион она ни проваливалась, то результат был бы не так важен. У нас есть традиция включать телевизор вечером, смотреть Соловьева, по пятницам – встраиваться в трехчасовую пробку по направлению к даче. Футбол в линейку этих традиций не попадает. Я ни в коем случае людей сейчас не осуждаю, я просто говорю, что такие традиции есть. Но вот футбола среди них нет.— Но традиция ведь в какой-то момент была? — Я не знаю, была ли она в Свердловске, но она безусловно была в Москве. Но эта традиция не выдержала конкуренции с развлечениями, которые появились в стране после падения «совка». Люди, которые работают в сфере развлечений, с точки зрения профессионализма значительно лучше менеджеров, связанных с российским футболом, по одной простой причине. KPI управляющих кинотеатров и ресторанов – прибыль. KPI управляющих русским футболом – чтобы человек, который дает бабло, был доволен. 80 процентов людей, которые дают бабло, – это губернаторы. Поэтому делать качественный продукт не главное. Главное – чтобы барин был доволен.— В таком случае футбольный «Урал» не ждет ничего хорошего в ближайшие… — Пока есть госбабки и лимит на легионеров, весь русский футбол не ждет ничего хорошего. Единственная вещь, которая потихоньку происходит, – в руководство клубов приходят люди нашего поколения. Те, кому сейчас 30 с небольшим, те, кто ориентирован на современный подход к спорту. Я недавно посчитал: в четырех из 16 команд премьер-лиги спортивными директорами работают мои знакомые, они либо мои ровесники, либо немного старше. Я не могу за них ручаться, но, по крайней мере, могу сказать: они скорее за прогресс, чем за то, чтобы сидеть на заднице ровно, просто осваивать бабло и продолжать аккумулировать болото. Я не верю, что эти единичные случаи могут побороть систему. Но чем больше нас, тем меньше их.— Мы их поборем? — Вряд ли. Вот смотрите: Сергей Прядкин 46-ой год сидит в руководстве Российской футбольной Премьер-лиги, и пока он дальше будет сидеть, с ней, разумеется, ничего хорошего не случится. Потому что за предыдущие 45 лет все или становилось хуже, или оставалось на прежнем уровне. Никакого прогресса.— Мутко – это у нас навсегда? — Я не знаю.— Просто я читал у вас, что Мутко всё-таки уйдет с поста министра. Он ушёл, но всё равно остался… — Виталий Мутко – человек из ближайшего круга Владимира Владимировича Путина. Путин хочет видеть на ведущих постах людей, которым он доверяет. Виталию Мутко он доверяет. Вот и все.— Но, казалось бы, что после такого провального лета… — Я не могу считаться носителем глубокой политической экспертизы, но насколько я знаю, Владимир Путин обычно не предпринимает кадровых решений на фоне народного недовольства. Потому что это будет считаться прогибом.— Но ведь время уже прошло, это не «сразу же». — Прошло. Возможно, Владимир Владимирович считает, что еще рано. А, возможно, просто считает, что нет человека, который справится лучше. Я могу только процитировать фразу, которая была сказана неким чиновником моему коллеге из издания «Медуза», когда они делали большой и классный текст про Мутко. На одном из заседаний с высокопоставленными дядями Путин сказал: «Футбола в России нет, зато Мутко есть». Лучше, чем Мутко, руководить русским футболом сейчас не смог бы никто. Потому что главный критерий такого руководителя – это не прогрессивность, не способность менять мир и двигаться вперед. Главный критерий – близость к первому лицу. Ни один другой потенциальный президент РФС не сможет этот доступ получить.— Был всё-таки такой период после чемпионата Европы 2008, когда сборная была популярна. После победы над Голландией, это же действительно был первый такой пример патриотизма, когда люди вышли на улицы с российскими флагами. До этого только начало 90-х и Ельцин, после только Крым. — Да, абсолютно впервые.— И это было настолько искренне, мне кажется. По-настоящему. — Да.— Почему нельзя было раскрутить эту историю? — Потому что за раскрутку отвечают люди, у которых нет ни задачи, ни умения делать мир лучше. В августе к нам на «КультТуру» приходил Василий Березуцкий. Мы ему говорили: «Вася, ладно остальные, но ты-то – и с башкой на плечах, и английский знаешь. Почему ты не уехал в топ-чемпионат, когда был моложе?» Он сказал то, о чем я раньше даже не задумывался. Примерно следующее: «Пацаны, после 2008 года было полное ощущение, что мы идем вперед, что у нас начинает развиваться футбол, что мы сами становимся топ-лигой. Мы выиграли два Кубка УЕФА за три года, мы вышли в полуфинал Евро. Мы реально расправили крылья… Оказалось, что впечатление было обманчивым».— Подожди, неужели в российском футболе нет ни одного человека, который бы что-то хотел изменить? — Есть отдельные истории, когда люди не за госбабки строят стадион, а за частные. Но это в любом случае становится оазисом внутри чего-то не очень приспособленного к жизни. Кто может саму пустыню превратить во что-то цветущее, где бы нам было классно проводить время на футболе, я пока не вижу.— Как из Москвы видится Екатеринбург? Спортивный город или нет? Вот бренды «Урал», «Автомобилист», УГМК – они интересны столице? — Лично для меня спортивный Екатеринбург ассоциируется с двумя вещами. Во-первых, это место, где Федор Смолов перезапустил свою карьеру, – это очень классно. Во-вторых, здесь играет «Автомобилист» – небогатый, но очень толковый. Я эпизодически слежу за КХЛ, но даже до меня добивал, во-первых, отличный прошлогодний пиар клуба, во-вторых, невероятно простой и искренний тренер Андрей Разин. Жаль, что уже бывший тренер. Баскетбольного клуба УГМК в моей повестке не существует. Как будто тут он есть в повестке? Я невероятно ценю и уважаю всех прекрасных дам, кем бы они ни работали и во что бы ни играли, но женский баскетбол – это очень неинтересно и непопулярно.— УГМК принадлежит олигарху Козицыну, и у него – любовь к женскому баскетболу. Это же неплохо для города. — Мне удивительно, почему ему до сих пор не надоело всех обыгрывать – я же ничего не путаю, там ведь реально сборная мира играет? Впрочем, раз мне непонятно, возможно, потому я и не олигарх.— Как ты думаешь, Козицын может сделать из «Автомобилиста» такую сборную мира? — Не имею понятия. Но если бы много денег было у меня и я хотел бы потратить их на какой-то спорт в России, то тратил бы их на КХЛ. По упаковке, по организации это самая яркая лига в России. Понятно, что это не окупаемая история, что это социальный проект, что расходы не соответствуют заработкам, но, по крайней мере, там есть белый лед, новые дворцы и заинтересованные люди на трибунах. Там есть зрелище и движуха.— Не знаю, мне кажется, все это просто потому, что Путин любит хоккей, и все. КХЛ – его идея? — Насколько я слышал, придумал КХЛ именно Путин – вроде бы в том числе из ностальгии по великому прошлому. Но все здорово там, потому что нашлись люди, которые могут не только тратить, но и делать. Потому что расходы на инфраструктуру меньше, чем в футболе. Потому что зима в стране длится полгода, и приходить в теплый крытый дворец приятнее, чем на холодный футбольный стадион.— Ты рассказываешь про журналистику детям здесь, в Екатеринбурге. Я хотел спросить, что ты будешь им говорить, и привести твою цитату: «За то, что выдается за журналистику и телевидение, на 90% – стыдно. Хотя и объяснимо: наше поколение – это поколение ипотеки. Люди сидят на кредитной игле. Работы они не хотят лишаться ни в коем случае, даже если придется отрезать себе секатором яйца и стать евнухом пропаганды. Так что вытянутые коленки и не самые большие зарплаты спортивных журналистов лично меня уже давно не беспокоят. Гораздо больше я грущу от того, что вся профессия в стране изнасилована и вот-вот сдохнет довольно чудовищной смертью». — Я не люблю повторяться и заниматься самоцитированием, но примерно это я и скажу. Я все свои выступления про журналистику, во-первых, строго дозирую – не чаще 5-6 раз в год. Во-вторых, в самом начале трачу примерно 60 секунд на то, чтобы отговорить людей заниматься журналистикой в современной России.— А это не позерство? Потому что к нам часто тоже приходили на журфак люди из разных сфер, и почти все они говорили – ребята, если у вас еще есть время, уходите. — Тогда это, может, и было позерство. А сейчас это мое искреннее желание объяснить хотя бы 10 процентам зала, что в этой профессии вы не будете счастливы и богаты. Не только богаты – даже хорошо обеспечены. В современной журналистике хорошо зарабатывать можно только в двух случаях: 1) ты один из начальников тех самых евнухов пропаганды; 2) ты просто звезда, которая востребована не только в профессии, но и в смежных отраслях – в шоу-бизнесе, например. В моем представлении о мире достойно зарабатывать – так, чтобы была квартира, машина и регулярный отпуск, – должны не только звезды, но и середняки. И, насколько я знаю, есть много отраслей, не связанных с журналистикой, где можно быть в серединке, но все равно чувствовать себя хорошо. Двинуть туда, пока не поздно, я и советую молодым.— А вот дети посмотрят на тебя: ну ты же звезда, да? — Да ну нет.— Но они же смотрят на тебя и думают: я хочу стать, как Юрий. — Это лестно и прекрасно. Но тогда они должны понимать: с журналистикой каждый из нас может закончить в любой момент. Я еще в 2014 году, когда разогнали «Ленту.ру», был уверен: в конце года придется идти продавать мобильные телефоны в «Евросеть».— Ты серьезно? — Абсолютно. Второй половине я сказал: на всякий случай поищи, где можно купить относительно нестремные желтые рубашки. Прошло два года, пока не пригодилось.— Но ведь все изменилось? — Стало хуже.— Ты же теперь на «Матч-ТВ». — Я не работаю на «Матч-ТВ». Я делаю для «Матч-ТВ» программу.— Ты ведешь там модное шоу, которое получило премию. — Я веду там развлекательное шоу. «КультТура» – это не про журналистику, это про веселье, про то, чтобы показать зрителям: даже в нашем футболе есть прикольные, веселые, ироничные люди. Мы находим нормальных пацанов и весело про них рассказываем. Это не имеет отношения к журналистике. Это имеет отношение к шоу-бизнесу – ну или нам хотелось бы, чтобы имело. За два года в России стало еще меньше крутых медиа. Этой весной двойную сплошную прочертили в совершенно замечательном РБК. Мест, где можно заниматься журналистикой в том смысле слова, в котором в общем-то эта профессия придумана, почти не остается. Поэтому зачем тратить на нее свое время? Лучше выучиться экономике, маркетингу, программированию. Зачем учиться профессии, в которой и государство, и страна вообще не заинтересованы сейчас? Нормальная журналистика в России сейчас не нужна.— Даже спортивная журналистика? — В целом – да. Потому что спорт и политика связаны друг с другом тесно. Спорт – это продолжение политики. А все, что касается политики, сейчас не заинтересовано в журналистике. Вот у меня сейчас мастер-класс по интервью. Когда я выступал с ним в последний раз – летом 2015 года – последним слайдом там шел список из пяти лучших интервьюеров России. Сейчас этого слайда нет: во время подготовки я понял, что даже пятерки не набирается.— Все ушли? — Кто-то свалил из профессии, кто-то – из жанра. Но самое главное – делать интересные, а не кастрированные интервью – стало гораздо сложнее, чем раньше.— Познера среди них нет? — Я уважаю седины, я, конечно же, совершенная тля в сравнении с Владимиром Познером, но это не мешает мне иметь собственное мнение. А мнение такое: в последние годы Познер не обладает той мощью, которой обладал раньше. Самые показательные эфиры – с Земфирой и Шнуром. Оба интервью, опять же на мой взгляд, это категорический провал. Не бывает провалов героев, бывают провалы интервьюера. Земфира готова была общаться – в начале эфира видно, что ей интересно, что она прям пылает. Но потом угасла – в том числе потому, что вместо того, чтобы спрашивать у нее, Познер много рассказывал о себе. У тебя в гостях главная русская певица, человек, который крайне редко дает интервью – пользуйся, кружи с ней в танце, зачем же рассказывать про себя?— Со Шнуром тоже диалог совсем не пошел. — Потому что вместо того, чтобы узнавать у него что-то, Владимир Владимирович пытался его воспитывать. Я всегда думал, что для воспитания есть родители. И даже у них мало шансов на успех, если человеку 43 года. Шнур – самый популярный мужик в стране после Путина, зачем ты его воспитываешь? Узнавай о нем. Спустя пару недель Познер сказал, что Шнур вертелся у него как уж на сковородке. Я бы предпочел, чтобы к Познеру на интервью пришли Путин, Медведев, Жириновский, другие представители политической элиты и они крутились как на сковородке. Даже если бы это было неинтересно по содержанию, это было бы показательно по сути. А со Шнуром получилось и неинтересно, и непоказательно. Примечание. Уже после записи интервью случился беспрецедентный скандал из-за игры клубов «Урал» и «Терек», и мы попросили Юрия дополнить беседу двумя ответами.— Что ты думаешь по поводу матча «Урал» – «Терек»? Это был действительно «странный» матч? — После матча «Урал» – «Терек» Екатеринбург выглядит как Лас-Вегас русского футбола: реально город греха. Я думаю, что болельщики «Урала» – самые обманутые люди страны. Думаю, что если матч, как убеждают нас руководители обоих клубов, был честным, половина состава «Урала» больше никогда не должна играть в премьер-лиге – потому что это определенно не их уровень. Думаю, что Василий Уткин – мужчина. К тому, что про эту игру сказал он, мне добавить нечего.— Что теперь делать? Как довести хоть одну ситуацию подозрений до какого-то реального итога, уголовного дела? — Как только на это появится политическая воля первого лица государства. Но у президента страны, насколько я понимаю, сейчас много гораздо более важных дел. А никто из тех, кому он доверил управление футболом, этим заниматься не будет. Потому что неудобно и страшно. Топ