Взять и выкинуть

Мои дрожащие от холода пальцы едва могут выцепить листовку из пачки других, чтобы всучить ее очередному прохожему. Мимо, по тротуару – бесконечный поток москвичей и гостей столицы. Рядом еще много других людей, особенно выделяются африканцы, которые раздают приглашения: одни – купить цветы, а другие – посетить бордель. Брать уличную рекламу прохожие не торопятся; впрочем, за неполный рабочий день у меня уходят сотни листовок. Когда кончается смена, я выкидываю, то, что не раздал, и наконец-то ныряю в метро.

Валера купит квартиру

Поиск работы промоутером начинается с безденежья и лжи. Объявления, которыми пестрит "Авито", обещают золотые горы, по меркам жителя провинции: час работы, и 250-400 рублей в кармане. Как правило, еще пишут, что надо разносить печатную продукцию по подъездам, – имел опыт: застряв летом без денег в Новосибирске, таскал газеты для КПРФ – а не мерзнуть у метро. Оплата – сразу. Впрочем, это не более чем поиск людей на день, которые, поработав смену, уйдут искать новую вакансию, получив полтысячи рублей за день беготни и консультаций с "Яндекс-картой".

Мой первый выход был в шаге от того двора, где я вписывался после автостопных от Мурманска до Горного Алтая. Представившийся Владимиром, обладатель строгого мужского голоса, на том конце – как уже не принято говорить – провода, посоветовал не опаздывать. Я прождал час, вместе с двумя молодыми москвичами и тремя студентами из Конго. Москвичи ковырялись в телефонах, негры болтали, а я прикидывал, сколько дней мне отработать, чтобы перед зимой хватило свалить погреться на Кубани.

Наконец вышел юный узбек-бригадир. И выдал нам: распечатки карт микрорайонов, по две банки клея и 200 листовок от лица "порядочного русского человека Валеры", ищущего в Москве квартиру. Для убедительности шрифт был стилизован под рукопись. На карте требовалось отмечать, сколько листовок ты наклеил на каждом доме. Один подъезд – одна листовка. Листовка – 2.50 рубля. Первый день пробный – потом больше дадут.

Еще полчаса я добирался до места расклейки. Прошел час, я понял, что замерз и пожалел, что не взял шапку и теплую куртку. Поиски нужного номера дома на осеннем ветру доводили до насморка. Еще выяснил, сосчитав количество ушедших листовок, что заработал уже – аж 100 рублей… "Я буду проверять", – прозвенел в голове голос бригадира. Я оглянулся, …и стал выкидывать каждую третью листовку в урну, хорошо скомкав ее. Дело пошло в гору – за три часа я выполнил план и поехал сдавать отчет.

Утром все повторилось. Мы долго ждали, когда нас направят по районам. Впрочем, план нам не увеличили, все те же 200 объявлений. "Пока рано", – сказал помощник работодателя. Так я потратил еще пять часов своего времени. На следующий день нас "повысили" до 300 листовок и пошел снег; а вечером я ушел с работы. Зарплату я выбивал неделю. Владимир то страдал от проблем с банком, то забывал кошелек, или просил не звонить. Наконец меня рассчитали. До метро я шел с узбеком-бригадиром, с ним трусили совсем зеленые москвичи. Я почему-то поинтересовался – остались ли у него студенты из Конго?

– Негры хитрые и ленивые. Они все листовки выкинули, и домой ушли. Я проверял. Вообще, много негров в Москву понаехало, скоро все заполонят чернож***е, – ответил мне мигрант из Узбекистана.

Больше на "Авито" работу я не искал. Предпочитаю покупать там книги, но не более того. А объявления "от Валеры" я до сих пор встречаю в Москве – от метро Рокоссовского до Красносельской.

Распродажа вареной колбасы

С приближением календарной зимы дела пошли в гору. Знакомый левак, занятый акциями прямого действия, воровством продуктов в "Пятерочке" и жизнью на вписках, дал контакты рекламного агентства: "Они не кидают". Недолгая переписка ВКонтакте, и с утра я еду работать на "Магнит": смена – 6 часов, оплата – 1200 рублей. Гонорар, как честно сказали, только в конце недельного проекта.

В магазине, где мне требовалось найти администратора, вдруг стало стыдно. Я понял, что одет слишком аккуратно для маргиналов и не малолетка, что раздают листовки. Преодолимо. Администратор проговорила: "А, промоутер", и дала две пачки листовок, с размерами: одна – с конверт, другая – с обложку журнала. В них – про скидки в торговой сети. Как и где я буду их распространять – ее не интересовало.

В итоге, я пару часов гулял возле магазина, награждая жителей, и так идущих в "Магнит", рекламой. Потом приехала девушка-проверяющая от фирмы, назначила мне локацию возле ближайших филиалов "Перекрестка" и "Дикси". Подрывать торговлю конкурентов "Магнита". Вечером от меня требовалось заверить у администратора акт, что ушло 1800 листовок. По три сотни в час, или одна каждые двенадцать секунд.

Каждый день у меня уходило, на глаз, 500-700 листовок. Однако в "Магните" мне все подписывали. Хотя я сомневаюсь, что хотя бы раз мне выдали фигурировавшее число. Только однажды внимательный администратор – обычно были женщины, а в этот раз оказался мужчина с интеллигентными манерами – "отгрузил" мне полный рюкзак, причем, когда я уже ушел работать. "Тебе еще макулатура", – догнал меня кассир, и добавил: "Только не кидай в мусорку рядом; когда закончишь, отойди во дворы".

Пока кассир выкуривал сигарету, я выслушивал его печали: "Магнит – это болото, 25 тысяч в месяц выходит. Заставляют эти е****е листовки в моем доме по почтовым ящикам бесплатно рассовывать. Работаю только потому, что напротив моего дома, не надо тратить время и деньги на дорогу".

Возвращаясь на вписку, я опустошал рюкзак от остатков – увесистых пачек полиграфической продукции, сожалея, на что переводится русский лес. Некоторые промоутеры, которых я знал, начинали свой рабочий день с этой процедуры, появляясь только вечером – отметиться в администрации точки.

Москвичи реагировали по-разному на листовки. Пенсионерки брали, аккуратно клали в сумки, а затем устраивали мне обструкции, если не находили рекламируемый товар со скидкой. Школьники буквально выдергивали листовки из рук, чтобы отправить их в мусорку через пару метров. Кавказцы игнорировали, делая лицо посложнее. Мигранты из Средней Азии, выражая радость, вертели листовки в руках.

Работа была скучная. Ходи взад-вперед, протянув листовку, приговаривая, что в "Магните" – скидки. За 6 часов надоедал и плеер, а от хардкора и языческого металла болели уши. Тогда я начинал "угорать":

– Распродажа вареной колбасы в "Магните", – монотонно чеканил я, дефилируя у "Дикси", и иногда добавлял: – Наркотики и шлюхи!

Многие смеялись. Дедушки со двора затевали разговоры, и я читал лекцию, что "Слава богу, що я нэ москаль", а Москва – это "черная дыра на теле России". Иногда сталкивался с зазывалой из магазина кожаной и меховой одежды. Тридцатилетний коренной москвич там получал 2/3 зарплаты от потока покупателей. Всего – 50 тысяч.

В последний день работы мной заинтересовались два модных алкоголика, наряженных в засаленные, но когда-то дико модные куртки "Alpha Industries". Вскорости, один из них приступил к идеологическому ликбезу, сдобренному перегаром, про атомную бомбу, что следует сбросить на Украину. "Пошел на х**, п***р", – попрощался я с "просветителем". Администратор поставил мне печать в акте, и проект кончился.

Левак, который подкинул мне вакансию, уже убежал в Украину. Листовки он больше не раздает.

Золото, бриллианты и Дед Мороз

Как я быстро понял, если нужна нормальная подработка промоутером в Москве, то ее надо искать на тематических пабликах ВКонтакте. В социальных сетях легко проверить – платежеспособен ли человек, который собирает команду на разовый проект по уличному пиару. Есть сообщества, где народ пишет отзывы, и где составляют черные списки мошенников и рекламных агентств, где гонорар приходится выбивать месяцами.

Стандартная оплата – почасовая: 180-200 рублей за каждые отработанные 60 минут. Хотя находятся жмоты, которые дают только 120-130 рублей, но к ним промоутеры с опытом не идут, их контингент – школьники. А лучшая оплата – 250 рублей, там, где надо надевать несуразный костюм: Деда Мороза, клоуна или даже "огурца".

Именно в амплуа Деда Мороза я навязчиво агитировал население Москвы заглянуть в ювелирную сеть "Адамас". Тесная белая шапка на голову, с вырезом на макушке, что в минус 20 градусов было странным дизайнерским ходом, красный халатик. В руки – изящная сумочка от фирмы. И слоган в толпу, в середине которого я запинался: "С Новым годом! Здравствуйте! Магазин "Адамас" предлагает скидки вам – пятьдесят процентов (дальше не помню)". В общем, я это переиначил на свой лад: "скидки – золото, бриллианты".

Дети махали "деду Морозу" руками, люди в возрасте посмеивались, какой-то кавказец бросил реплику: "Найди нормальную работу", а группа малолетних нацистов сфотографировалась, сделав руки крестом, как положено у субкультуры "стрейт эйдж". Полицейские гоняли на тридцать метров от метро, а охранники с односложной речью запрещали подходить к периметру торгового центра:

– Че, какой "Адамас" здесь? Начальство мне ничего не говорило. Нельзя, короче! Иди в метро, там раздавай.

Я быстро узнал, что у каждого метро действовало как минимум два десятка промоутеров. Самые скучные ребята – это обслуживающие "Бургер кинг" и прочие забегаловки. Среднеазиаты специализировались на рекламе мелких заведений как стоматологические клиники, центры этнической медицины, а негры стояли с журналами от борделей – "Флирт", или зазывали в цветочные магазины. К вечеру тротуары были усеяны брошенными прохожими листовками, а урны забиты ими же.

Лично мне листовки выбрасывать не приходилось. На смену их давали в районе полутысячи – на глаз. Однако требовалось напрягать персонал "Адамаса" излишне сложным заполнением рабочего акта. Там кроме времени прихода-ухода, стояли оценки работы и еще разные мелочи. Затем бланк фотографировался и отправлялся координаторам в чат, в котором молодые москвичи вечно ныли на "суровую" погоду, и клянчили авансы. Некоторые были подписаны на "Антимайдан".

Когда новогодний сезон закончился – скидки у "Адамаса" не прекратились: изменились пропорции. Для рекламных агентств сеть стала золотой жилой – почти у ста магазинов встали промоутеры, у некоторых – по двое, а кое-где даже с зазывалами. Это те, кто через мегафоны, невзирая, что вокруг жилые дома, доводит до населения про "скидки!". Так, рядом со мной действовал юноша в офисном костюме и с бабочкой. В те дни в Люблино пристрелили надоевшую девушку-промоутера.

Ювелирная империя переоценила актуальность масштабной рекламы. "Заказчик неудовлетворен притоком покупателей", – отписались в общем чате координаторы акции. Начались реформы. Распространителям довели до сведения – в актах промоутеров пора ставить не только количество розданных листовок, но и число вернувшихся в магазин, с покупателями. Это – двадцать процентов, иначе работа вроде как не выполнена. На практике – один-два процента прохожих реагировали на уличную рекламу.

Участились проверки, стали требовать сдать телефон или наушники от него администратору точки, или не отходить от магазина дальше пятидесяти метров (быть на виду). Работать стало скучно, да и я начал подрабатывать, сдавая кровь за деньги или посещая платные опросы. Листовки я больше не раздаю.