Игорь Кесаев, Сергей Хетагуров и башня в "Москва-Сити"

От редакции: Автор этой статьи – президент Группы компаний «Меркурий» Игорь Кесаев. После появления в газете «Совершенно секретно» материала Сергея Хетагурова «Меркурий» – башня раздора» мы получили довольно много откликов, которые привели нас к мысли, что в ситуации вокруг «золотого небоскрёба» ясно отнюдь не всё. Поэтому мы были просто обязаны дать слово основателю и владельцу ГК «Меркурий», человеку, который задумал и воплотил в жизнь этот проект, – . Он не только подготовил текст статьи, но и ответил на уточняющие вопросы редакции, что позволило получить исчерпывающую информацию об истории проекта, его участниках и о том, что происходило рядом с башней в последние несколько лет.

Я – человек, занимающийся практическими вопросами, которого не интересуют публичность, личный пиар и искусственное привлечение внимания к своей персоне. Поэтому я не даю интервью и крайне редко общаюсь с журналистами. Обычно за меня говорят мои бизнес-проекты, которые лучше всего отражают мой характер, мои способности и, если хотите, жизненные принципы.

Но в жизни бывают такие моменты, когда защиту своего имени, памяти своих друзей, чести, достоинства и бизнес-репутации следует осуществлять самому. И поэтому я решил рассказать читателям ежемесячника «Совершенно секретно», уже познакомившимся со слухами, домыслами и вымыслами, которые распространялись о одним из моих бывших сотрудников, правду о том, как всё происходило. О том, как рождался этот проект, как трагически оборвалась жизнь моего главного партнёра и друга, какую боль и разочарование я испытал после этого события. Это история о блестящей мечте – «золотой башне «Меркурий», о взлётах и падениях, кризисах и перспективах, о человеческой подлости, о попытке обмануть уважаемого ветерана и правоохранительные органы исключительно с целью личного обогащения.

Мне очень неприятно рассказывать об этом, но колебался я недолго. Вариантов было множество, но я выбрал один – на мой взгляд, самый правильный и справедливый. Неправду можно победить только правдой, правдой, которую подкрепляют документы, правдой, которая, возможно, кому-то будет неприятной, а кому-то покажется сенсационной. Но для меня сейчас главное – это восстановление справедливости, и я надеюсь, что читатели поймут мою откровенность и простят некоторую резкость в оценках и суждениях…

Этот документ – свидетельство о выплате Сергеем Хетагуровым $ 8 млн 750 тыс

Ему я доверял больше, чем себе...

Ещё довольно молодым человеком, сразу после окончания МГИМО, я побывал в . Кто помнит ту разруху, которая была в Москве в начале 1990-х, тот поймёт, каковы были мои впечатления от этого города, от огромных зданий совершенно разных форм и назначения. И тогда у меня появилась мечта: построить в центре Москвы небоскрёб. Хотя бы один, но зато самый красивый, самый заметный и единственный в своём роде. Прошло чуть больше двадцати лет, и у меня появилась башня «Меркурий». Кому-то она может нравиться, кому-то нет. Кто-то считает её удачным проектом, кто-то не совсем удачным с коммерческой точки зрения. Но это была моя мечта, которую я с помощью своих друзей, соратников и партнёров по бизнесу исполнил.

Главным моим партнёром в начале строительства этого «золотого» сооружения был Вячеслав Борисович Басати, которого я всегда называл просто Славой. Он был моим другом, если не сказать больше. Люди, видевшие наши отношения со стороны, в том числе и отец Славы Борис Александрович, называли нас братьями. И это было недалеко от истины – во всяком случае, Слава пользовался моим абсолютным доверием, и я не считал нужным каким-либо образом проверять его деятельность в рамках нашего совместного бизнеса или оспаривать его решения.

Мы познакомились с ним ещё в середине 1990-х годов и вплоть до его смерти в мае 2013 года были друзьями, а с середины 2000-х и деловыми партнёрами. Самым крупным из совместных проектов было, конечно, строительство башни «Меркурий». В 2005 году, когда я и Слава только договаривались о строительстве башни и многие практические шаги были ещё неясны, мы установили, что наши доли будут равными. В соответствии с этим должны были осуществляться и наши действия в рамках проекта. Экономические реалии таковы, что практически всё крупное строительство ведётся в том числе и на кредитные деньги. Башня «Меркурий» не была исключением. Привлекать кредиты либо искать инвесторов должны были оба акционера на паритетных началах.

Довольно скоро выяснилось, что генерального инвестора привлечь не удаётся, а кредиты даются лишь под твёрдые гарантии. Слава, к сожалению, таких гарантий дать не мог, и я стал и основным инвестором, и человеком, чьи гарантии банки охотно принимали. Мне пришлось вкладывать свои собственные средства, которые составили большую часть вложений в проект башни «Меркурий». Слава прекрасно понимал, что его вклад значительно меньше моего и может заключаться только в его личном управлении проектом, и согласился с тем, что мы с ним, с учётом перераспределения ответственности и рисков, официально перераспределим и доли. Моя доля составила 84%, доля Славы – 16%. На мой взгляд, это было более чем щедрое вознаграждение моему другу, который, в отличие от меня, не вкладывал в проект ни копейки своих средств, а занимался только текущим управлением. Как вы понимаете, наёмный менеджер с такими же как у Славы обязанностями не мог бы претендовать на долю в башне. Но Слава был моим другом, и с учётом того, что у него имелся определённый опыт в строительстве, он с апреля 2005 года возглавлял проект и занимался вопросами, связанными со строительством нашего небоскрёба. Я настолько доверял своему другу, что все переговоры с крупными строительными компаниями вёл именно он. Слава выступил инициатором привлечения к строительству компании «Рассен» в качестве генерального подрядчика. Поскольку наши сферы участия в проекте были разделены, Слава не только выбрал подрядчика, но и обсуждал с ним все финансовые условия работы. Более того, он лично занимался и подбором, и расстановкой кадров. Я же не принимал никакого участия в руководстве работой по строительству башни «Меркурий», поскольку моей задачей было обеспечение финансирования проекта.

Ещё раз отмечу: Славе я доверял полностью и безоговорочно, как доверяют членам своей собственной семьи. Уже после его смерти ко мне пришёл , которому я поручил курировать строительные вопросы по проекту, и сообщил о том, что у него есть много вопросов к деятельности Славы в качестве руководителя проекта. Он спросил меня: «Неужели ты не знал об этом?» Я ответил ему вопросом на вопрос: «А твою деятельность на посту вице-президента я когда-нибудь проверял?» Ведь и Хетагуров много лет пользовался у меня если не абсолютным, то во всяком случае серьёзным доверием. Возможно, мои принципы были неправильными, возможно, я от этого потерял большие средства, которые мне же приходится сейчас компенсировать, но я считаю, что без доверия к работающим рядом со мной руководителям действовать просто нельзя!

Я пытаюсь для себя найти оправдания тому, что Слава тратил значительно больше средств, чем мог себе позволить. Мне кажется, что во многом он был похож на большого ребёнка, правда, и «игрушки» у него тоже были серьёзные. Он мог, не согласовывая со мной как с главным акционером, купить на общие деньги для личного пользования четыре автомобиля высшего класса, в том числе бронированные, потратив два миллиона долларов, и вообще жил, как говорится, на широкую ногу, что требовало большого количества наличных. Именно с этим был связан тот факт, что он, не уведомляя меня, продал Хетагурову за наличные часть прав на получение прибыли от реализации площадей в башне. Истинное финансовое положение Славы выяснилось лишь после его трагической смерти, во многом явившейся следствием развившихся у него вредных привычек. Фактически Слава был банкротом.

После проведения проверки выяснилось, что его долги существенно превышали его активы. Да и использование им средств, выделявшихся на строительство моими компаниями, не всегда было корректным. Я, откровенно говоря, был удручён тем, что Слава не самым лучшим образом справлялся с возложенными на него обязанностями. После его смерти я испытал всю гамму негативных чувств: и боль от потери друга, и жалость к его престарелому отцу и общим знакомым, и разочарование от того, что он не во всём оправдал мои надежды. Но в память о нашей дружбе и почти семейных взаимоотношениях я принял для себя непростое решение: не заниматься дальнейшим расследованием его финансовой деятельности, а также по договору с наследниками взять на себя выплату всех долгов Славы. Кстати, решить проблему с долгами и активами покойного меня лично попросил наследник – отец Славы Борис Александрович Басати. Именно в этом меня сегодня пытается упрекать Сергей Валентинович Хетагуров, которому, напоминаю, я тоже доверял, сделав его фактически третьим человеком в Группе компаний «Меркурий» и дав ему возможность заработать десятки миллионов долларов.

Игорь Кесаев и Вячеслав Басати на презентации самой высокой башни в Европе «Меркурий Тауэр». Ноябрь 2012

Чемоданы и миллионы

Сергей Валентинович – очень скромный человек. Видимо, поэтому он не сообщил читателям «Совершенно секретно» и представителям правоохранительных органов, которые интересуются проблемой, сколько именно и каким образом он заплатил Вячеславу Басати за часть прав на получение прибыли от реализации площадей в башне.

Начнём с суммы. Как следует из документов (Основное соглашение, Дополнительное соглашение и Акт выполнения обязательств), фирма Daybreak Enterprises Limited, принадлежащая Хетагурову и зарегистрированная в Белизе, выплатила фирме Wobley Manаgement Limited, принадлежавшей Вячеславу Басати и зарегистрированной на Кипре, $8 мky 750 тыся. Эту цифру Сергей Валентинович, опять же из скромности, решил не упоминать и даже, насколько мне известно, поручил вымарать из воспроизведённой в газете копии документа. Мы, считая, что читатели имеют право на получение объективной и всесторонней информации, исправляем это упущение.

Деньги, насколько мне известно, передавались самим Хетагуровым Славе Басати, как лично, так и через секретаря. Вот так просто, как какой-нибудь наркоторговец, приходил и приносил в чемодане наличные – в общей сложности почти $9 мky. Но самое главное – несмотря на то что эти миллионы долларов по документам были переданы именно фирме Wobley Management Limited, на её счёт они так и не поступили. Они не были оприходованы в установленном порядке, а просто попали к Вячеславу Басати как к физическому лицу. И, естественно, ни его фирма, ни он сам на оплату строительных работ и на девелопмент эти деньги не тратили…

Скромность Сергея Валентиновича Хетагурова настолько велика, что он нигде не упоминает и источники происхождения этой довольно крупной суммы. Да, он на тот момент уже несколько лет работал на руководящих должностях в нашей компании, но заработать такую сумму в валюте легальным образом никак не мог. (В распоряжение редакции были предоставлены справки о доходах Хетагурова как физического лица за 2001–2006 годы. Из них следует, что за период с 2001 года до 1 сентября 2006 года он получил доход в общей сумме 3 млн 382 тыс и 46 рублей, что на тот период равнялось примерно $113 тыс. – Ред.)

Этот документ опровергает все мифы о «бедственном положении» семьи Басати

Чужие деньги считать неправильно, но, согласитесь, доход в $113 тыс и сумма в #8 млн 750 тыс – величины несопоставимые. Вы можете возразить: у Хетагурова могли быть иные источники накоплений. Но, как сам Сергей Валентинович рассказал читателям, до 2001 года он работал исключительно на государственной службе. Где Хетагуров легально получил почти девять миллионов долларов? В правительстве Северной Осетии? В МЧС? В Федеральной миграционной службе? А может быть, это пресловутое «золото партии», которое попало к нему во время его работы в ЦК КПСС? Я думаю, что ему сложно будет ответить на этот вопрос. А ещё интересно, были ли уплачены налоги с этой совсем не маленькой суммы?

Ещё одна небольшая ремарка. Упоминая о соглашении с фирмой Вячеслава Басати, Сергей Валентинович трижды обмолвился, что в период перед подписанием этого документа, то есть в 2001–2006 годах, у него пошли серьёзные дивиденды, большие деньги. Могу даже процитировать его слова: «Повторяю: дивиденды были серьёзными, и я стал думать, куда вложить собственные средства». Он ввёл читателей в заблуждение. Как вы можете видеть, «серьёзные дивиденды» составляли на тот момент чуть более $113 тыс. Во всяком случае, такой доход он лично задекларировал в то время. Получать серьёзные дивиденды Хетагуров стал уже после того, как передал деньги Басати. И получать дивиденды он стал только благодаря тому, что я лично дал ему возможность получить миноритарные доли в нескольких наших проектах.

Хочется развеять миф о бедном обманутом пенсионере Хетагурове. Действительно, он не получил «золотого парашюта», его заработная плата была не запредельной, а бонусы практически отсутствовали. Вот его слова: «Пришлось написать заявление с просьбой освободить меня от должности вице-президента «Меркурия», президента ОАО «Турбохолод», председателя совета директоров Завода имени Дегтярёва, члена совета директоров Новоангарского ГОКа. Поздно вечером собрал свои личные вещи и ушёл, причём без сожалений и всяких «».

Какие-либо «парашюты» Хетагурову точно не были нужны, поскольку он различными способами заработал на компаниях, входящих в ГК «Меркурий», десятки миллионов долларов. Возможно, кстати, получал он их не всегда законным образом. В то время, когда я после смерти Славы Басати отправил его на работу в башне «Меркурий», он лично пригласил подрядчика, знакомого ему по тем временам, когда он трудился на госслужбе, – фирму «Регион». Компания получила около 100 млн рублей и растворилась, не выполнив работ и не вернув денег…

Но я в те времена ещё доверял Хетагурову. Мне казалось, что интерес к заработкам на стороне у него будет отсутствовать, если его ввести в состав акционеров ряда принадлежащих мне компаний. Именно я сделал его богатым человеком. С 2007 года он стал основательно зарабатывать. Его доходы в целом, повторяю, исчислялись десятками миллионов. Причём не рублей, а долларов. Самое интересное, что «бедный обманутый пенсионер» не склонен упоминать тот факт, что он продолжает зарабатывать на моих компаниях и сейчас. Не буду утомлять читателей подсчётами, но, к примеру, прибыль Горевского горно-обогатительного комбината в 2016 году составила около 8 миллиардов рублей. 5% акций Хетагурова принесли ему действительно солидные дивиденды. Думаю, что читатели сами могут определить их объём. А ведь есть у него акции и других предприятий, которые приносят ему существенный доход. В общем, перефразируя известное изречение о том, что бедность не порок, в применении к Хетагурову скажу, что порок – это прикрываться бедностью…

Первая страница соглашения с отцом Вячеслава Басати

Об обиженном ветеране замолвите слово

Любая смерть – это трагедия, и часто люди бывают не готовы к последствиям потери близкого человека. Именно так оказался не готов к преждевременному уходу из жизни Славы Басати его отец. Когда Слава умер и выяснилось, что у него большие долги, а управлять активами его папа, 82-летний Борис Александрович Басати, не в силах, он обратился ко мне. Ещё раз хочу акцентировать внимание на этом факте: ко мне обратился наследник с тем, чтобы урегулировать серьёзные проблемы, которые возникли у него на том этапе.

Несмотря на большой жизненный опыт и многолетнюю дипломатическую службу, Борис Александрович не представлял себе, как ему решить все вопросы, связанные с наследством, поскольку бизнесом никогда не занимался. Возраст давал о себе знать, хотя он полностью осознавал, что приобретает и от чего избавляется, обращаясь ко мне. Я думаю, что если бы он попробовал что-то делать сам, то к настоящему времени вообще остался бы без средств к существованию. Долги Славы кредиторы взыскали бы с него в полном объёме, а имевшиеся активы забрали бы в счёт долгов его сына.

Когда отец Славы говорил и писал о «миллиардном наследстве» своего сына, он не представлял себе реального положения дел. Да, до сдачи башни в эксплуатацию, которое произошло через несколько месяцев после смерти Славы, его 16% акций формально были обеспечены тем, что он отвечал за строительство. Но вот настал момент, когда строительство было закончено, а сам проект, будучи убыточным, начинал требовать вложения средств. Изменилась сама форма ответственности – теперь деньги в проект должны были вкладывать все владельцы акций, пропорционально имеющимся у них пакетам. Они должны были делить не только доли в прибыли, но и убытки. С момента ввода здания в эксплуатацию на покрытие дефицита по его содержанию, выплату процентов и погашение основного тела кредита акционерами было потрачено около $150 млн. Таким образом, отец Славы Басати должен был бы вложить к сегодняшнему дню порядка $24 млн. Сколько стоили 16% акций башни, которые обременены такими обязательными затратами?

В то время я не очень хотел помогать Борису Александровичу в решении его проблем – уж слишком сильным было впечатление от недостатков и упущений, выявленных анализом работы его сына как руководителя строительства «Меркурия». Термины «недостатки и упущения» я использую лишь для того, чтобы не трогать память Славы. В отношении любого другого человека я использовал бы совсем иные слова, да и действовал бы другим образом. Но тогда я принял решение переступить через себя и свои эмоции, чтобы помочь отцу своего друга. Я прекрасно понимал, что в случае предъявления Борису Александровичу Басати требований кредиторов его сына он попадёт в более чем затруднительное положение.

Значительную часть из своих прав на прибыль от продажи площадей «Меркурия» он продал Сергею Хетагурову и другим лицам, не все из которых были, скажем так, готовы ждать, пока башня начнёт приносить прибыль. Мне удалось договориться со всеми кредиторами Славы. Кого-то из них я знал, а кого-то нет. Некоторые переговоры шли тяжело. С кредиторами, тем более чужими, всегда общаться непросто. Но в итоге все получили свои деньги с процентами, на которые они на тот момент рассчитывали. И все остались довольны. Кроме Сергея Хетагурова. Его ультимативные заоблачные требования стали для меня ударом в спину.

Документ заверен всеми необходимыми подписями

Не нужно быть великим экономистом, чтобы понимать, что свои 16% прибыли компания Славы Басати могла получить только после того, как эта прибыль появится. А это могло случиться только после погашения кредитов банкам и возвращения инвестиций, которые сделали в проект мои компании. И эти средства могут появиться только в результате продажи или сдачи в аренду площадей в башне. Других источников получения средств просто быть не могло и быть не может. Именно здесь хотелось бы обратить внимание на лукавство, если говорить мягко и толерантно, со стороны Сергея Валентиновича Хетагурова. Прекрасно зная о том, что прибыль у проекта должна появиться после выплаты всех долгов и погашения инвестиций, он по какой-то неведомой причине считает, что прибыль появляется непосредственно после получения свидетельства о собственности на здание.

Чтобы ситуация была понятна уважаемым читателям «Совершенно секретно», можно привести аналогию с юридической практикой по наследственным делам. Там наследники строго делятся на очереди: первую, вторую, третью. И в соответствии со своим статусом получают причитающиеся им доли. Вот Хетагуров, если следовать этой простой аналогии, – это наследник третьей очереди и может получить свои деньги только после Сбербанка, дававшего кредит, и моих компаний, поскольку я инвестировал в проект собственные средства. В настоящее время все деньги от продажи офисных, жилых и технических помещений в башне «Меркурий» идут на погашение процентов по кредиту Сбербанка и основного тела кредита.

Но вернёмся к Борису Александровичу Басати – его Хетагуров именует обманутым, лишённым наследства человеком, в отношении которого «были совершены такие действия, которые объективному следствию стоит внимательно изучить на предмет совершения мошенничества и вымогательства». В тексте, опубликованном Хетагуровым, утверждается, что я заявил, будто семье Славы «не останется ничего», что у Славы к моменту его смерти было 50% акций башни и так далее.

Давайте рассмотрим ситуацию объективно, с реальными, а не выдуманными цифрами в руках. Ещё раз ссылаюсь на официальное соглашение со Славой Басати, по которому мы с ним решили, что его доля в «Меркурии» будет 16%. Подробно обсуждать оценку состояния активов и долгов Славы на время его смерти я не собираюсь, поскольку это сделали профессиональные юристы, знакомые со всеми тонкостями подобных дел. Замечу только, что мне лично пришлось нивелировать тот ущерб, который был нанесён финансово-экономической части строительства башни, когда им руководил Слава. А ущерб этот – не один и не десять миллионов долларов. Не нужно забывать и о том, что я выплатил около 20 миллионов долларов долгов Славы.

Теперь давайте посмотрим на то, что получил Борис Александрович Басати. Об этом, кстати, Хетагуров почему-то не пишет. Видимо, по той причине, что понимает, как изменится отношение читателей к ситуации, когда они узнают правду. Для начала скажу, что Борис Александрович Басати довольно быстро стал долларовым миллионером. Для подавляющего большинства россиян это несбыточная мечта. Я выкупил у него 1,1% акций одной из наших компаний за полтора миллиона долларов. Кроме того, Борис Александрович получил, в соответствии с соглашением, которое мы с ним заключили, финансовое обеспечение на 15-летний срок, до 23 мая 2029 года. Отмечу, что в случае его смерти обеспечение будет получать его дочь, а в случае, не дай бог, её смерти до срока истечения соглашения – её наследники.

Читателям, возможно, интересно, какую сумму получал, получает и будет получать Борис Александрович Басати. Отвечаю: 45 тысяч долларов в месяц в российских рублях по курсу ЦБ в качестве материального содержания и 30 тысяч долларов в месяц на содержание и охрану недвижимого и движимого имущества, а также автотранспортных средств, принадлежащих Б.А. Басати. На сегодня это приблизительно 4 миллиона 445 тысяч рублей в месяц.

Конечно, можно рассуждать о том, что семью Славы Басати «люди, называвшие себя его друзьями», выражаясь в терминах Хетагурова, оставили «без средств к существованию». Но, видимо, Сергей Валентинович живёт в каком-то ином мире, и проблемы обычных людей ему непонятны. Напомню, кстати, что по соглашению между Борисом Александровичем Басати и вашим покорным слугой бывшей супруге Славы выплачивается и будет выплачиваться до достижения её сыном возраста 21 года (до 25 мая 2020 года) 450 тыс рублей в месяц на содержание сына и 450 тысяч рублей в месяц на её охрану. В общей сложности семья Басати получает примерно 5 млн 345 тыс рублей в месяц, или более $1 млн в год.

Нет, конечно, наше соглашение с Борисом Александровичем Басати не является в чистом виде благотворительностью, поскольку я, принимая на себя тяжёлые обязательства выплатить порядка $20 млн долгов его сына и решить связанные с этим юридические и иные вопросы, взамен получал долю Славы в башне, которая на момент заключения договора сама по себе фактически ничего не стоила и могла теоретически принести прибыль лишь к середине 30-х годов нынешнего века. Но боюсь, что самому Борису Александровичу в силу его возраста такая далёкая перспектива была бы неинтересной. Именно поэтому он попросил меня как можно более оперативно решить его проблему с долгами и заключить с ним соответствующее соглашение.

Несмотря на некоторые шероховатости в наших взаимоотношениях, которые я списываю исключительно на почтенный возраст Басати-старшего, внушаемость и отсутствие опыта в ведении бизнеса, я с уважением отношусь к Борису Александровичу – отцу моего покойного друга. Я прекрасно понимаю, что именно Сергею Хетагурову, как человеку, умеющему манипулировать сознанием других людей, удалось внушить ему, что у его сына было на момент смерти 50% акций башни, а не 16%. Я осознаю тот факт, что именно Хетагурову удалось убедить пожилого человека в том, что наше с ним соглашение якобы не имеет юридической силы и выплаты в любой момент могут прекратиться. И вина здесь лежит на опытном и расчётливом бизнесмене Хетагурове, который, прикрываясь авторитетом и возможностями заслуженного ветерана дипломатической службы, решил, что может диктовать мне собственные условия выплаты лично ему финансовых средств, которые он в своё время передал Славе Басати. Не разглашу какой-то финансовой или иной тайны, если скажу, что его требования – это выплата около 300% переданной им Славе суммы. При этом выплата немедленная, а не после получения прибыли.

Ему предлагались компромиссные варианты, основанные на объективных реалиях. Он мог получить сумму, кратно превышающую те почти 9 миллионов долларов, которые он дал Славе Басати, – такова была моя добрая воля. Теперь никаких переговоров с ним о выплате ему каких-либо сумм я вести не собираюсь. У него достаточно средств, чтобы затеять судебное разбирательство, но я уверен, что и правда, и действующее законодательство не на его стороне. Он может подождать до того момента, когда проект «Меркурий» начнёт давать прибыль. Я же, учитывая сложившиеся обстоятельства, считаю его нерукопожатным человеком, который перешёл черту нормального общения, нарушил все этические нормы и традиции ведения бизнеса. Бог ему судья…

Что касается Бориса Александровича Басати, которого я считаю обманутым и введённым в заблуждение господином Хетагуровым, то я готов к тому, чтобы разъяснить ему все непонятные моменты. Хочу отметить, что все взятые мною обязательства перед ним и семьёй Славы Басати неукоснительно выполнялись, выполняются и будут выполняться. Если же у него будут юридические претензии по форме соглашения, то он может высказать их, и ему будут даны дополнительные гарантии. Я – человек, который верен своему слову и памяти своих друзей, даже если они в чём-то разочаровали меня…