«Кидают везде, но не на такие же суммы!»: как на стройке ТЭЦ-1 «потеряли» 800 миллионов

Классика жанра: «Татэнерго» бранится с уральским подрядчиком, а чубы трещат у «субчиков». Некоторые обанкротились

«Мне не заплатили больше 20 миллионов. Пришлось взять кредиты. Было время, когда обручальное кольцо жены заложил в ломбард, чтобы людям заплатить», — вспоминает владелец одной из многочисленных фирм, трудившихся на стройке казанской ТЭЦ-1. Контракт он подписал с фирмой-«прокладкой», поверив обещаниям, и вот уже год ждет денег, пока УЭС и ее легендарный на Урале владелец Виктор Суруда рядятся с «Татэнерго» о стоимости работ. В конфликте разбирался «БИЗНЕС Online».

«УРАЛЭНЕРГОСТРОЙ» КАК КОТ В МЕШКЕ

Модернизированная Казанская ТЭЦ-1 «Татэнерго», на которой в 2017–2018 годах в рамках федеральной программы ДПМ построили новую парогазовую установку, успешно уже год. Чего нельзя сказать о компаниях, которые ее строили. Порядка 30 субподрядных организаций (как из Татарстана, так и из других регионов России) оказались в непростой ситуации: долги перед каждой варьируются от 1 млн до 150 млн рублей. Некоторым субподрядчикам такой кассовый разрыв грозит банкротством. «Нам не заплатили более полумиллиарда рублей в общей сложности. Мы вынуждены были продавать имущество, сокращать сотрудников, влезать в долги, а денег так и не увидели», — рассказали строители, обратившиеся в редакцию.

В мае 2016 года «Татэнерго» (тогда еще Генерирующая компания) разместило на строительство двух энергоблоков Казанской ТЭЦ-1 общей установленной мощностью 254 МВт, который выиграло екатеринбургское ООО «Управляющая компания „Уралэнергострой“» (УЭС). Компания стала генеральным подрядчиком, «Татэнерго» заключило с ней контракт на возведение блоков под ключ за 6,3 млрд рублей. Цена контракта «жесткая», но, как выяснилось, этот термин стороны понимают по-разному.

Вначале возникает вопрос, почему в качестве генподрядчика привлекли уральскую фирму, если таковые есть и в Татарстане. К примеру, «КЭР-Холдинг» Хамиса Махянова буквально за пару-тройку лет до этого модернизировал для той же Генкомпании Казанскую ТЭЦ-2. Как рассказал «БИЗНЕС Online» куратор строительства ТЭЦ-1, заслуженный строитель РФ, первый гендиректор ТАНЕКО, а на тот момент замдиректора Генкомпании по стратегическому развитию Хамза Багманов, «КЭР-Холдинг» в то время был поглощен мелкими судебными разбирательствами с Генкомпанией и поэтому даже не заявился на новый проект. «На тендер подали заявки 5–6 подрядчиков из разных регионов. Наших там вообще не было. Более того, для привлечения участников мы выходили на контакт с крупными строительными компаниями, которые в свое время строили электростанции. Многие из них просто перестали существовать — обанкротились. Да и цена предложений заявившихся компаний различалась аж в два раза! Кто-то рискует, кто-то понимает, что может построить только дороже, но, заявляясь на тендер, рассчитывает на иные преференции: опыт работы и так далее. А на тендерах решение в основном принимается по минимальной стоимости», — объясняет он логику принятия решения «Татэнерго».

«„Уралэнергострой“ для нас был котом в мешке — мы с ними никогда не сотрудничали раньше, не знали, на что они способны, — признается Багманов. — Мы, конечно, ездили и смотрели построенные ими объекты. Например, уральцы возводили последние блоки Белоярской атомной станции. Ну атомная станция и электростанция — это все равно что космическая ракета и самолет. Поняв, что данная компания только что запустила в эксплуатацию атомную станцию, которая хорошо работает, мы не имели оснований отказать им в контракте. А окончательно на решение повлияла низкая цена, которую они заявили».

Отметим, что УЭС и правда солидная компания со штаб-квартирой в Екатеринбурге, которая отсчитывает свою историю с 1938-го. Ее выручка за прошлый год составляет 5,4 млрд, а общая сумма выигранных госконтрактов за последние пять лет — 39,4 млрд рублей. Контролирующая доля в УЭС принадлежит ее гендиректору — 77-летнему заслуженному строителю РФ Виктору Суруде, который начинал работать прорабом еще в советском «Уралэнергострое» и с 1988 года им руководит.

Но к тому, что случилось в Татарстане, жизнь убеленного сединами строителя с Урала не подготовила. «Получилось так, что уральцы не рассчитали», — продолжает куратор строительства ТЭЦ-1. Вокруг этого «не рассчитали» и разворачивается история конфликта.

«ХИТРОЖЕСТКИЙ» КОНТРАКТ И ФИРМА-«ПРОКЛАДКА»

Исполнение контракта УЭС поручил своей 100-процентной «дочке» — ООО «Белоярский центр генеральных подрядов» (БЦГП). Введение этого дополнительного звена без проблем согласовало «Татэнерго». «УЭС — холдинговая управляющая компания, то, что она делегировала выполнение работ своей профильной структуре, обычная мировая практика. Нас это с точки зрения законодательства и договорных условий не смутило. Не каждый день строятся станции, и держать постоянный персонал с соответствующей квалификацией нецелесообразно», — пояснил Багманов, отметив, что «Татэнерго» со своей стороны тоже привлекло свою дочернюю организацию ООО «Инженерный центр „Энергопрогресс“» в качестве технического заказчика.

Каждого подрядчика согласовывало «Татэнерго». «Мы должны были удостовериться в том, что у них есть соответствующая лицензия, разрешительные документы по конкретным видам работ. Проверяли подрядчиков на предмет финансовой состоятельности, нет ли судебных процессов, чтобы понимать, что те деньги, которые мы платим, пойдут на выполнение наших задач, а не на покрытие старых долгов. Ну и так как речь идет об опасном предприятии, есть требования к привлекаемому персоналу с точки зрения антитеррористической безопасности», — расписал куратор строительства ТЭЦ-1. В то же время он подчеркивает (и тут позиция всех сторон сходится), что «Татэнерго» с субподрядчиками напрямую никаких договоров не заключало.

Когда уже контракт был подписан, уральцы поняли, что денег может не хватить. «Когда мы взялись строить этот объект за 6,3 миллиарда, мы уже говорили, что он обойдется в 7,2 миллиарда. Поэтому через неделю (после заключения контракта — прим. ред.) подписали допсоглашение, согласно которому, если будет превышение сметы более чем на 10 процентов, его оплачивает заказчик, если менее — подрядчик», — рассказал «БИЗНЕС Online» Юрий Шупенько, заместитель гендиректора УК «Уралэнергострой» и одновременно директор ООО «Белоярский центр генеральных подрядов». Забегая вперед, отметим важную деталь: в обращении к президенту РТ Рустаму Минниханову с жалобой на «Татэнерго» (есть в распоряжении нашего издания) УЭС говорит о возможности изменения цены в пределах 10%, поэтому при увеличении сметы просит поднять стоимость контракта лишь до 6,9 млрд рублей.

В «Татэнерго» нам подтвердили, что такое допсоглашение действительно было, но суть его принципиально иная. «Да, оно предусматривало изменение стоимости договора в пределах 10 процентов, но только при изменении количества титулов – объектов, возведенных на ТЭЦ. В процессе реализации проекта в ряде их отпала необходимость, например в строительстве резервного топливного хозяйства. Совокупная стоимость исключенных объектов из титула проекта составила порядка 280 миллионов рублей. В результате общая стоимость договора снизилась до 6 миллиардов рублей, — сообщил нам первый заместитель гендиректора „Татэнерго“ Айрат Сабирзанов. — Надо понимать, что стоимость договора включала в себя лишь строительную часть. Весь комплект основного оборудования, коммуникации и земля были у нас в собственности. Перед проведением торгов мы очень внимательно изучили рынок, благо опыт строительства такого рода станций в России был колоссальный, более того, мы сами на ТЭЦ-2 в декабре 2014 года запустили близнеца ПГУ (парогазовая установка — прим. ред.) Казанской Раузил Хазиев и очень хорошо понимали экономику проекта. С другой стороны, „Уралэнергострой“ тоже опытнейший строитель в России, который реализовал множество аналогичных проектов».

А СМЕТЧИК КТО?

В итоге заключение допсоглашения парадоксальным образом привело к снижению стоимости контракта. Но УЭС уверяет, что даже с учетом исключенных титулов затраты на возведение ПГУ существенно возросли. «На время начала строительства полного комплекта документов не было. Даже заказчик не мог понять, во сколько обойдется возведение. Да, они убрали три объекта, но в то же время увеличили смету, например, на пункт подготовки газа (ППГ), который по первоначальному проекту выходил 20 миллионов, а стал стоить 350 миллионов. Они захотели построить другую градирню, которая поднялась с 230 миллионов до 315 миллионов рублей. За счет этих изменений и увеличилась общая смета. В процессе работ проект серьезно менялся, появились эстакады, более серьезные насосы…» — рассказывает Шупенько. Подрядчики, трудившиеся на объекте, утверждают, что увеличение сметы связано в том числе с тем, что первоначальное проектирование не учитывало качество грунтов. Оно оказалось значительно хуже, так что пришлось возводить уже упомянутые эстакады и вбивать сваи. Да и вообще больше материалов ушло, мол, вон какую им градирню построили!

Однако в «Татэнерго» уточняют, что «Уралэнергострой» по условиям договора подряда сам подготовил смету, а из буквального толкования документа следует, что должна быть учтена рыночная стоимость строительства и риски ее изменения. «Нас не очень интересует, насколько дороже обошлись подрядчику материалы, вспомогательное оборудование и работы. Цена договора твердая и зависит только от количества объектов. Мы не можем в нарушение договора и закона повысить стоимость подряда, в конце концов, подобное приведет к необоснованному росту тарифов на тепло и электроэнергию. И они это понимали, когда подписывали договор, более того, такое прямо предусмотрено действующим законодательством. Но, если уж говорить о сметах, подрядчик по факту колоссально снизил количество использованного бетона, свай и металлоконструкций. Одного металла было потрачено на 5,5 тысячи тонн меньше, чем в первоначальной смете. Это 90 вагонов, доверху груженных! При стоимости изделия в металле примерно 100 тысяч рублей за тонну уже минус 550 миллионов», — говорит Сабирзанов.

Уральские строители, разумеется, стоят на своем: по мнению Шупенько, сократить расходы было невозможно. «Сейчас они нам говорят: „Значит, надо было чего-то не делать, если не укладывались“. Но, если не выполнять, мы бы станцию просто не сдали! Потому что комплекс как человеческий организм: нельзя убрать легкие, чтобы человек жил, сердце, почки и так далее. Так и здесь», — объясняет гендиректор компании-подрядчика.

По его словам, к сентябрю 2017-го (за год до сдачи объекта) стало окончательно ясно, что денег не хватит. Начались встречи с руководством «Татэнерго», которые, как рассказывает Шупенько, заканчивались со стороны татарстанской энергокомпании пожеланием: «Вы, главное, достройте в срок». При этом «Татэнерго» выплатило уральцам все-таки полную сумму в 6,3 млрд рублей, оговоренную изначально, не учитывая исключенные объекты. «Как нас уверяли коллеги, в деятельности УЭС периодически образовывался кассовый разрыв и была угроза остановки строительства. Для недопущения срыва сроков сдачи объекта мы были вынуждены оплачивать работы ранее срока, предусмотренного первоначальным договором. Более того, мы взяли на себя гарантии по кредиту УЭС в размере 400 миллионов рублей и оплатили его», — рассказывает замдиректора «Татэнерго».

Кредит действительно был взят УЭС в Райффайзенбанке еще в июле 2017 года, по словам Шупенько, чтобы не сорвать сроки ввода и не остановить работы. 400 млн было использовано «целевым образом»: 130 млн — на строительно-монтажные работы, 70 млн — на пусконаладочные работы, 200 млн — на приобретение оборудования. Погасить кредит «Уралэнергострой» не смог, и это пришлось делать поручителю — «Татэнерго». Возврат этих 400 млн татарстанская компания уже  в арбитраже. Согласно ГК РФ, к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по данному обязательству. Причем, как следует из мотивировочной части вердикта судьи, УЭС не смог вернуть деньги банку из-за того, что в проекте строительства ПГУ возникли изменения, а «Татэнерго» уклонялось от оплаты удорожания. Шупенько заверил, что сейчас подписан договор о реструктуризации долга УЭС перед «Татэнерго» — к маю следующего года он будет погашен.

«ВЕРИЛИ ИМ НА СЛОВО, РАБОТАЛИ С ЗАДЕЛОМ»

Тем временем субподрядчики, привлеченные БЦГП, начали чувствовать нехватку средств: им просто перестали платить. Как они рассказали «БИЗНЕС Online», среди тех, кто попал, порядка 15 компаний из Татарстана, которым задолжали от 1 млн до 150 млн рублей. Суммарно республиканским строителям недоплатили примерно 400 млн рублей, подрядчикам из других регионов — более 200, судя по исковым требованиям (сами строители называют сумму примерно в полмиллиарда рублей).

«Нам сказали, что „Энергопрогресс“ выдал смету на 7,1 миллиарда, на эту сумму БЦГП заключил контракты с подрядчиками. Объект был сдан в середине августа (прошлого года — прим. ред.), но уже в апреле–мае деньги на объекте закончились окончательно. Я, наверное, был последним, кто средства получил, остальным перестали платить еще раньше — чуть ли не в марте. Мы начали бастовать, задавать вопросы. Был еженедельный штаб с участием подрядчиков, директора БЦГП, представителя технического заказчика, „Татэнерго“. Нам говорили: „Главное, вы достройте в срок, а мы подпишем допсоглашение — и вы все свои деньги получите. А пока, будьте добры, вложите свои“. И мы верили им на слово, работали с заделом на дальнейшее сотрудничество», — рассказал один из субподрядчиков, который вел строительно-монтажные работы.

Подрядчики вкладывались, брали кредиты, оптимизировали расходы, а денег так и не поступало. В частности, Алексей Алешин, директор фирмы «Плауэн», потерял, по его оценке, треть годового оборота компании — 27 млн рублей. «Мы стали распродавать всю технику, чтобы рассчитаться по налогам, зарплатам, долгам за арматуру и так далее. Были очень тяжелые времена. Люди просто до работы не могли доехать — не на что. К нам подходили, говорили: „Все понимаю, но хоть 100 рублей на проезд дай — до дома добраться“. А тут нам БЦГП еще и штрафов выписал за просрочку примерно на 10 миллионов», — вспоминает он.

Директору ООО «Элиста» Зуфару Мухаметсултанову пришлось продать производственные помещения, чтобы рассчитаться с поставщиками. Ему должны «всего» 8 млн рублей, он предъявил иск на 5,2 млн, чтобы не платить лишнюю судебную пошлину — каждая копейка на счету. «Я иск на 5 миллионов 200 тысяч выиграл, можно и дальше судиться, но смысла я в этом не вижу, потому что, кроме тетради и ручки, на счету фирмы (БЦГП — прим. ред.) ничего нет, — вздыхает он. — Многие из нас выиграли, но до сих пор ничего не получили. У меня и так обороты были маленькие, я надеялся, что хоть на этой стройке что-то получится, в итоге и здесь ничего не вышло, одни убытки. Когда начались невыплаты, у меня уволились 30 человек — 3/4 компании! Это те, с кем я давно работал, кого всему научил, в кого вкладывался. Сейчас надо новый объект делать, набираю новых людей, но тяжело, их нужно обучать».

«Кидают везде, это понятно, но не на такие же суммы! Все, кто родился строителем, работают не столько ради денег, сколько ради интересных проектов. ТЭЦ-1 — очень интересный проект. Я ушел с хорошей должности ради него. Мне не заплатили больше 20 миллионов. Пришлось взять кредиты на несколько миллионов на себя и жену — было время, когда даже ее обручальное кольцо заложил в ломбард, чтобы хоть как-то людям заплатить», — признается другой подрядчик на условиях анонимности.

И у строителей много вопросов: почему УЭС работал без денег и не остановил стройку, почему спустя год не пытается отсудить свои деньги, если «Татэнерго» и впрямь что-то недоплатило, и, наконец, есть ли шанс у них получить хоть что-то?

Возможностей, откровенно говоря, немного: в отношении БЦГП 5 июля была введена начальная стадия процедуры банкротства — наблюдение, утвержден арбитражный управляющий. По данным на 1 августа, он зафиксировал 7 требований кредиторов на разные суммы, пока небольшие, но логика развития событий подсказывает, что этот список будет увеличиваться.

«УЭС на все работы поставил свою компанию (БЦГП), у которой в принципе, кроме как лицензии на атомное строительство, машины директора и квартиры, больше никакого имущества не было. И на многомиллиардный контракт по уму она права не имела. Но получилось дополнительное бесполезное колено, которое обрезало нам все возможности взыскать деньги, — негодуют строители. — Первоначально договор был какой: БЦГП передает все долги перед субподрядчиками УЭС, те принимают эти обязательства на себя, подают в суд на „Татэнерго“, отсуживают 800 миллионов и расплачиваются с нами».

Но не тут-то было. «Мы пытались передать ответственность материнской компании, но ряд подрядчиков с этим не согласился. Получилось половинчатое решение, нонсенс, так что УК „УЭС“ не смогла взять на себя долги. А УЭС работает на госконтракты, федеральные деньги. Использование их не по назначению запрещено законом, поэтому из средств УК „УЭС“ компенсировать задолженность хотя бы перед некоторыми подрядчиками не получается», — оправдывается Шупенько и за УЭС, и за БЦГП.

«МНЕ ЖЕ ТОЖЕ ПЕРЕД СУБПОДРЯДЧИКАМИ НЕУДОБНО, ЧТО Я ИМ ДОЛЖЕН. МНЕ 60 ЛЕТ, И Я НЕ БРОСАЛ НИКОГО!»

«Если денег не будет в ближайшее время, половина из нас разорится окончательно», — сходятся во мнении строители. И первые жертвы уже есть: так, ООО «СК „Мегастрой“» 25 июля было признано банкротом — ввели наблюдение.

«Я прекрасно понимаю, что дорога ложка к обеду, потому что одно дело, когда деньги получены сразу, и другое — когда через какое-то время. Так что мы подали в суд на „Татэнерго“ на 821 миллион — рассчитайтесь с нами! Мне же тоже перед субподрядчиками неудобно, что я им должен. Мне 60 лет, и я не бросал никого! И здесь не бросим. Но да, сроки расчета затянулись — и мы это понимаем. Я четко работал по выданной заказчиком документации, не уклонился ни от одного пункта, что и подтвердил Ростехнадзор в своем заключении», — говорит Шупенько. Общий долг перед субподрядчиками, по его оценке, составляет 510 млн рублей.

«Татэнерго», кстати, обращает внимание на то, что среди не получивших деньги есть и его дочерние компании, а всего, по подсчетам Сабирзанова, группа компаний «Татэнерго» за работы и услуги, оказанные «Уралэнергострою», недополучила порядка 300 млн рублей и тоже планирует судиться. УЭС из этих 300 млн признает задолженность только в 30 млн (за потребленные энергоресурсы) и обещает долг погасить, когда отсудит 825 млн у татарстанской компании.

«Я знаю, что подрядчик предъявлял „Татэнерго“ некое удорожание, якобы возникшее в ходе строительства. Понятно, что в нынешней экономической ситуации в России и ценовой политике на строительные материалы и трудовые ресурсы до копейки рассчитать стоимость такого сложного технического объекта на три года вперед почти невозможно. А потом, когда идет тендер, все стараются сделать какие-то скидки, чтобы получить контракт. Соответственно, по той информации, которую я получил от подрядчика, УЭС не вписался в бюджет проекта. Но проверкой сметы я не занимался», — сообщил нам Багманов.

Зато, по словам Шупенько, смету проверял в течение трех месяцев минстрой РТ и согласовал увеличенную генподрядчиком сумму.

«Мы писали письмо Хазиеву (гендиректор „Татэнерго“ Раузил Хазиев — прим. ред.), представили все расчеты, — объясняет Шупенько. — Он сказал, что против них не возражает, но пояснил, что „Татэнерго“ — наполовину государственное предприятие, так что надо идти к президенту Татарстана. На этой встрече решили, что нужно все проверить. И пошло по кругу: мы обращаемся в одну инстанцию, в другую, все на словах с нашими доводами согласны, но никто не хочет принимать решение. Смету очень долго проверяли, в конце концов, организовали еще одну встречу с президентом. На ней было сказано: если все правильно, узаконьте. А в апреле 2019 года мы получили устный ответ министерства строительства Татарстана о согласовании стоимости работ на ТЭЦ-1, заявленной нами. На что Хазиев ответил: „Подавайте в суд!“ Мы потеряли 8 месяцев на этих проверках! А потом по закону нужно за месяц подать предарбитражное письмо в „Татэнерго“. Так что только сейчас мы смогли подать в суд». Исковое заявление на 821 млн рублей Арбитражный суд Москвы зарегистрировал 1 августа.

Параллельно Шупенько, по его словам, написал обращение к президенту России, администрация которого спустила первого в кабмин РТ, ответа откуда пока не получено.

На запрос «БИЗНЕС Online» в минстрое РТ лаконично пояснили, что сожалеют, что ряд строительных организаций республики остался без оплаты. «Между тем стоит отметить, что министерство строительства, архитектуры и ЖКХ РТ как орган исполнительной власти не имеет права вмешиваться в договорные отношения между организациями», — говорится в ответе пресс-службы.

Вместе с этим письма пачками во все инстанции пишут и сами субподрядчики. Их обращения точно так же адресованы Минниханову, руководству «Татэнерго», даже была попытка написать на прямую линию Владимиру Путину, но она не увенчалась успехом. А пока борьба перемещается из чиновничьих и директорских кабинетов в судебные. УЭС будет пытаться отсудить 825 млн из-за неправильной сметы, а «Татэнерго» попробует получить с уральской компании целый миллиард. Исполнительный лист на возмещение 400 млн рублей гарантий по кредиту УЭС татарстанцы уже получили, иск на 300 млн, которые удалось сэкономить на непостроенных объектах в первой инстанции, проиграли, но это не конец, а суды по 300 млн за неоплаченные работы и услуги еще предстоят. Более того, за несвоевременную сдачу объекта УЭС по условиям договора может оказаться должен «Татэнерго» еще порядка 1,5 млрд рублей. Впрочем, крайними при любом раскладе остаются мелкие субподрядчики.

«БИЗНЕС Online» будет следить за развитием событий.

Ксения Соколова

Источник: