Квашнин

"Если Генштаб - мозг армии, то я - главная его извилина"

Пётр Прянишников

Анатолий Квашнин

Почти полмесяца прошло с того дня, как Россия обрела своего второго президента. Точнее, официально стерла приписочку «и.о.» перед его высоким званием. Как бы то ни было, беспроигрышный тотализатор «Все ставим на Путина!» закрыт. Зато открылся другой, не менее захватывающий. Ведь теперь пришло время собирать разбросанные камни - Владимиру Владимировичу пора отдавать долги. И вот вся страна замерла в ожидании новых кабинетных назначений. Кто?! Кто станет премьером? Кто - министром финансов? Кто - главным милиционером? Делайте ставки, господа! И только будущее Министерства обороны не вызывает опасений. Наша армия - а это более миллиона 18-летних мальчишек, безусых лейтенантов и убеленных сединами бравых генералов - не имеет альтернатив. Только два человека сегодня могут реально стать во главе оборонного ведомства - нынешний министр маршал Игорь Сергеев или его заместитель, начальник Генштаба Анатолий Квашнин.  Обе кандидатуры, слов нет, заметные. Оба профессиональные вояки. Оба имеют опыт командования себе подобными. И оба ведут яростную борьбу за кресло главы своего ведомства. Я уверен, что после этого материала меня обвинят в предвзятом отношении и откровенной антипатии к одному из вышеназванных персонажей. Да, согласен. Но тут уж ничего не поделаешь: вот такой я - не люблю то, что мне не нравится. А начальник Генштаба мне не по душе. Ни как человек, ни как профессионал.

Светлый путь...

Анатолий Квашнин родился в 1946 году в Уфе. Имеет несколько высших образований: закончил Курганский машиностроительный институт, Военную академию бронетанковых войск имени маршала Малиновского, Военную академию Генерального штаба ВС СССР. О владении иностранными языками в официальной биографии ничего не сказано.  Путь Анатолия Квашнина к одной из самых высших военных должностей был нелегок. До второй строки в иерархии Минобороны он шел почти 30 лет, начав в 1969-м заместителем командира роты по технической части. Один из российских журналов в свое время рассказал о весьма показательном эпизоде из жизни Анатолия Васильевича. Когда Квашнин, на общих основаниях призванный на два года в армию по окончании института, попросился в кадровые офицеры, начальство особого восторга не выразило. За предыдущие два года ретивый лейтенант успел поднадоесть. Но все решил случай. В роте, где служил Квашнин, произошло ЧП - загорелся танк. Квашнин не испугался, бросился в огонь и спас механика-водителя. Виноват в этом инциденте был прежде всего он сам - именно его подчиненный нарушил правила техники безопасности. Но по старой армейской традиции решили сор из избы не выносить. Сочли за лучшее лейтенанта объявить героем, ну и, соответственно, положительно отреагировали на его просьбу. На этом «чрезвычайшщина» в жизни Квашнина не закончилась Как подчеркивают все, когда либо служившие с будущим начальником Генштаба, подобные инциденты сопровождали и сопровождают Квашнина всё время. ЧП, следом - героические усилия, затем - благодарности от начальства. И снова - ЧП... Зато, как отмечают даже его недоброжелатели, в этих ситуациях проявлялись положительные качества Квашнина - бьющая через край энергия, личная храбрость, а главное, умение явную неудачу представить начальству как безусловный успех. Эти качества, а особенно - последнее, помогли Анатолию Васильевичу довольно быстро продвигаться по служебной лестнице. Командовал батальоном, полком, дивизией, армией. В феврале 1995 года был назначен командующим войсками Северо-Кавказского военного округа.  Спустя два года - в мае 1997-го был назначен исполняющим обязанности начальника Генерального штаба вооруженных сил России. Это назначение пришлось как раз ко времени, когда в обществе проводился основательный «разбор полетов» по итогам первой чеченской кампании. Анатолий Квашнин был одним основных действующих лиц той войны. 

Кавказский пленник

Когда Борис Ельцин решил все-таки начать войну на северном Кавказе, а «лучший министр обороны» Павел Грачёв пообещал пройти через всю Чечню силами одного десантного полка, как ни странно, желающих принять командование войсками в этой кампании оказалось очень мало. Если быть более точным, то сначала отказался от этой «почетной» обязанности заместитель главкома сухопутных сил Эдуард Воробьев, а следом - замминистра обороны Георгий Кондратьев. В итоге «неприличное предложение» было сделано командующему войсками СКВО Анатолию Квашнину. Тот сразу же согласился.  Увы, проявить себя на той войне Квашнину не удалось. Точнее - проявить с положительной стороны. Ни январский штурм Грозного четырьмя танковыми колоннами, ни гибель 131-й майкопской бригады, входившей как раз в северную войсковую группу, которую курировал лично Квашнин, ни огромное количество ничем не обоснованных жертв не принесли ему ни славы, ни почестей. И тем не менее, как и в предыдущие разы Квашнину удалось обойтись «малой кровью». Вся ответственность была возложена на двух подчиненных ему генералов, которые, якобы, не выполняли его приказы и, докладывая обстановку, сознательно вводили начальство в заблуждение. Генералов убрали. Но уроков из происшедшего Квашнин, увы, не извлек. Военные до сих пор вспоминают редкую по своей бездарности операцию по захвату поселка Новогрозненский, где находился штаб Масхадова. Имея десятикратный перевес в численности и подавляющее превосходство в технике, Квашнин, так и не выполнил поставленную задачу. Большая часть боевиков, прорвав окружение, ушла из поселка.  «Завершающим аккордом» его ратной деятельности в Чечне стали события августа 1996 года. Если помните, бандиты тогда смогли практически без боя захватить Грозный. А Квашнин приказал 205-й бригаде идти на выручку. Отсутствие необходимого обеспечения, не налаженное взаимодействие с соседями, полная «слепота» разведки привели к тому, что 205-я была разгромлена. А спустя чуть менее года Квашнин стал начальником Генштаба. Несомненно, тут сыграло роль его умение преподносить невероятное как само собой разумеющееся. Не забывайте, что в то время президентом был стареющий Ельцин, который обожал громкое слово и тяжелую, основательно произнесенную фразу. А Квашнин умел сказать как надо. Еще в апреле 1996 года, за несколько месяцев до поражения федералов в Чечне он вполне серьезно утверждал, что боевики только и ждут возможности, чтобы начать сдаваться. Постоянные нападения на российские блок-посты он объяснял очень «логично»: «Говорят, например, о 22 обстрелах, но это часто означает, что один боевик, сев в автомобиль, разъезжал по округе и стрелял из автомата в 22 местах».  Это слова генерал-полковника. Будущего начальника Генерального штаба ВС России.

Звёздные часы многозвёздного генерала

После того, как в мае 1997 года с должности были сняты министр обороны Игорь Родионов и начальник Генерального штаба Виктор Самсонов, Ельцин неожиданно вспомнил о генерале, который бодро рапортовал об успехах на Северном Кавказе. Хотя, вряд ли - неожиданно. Квашнин, как-никак, был другом «лучшего министра обороны» Грачева. Новому начальнику предстояло сделать то, от чего отказались его предшественники - начать сокращение и реорганизацию армии.  Поначалу все складывалось удачно: Квашнин, казалось, нашел общий язык с новым министром обороны Игорем Сергеевым. В Генштабе была разработана цела программа реорганизации Вооруженных сил, включающая в себя проекты слияния ПВО и ВВС, ликвидацию Главкомата Сухопутных войск, укрупнение военных округов и превращения их в стратегические командования, создание дивизий постоянной готовности. Масштабности и объемам работы, сделанной под руководством Квашнина, удивлялись все, кто его знал. Ну не ожидал никто от него такого! Между тем, военные эксперты объясняют подобный феномен достаточно просто: у Квашнина были отличные замы. «Идеологию» реформ «тянул» генерал-полковник Валерий Манилов, а «технологию» - начальник Главного оперативного управления генерал-полковник Юрий Балуевский.  Вообще, если вопрос о роли Квашнина в первой чеченской войне остаётся пока открытым, то цена ему как начальнику Генштаба ВС, надо полагать, известна. О его «профпригодности» для этой должности регулярно высказывались все бывшие премьеры, начиная с Виктора Черномырдина. Увы, все оценки очень далеки от положительных. Сам Квашнин дает немало пищи для подобных заключений.  Достаточно сказать о дезорганизации работы оборонного ведомства, причина которой - давнишний тлеющий конфликт с министром обороны Игорем Сергеевым. Противостояние двух высокопоставленных военачальников началось тогда, когда Сергеев убедил Ельцина создать на базе Ракетных войск стратегического назначения Главное командование стратегических сил ядерного сдерживания. Сергеев предлагал подчинить этому командованию все ядерные силы России, в том числе, атомные подводные ракетоносцы и стратегическую авиацию. Неприятие начальника Генштаба вызвал тот параграф предлагаемой реформы, по которому единая система управления ядерными силами должна была замыкаться на Центральный командный пункт РВСН, а не на Генеральный штаб. Квашнин никак не мог согласиться с тем, что у него отнимут контроль над ядерными силами.  Идея так и не была претворена в жизнь. Несмотря на то, что работавшая несколько месяцев комиссия в условиях жёсткой экспертной оценки оппонентов вынуждена была признать и зафиксировать, что предлагаемая интеграция, во-первых, приводит к многомиллиардной экономии средств, затрачиваемых на поддержание и развитие «ядерного щита». Во-вторых, такая интеграция обеспечивается возможностями системы управления всей триадой. Почему же тогда маршал Сергеев не довёл до конца этот этап реформирования ВС? Об этом можно только догадываться. Скорее всего, видя непомерное упрямство своего начальника Генштаба, который вывел дискуссии на публичное обозрение, министр не счёл время подходящим для предельного обострения отношений. Тем более, что Квашнин, несмотря на всю аргументацию, не сдвинулся в своём упрямстве ни на миллиметр, надеясь, по-видимому, на поддержку Кремля. Говорят также, что реализации идей Сергеева помешала война в Югославии. Действительно, югославский конфликт стал звездным часом для Квашнина. Именно он стал «автором» неожиданного марш-броска российских десантников из Боснии в Приштину, о котором министр Сергеев, говорят, узнал чуть ли не из теленовостей. Эту операцию иначе как «блистательной» не назовешь. Хотя есть одно «но»... Как идея она великолепна для командира роты, батальона. На худой конец - бригады. Но никак не начальника Генерального штаба, которому по должности положено думать в государственном масштабе. Так сказать - стратегически.  Увы, стратегическая задача Квашнина состояла в другом - лишний раз громко «озвучить» самого себя. Что он и сделал с блеском, на протяжении нескольких дней не сходя с экранов телевизоров. А российские десантники так и не выполнили поставленную задачу - сделать приштинский аэропорт местом развертывания главных сил десанта. Но это как всегда было списано на врагов и недоброжелателей: чересчур мягких дипломатов, слишком жестких натовцев, слишком нерешительных военных. Получилось, как говаривал незабвенный премьер Черномырдин, «как всегда» - много шуму из ничего... Заслуживает внимания и та часть деятельности Квашнина в Геншатабе, которая именуется «штабной культурой». Она включает в себя не только аккуратность и четкость, но и некоторые требования к образу мышления и изложению своих мыслей. Мы часто смеемся над «солдафонским» языком военных. Между тем, согласитесь, он наиболее приспособлен для ясного и четкого изложения целей, задач и приказов, а также результатов деятельности.  Анатолий Квашнин, несмотря на долгий опыт общения на «офицерском русском», так и остался косноязычным. Это может подтвердить и любой журналист, который хоть раз беседовал с ним. Анатолий Васильевич может говорить долго. Очень долго. И тем не менее, после его спичей остается открытым вопрос: «А о чём же он говорил?»  Его неумение предельно четко излагать мысли стали бедой всего аппарата Генштаба. Многочасовые совещания, на которых в основном выступает сам Квашнин, превратились в пытку, которой приходится подвергаться его подчиненным регулярно. При этом каждый из них считает день (меньше никак не бывает), проведенный на совещании, потерянным. Начальник Генерального штаба почему-то уверен, что подчиненные глупее него, и потому разжевывает самые элементарные вещи. Любое непонимание вопроса приводит Квашнина в истерическое состояние с извержением мата, оскорблений, обвинений буквально в дурости по отношению к заслуженным трёхзвёздным генералам и адмиралам. Злые языки утверждают, что еще он очень любит иллюстрировать свою мысль примерами из жизни животных.  Вопросы повестки совещаний постоянно перебиваются подчёркиванием своих личных заслуг в первой чеченской войне, представление себя спасителем России, своими взглядами на перераспределение нефтяных потоков в глобальном масштабе. Пример? Пожалуйста! Анатолий Квашнин в одном из интервью: «Если Генштаб - мозг армии, то я - главная его извилина». Вот так. Не больше и не меньше.  А чего стоят его утверждения о необходимости оставить свой личный след в истории России на века по аналогии с великими предшественниками, определившими, например, «нарезку» Российской империи на военные округа. Что ж, История, конечно, Анатолия Васильевича не забудет. Вопрос в том, какие прилагательные будут сопровождать описание его «исторических» деяний.