Сергей Мироненко, или Ложь директора Госархива

Экс-директор Государственного архива Российской Федерации Сергей Владимирович Мироненко — лжец, подлец, человек без чести и совести

Эта история началась не вчера, и даже не позавчера

Ещё в ноябре 2011 года мне на глаза попалось интервью с директором Государственного архива Российской Федерации д.и.н. Сергеем Владимировичем Мироненко, опубликованное в газете «Комсомольская правда» 7 июля 2011 года.

Данное интервью показалось мне недостойным занимающего высокую должность государственного чиновника и учёного-историка, о чём я посчитал нужным сообщить высшему руководству государства; в ту пору г-н Д.А.Медведев был Президентом России, а г-н В.В.Путин — Председателем Правительства.

Для полноты картины привожу своё письмо ещё раз.

Господину Президенту Российской Федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву, Господину Премьер-Министру Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину от гражданина Российской Федерации Владимира Владимировича Самарина

Обращение.

7 июля 2011 года в газете «Комсомольская правда» было опубликовано интервью Ларисы Кафтан с директором Государственного архива Российской Федерации, доктором исторических наук Сергеем Мироненко (http://kp.ru/daily/25716.3/914287/).

В этом интервью он, в частности, сказал (ответ на четвёртый вопрос опубликованного текста): «Для советской власти было все равно, кто герой, кто не герой, вообще человек был ничто. Знаменитые слова советского полководца: «Надо технику спасать, а солдат бабы новых нарожают» — это про отношение к человеку. Поэтому не надо повторять исторические придумки советской власти и поклоняться несуществующим идолам, как и нельзя забывать настоящих героев. Ведь были настоящие герои, они-то и отстояли Москву, но до них тогда никому не было дела. Есть такое понятие, как историческая правда. Трактовки событий могут быть разными, но никогда мы не очистим правду от идеологических наслоений, если будем считать фактом придуманную в угоду правителям фантастику. Тогда это уже не история, не наука».

Удивило, что, приводя цитату некоего «советского полководца», господин Мироненко не назвал его имени, а ведь уделом учёного-историка является точность фактов. Собственно, в этом же своём ответе он говорит: «Трактовки событий могут быть разными, но никогда мы не очистим правду от идеологических наслоений, если будем считать фактом придуманную в угоду правителям фантастику. Тогда это уже не история, не наука».

Я решил найти правду и установить факт — кто же этот безжалостный советский полководец, произнёсший процитированную господином Мироненко фразу, для чего воспользовался всей мощью Всемирной компьютерной сети Интернет, а именно поисковыми службами Google и Яндекс.

Однако все ссылки на данную фразу в том виде, как её процитировал господин Мироненко, ведут исключительно к… всё этому же интервью господина Мироненко «Комсомольской правде», к обсуждениям данного интервью или к другим попыткам выяснить её авторство, вызванным данным интервью.

Сделав условия поиска мягче, я обнаружил, что в Рунете (то есть в русскоязычной части Интернета) подобная фраза приписывается маршалу С.М.Будённому, который, будучи командующим Резервным фронтом (то есть в сентябре или октябре 1941 года), якобы сказал: «Мы их забросали пушечным мясом, чего солдат жалеть, бабы новых нарожают. А вот лошадей где взять?».

Звучит фраза лихо, однако ни малейшего указания на первоисточник ни один из приводящих её ресурсов не имеет. При этом я абсолютно уверен в том, что если бы такой источник существовал в действительности — найти столь убедительный пропагандистский козырь было бы совсем нетрудно.

Можно даже подумать, что первоисточником данной цитаты, несколько переосмысленным, является рассказ «Трибунал» Михаила Веллера (впервые опубликованный в «Огоньке» №24/4699 за 2001 г.):

«Будённый покрылся мелким бисером и зацарапал пером. Горький гулко прокашлялся в платок, высморкался и утёр слёзы: — Голубчик, а вам солдатиков, зря перебитых, не жаль? С картечной пулей в животе на льду корчиться — это ведь не комильфо... в смысле не комфорт. Похуже петли-то. А ведь все русские люди, вчерашние крестьяне... вы же их обманули, они вам доверились. — А нам, дворянам, только свой животик дорог. — Буденный обрадовался поводу оторваться от письма. — А солдатня, пушечное мясо, серая скотинка — это нам по хер дым, не колышет. Жуков махнул рукой: — Солдат вам бабы новых нарожают. Россия велика. Положил бы за дело — не жалко. Операция провалена бездарно. Преступно!»

Однако тут слова, посвящённые детородной обязанности многострадальных русских баб, вложены в уста нового исторического персонажа — маршала Г. К. Жукова.

О том, что эти слова говорил Жуков, народу авторитетно поведал Эдуард Володарский, автор сценария сериала «Штрафбат», в интервью Марку Дейчу, опубликованном в газете «Московский Комсомолец» № 1386 от 22 декабря 2001 г. (http://www.mk.ru/editions/daily/article/2004/11/26/99990-proryiv-shtrafbata.html):

«— В одном из ваших интервью вы назвали Жукова «мясником»...

— Это не я его так назвал. Так его называли солдаты — на фронте у Жукова была кличка: Мясник.

Почему-то все забывают об отношении Жукова к солдатам. Генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях пишет, как он увидел под Потсдамом огромное поле, устланное трупами русских солдат. Выполняя приказ Жукова, они штурмовали город в лоб — под кинжальным огнем немцев. Вид этого поля поразил Эйзенхауэра. Ему стало не по себе, и он спросил Жукова (не дословно, но за смысл я ручаюсь):

«На черта вам сдался этот Потсдам? Зачем вы за него столько людей положили?» В ответ Жуков улыбнулся и сказал (эти слова, воспроизведенные Эйзенхауэром, я запомнил точно):

«Ничего, русские бабы еще нарожают».

Маршал Жуков обладал той жестокостью, которая издавна была характерной чертой русского генералитета. Лишь единицы берегли солдат. Суворов, Брусилов, Корнилов... Вот, пожалуй, и всё. Прочие солдат не жалели. И советские генералы были ничуть не лучше».

В книге Дуайта Эйзенхауэра «Крестовый поход в Европу» упоминаются различные моменты, которые можно трактовать неоднозначно, но такой или подобной фразы, якобы услышанной будущим президентом США от Жукова, нет не только в русском переводе, но и в англоязычном оригинале.

Кроме того, Потсдам брал 1-й Украинский фронт по командованием И. С. Конева, город был окончательно взят 2 мая 1945 года. Жуков встречался с Эйзенхауэром в Берлине 7—8 мая перед подписанием Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии, затем, действительно, в Потсдаме — на Конференции глав правительств СССР, США и Великобритании, которая проходила с 17 июля по 2 августа. Утверждаемое драматургом Володарским наличие в этот период под Потсдамом поля, на протяжении двух с половиной не самых холодных месяцев усеянного трупами русских солдат, заставляет лишь усомниться в его способности к здравомыслию, а иск о диффамации, как мне кажется, ему вполне могли бы предъявить как маршал Жуков, так и генерал армии Эйзенхауэр, будь они живы.

Что же до маршала Жукова, он, действительно, неоднократно выражал своё мнение по поводу потерь Красной Армии, и его подлинные цитаты легко найти во множестве опубликованных в бумажном и электронном виде документов. Вот, например, показательный фрагмент записи его переговоров, проведённых 7 марта 1942 г. с командующим 49-й армией генерал-лейтенантом И.Г.Захаркиным:

«Напрасно Вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей».

Однако вернёмся к исследуемой фразе. Разброс имён тех, кто её «произносил», весьма велик. Так, генерал-полковник Д. Волкогонов в своём опусе «Триумф и трагедия» «подслушал» её у генералиссимуса Сталина.

А в книжке Александра Бушкова и Андрея Буровского «Россия, которой не было — 2. Русская Атлантида» приводится исторический анекдот, в котором её произносит генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев:

Генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев

«Сохранилась история, одна из тех, в подлинности которой трудно быть уверенным. 1703 год, штурм Нарвы. Перед каждым проломом в стене — груды трупов — гвардейцев Петра. Многих Пётр знал лично, со многими был дружен. И Пётр заплакал, глядя на эти ещё тёплые груды мертвецов. Борис Петрович Шереметев подошёл сзади, положил руку на плечо царя. Пятидесятилетний приласкал тридцатилетнего. „Не плачь, государь! Что ты! Бабы новых нарожают!“».

Впрочем, некоторые считают, что эти слова сказал Петру I Александр Меншиков после боя со шведами, а некоторые — что их сказал сам Пётр Алексеевич перед Полтавской битвой.

А.Меншиков, Пётр I, С.Ф.Апраксин

В российско-германском фильме «Гардемарины-III» (1992) о том, что лошадей, которые стоят денег, надо отвести, а солдат бабы новых нарожают, говорит во время битвы при Гросс-Егерсдорфе генерал-фельдмаршал С.Ф.Апраксин. Это что же получается: сценаристы данного фильма (Н.Соротокина, Ю.Нагибин и С.Дружинина) осмелились вложить в уста благороднейшего дворянина фразу, якобы произнесённую через без малого 200 лет после изображённых в фильме событий рубакой-маршалом крестьянских кровей?

В Интернете также имеются «сведения», что один из вариантов исследуемой фразы произнёс Николай II, до исторически недавних времён именовавшийся «Кровавым», а ныне признанный «Страстотерпцем в сонме новомучеников и исповедников российских», узнав о цене Брусиловского прорыва. Впрочем, «говорили» её и его предшественники Александр II и Екатерина II, а также другие персонажи отечественной истории.

Николай II, Александр II, Екатерина II

Нельзя также исключать, что фраза про «ещё нарожают» является «мировым достоянием». Уж очень ловко она придаёт звериный образ тем, в чьи уста её вкладывают.

Иногда авторство «крылатых фраз и выражений» удаётся установить достоверно; так, знаменитое выражение «Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы» настолько талантливо вложено в уста И. В. Сталина писателем А. Н. Рыбаковым («Дети Арбата», 1987), что в его «сталинском» происхождении мало кто сомневается. Авторство же фразы про «бабы нарожают» установить не представляется возможным за отсутствием документальных источников. Приписывать её кому-либо из исторических персонажей — занятие для всевозможных «художников слова», писателей, драматургов, пропагандистов и публицистов, недостойное учёного-историка.

Всё найденное мной и изложенное выше позволяет категорически утверждать, что достоверных (документированных) свидетельств о том, что такую или подобную фразу произносил кто-либо из советских полководцев, не существует.

Следовательно, директор Государственного архива Российской Федерации, доктор исторических наук, профессор и кавалер ордена Почёта Сергей Мироненко в своём интервью публично солгал.

Господин Президент, господин Премьер-Министр!

Указом Президента Российской Федерации №1131 от 20 сентября 2010 года Сергей Мироненко награждён орденом Почёта «за большой вклад в сохранение документального наследия народов Российской Федерации и многолетнюю добросовестную работу». разумеется, Вам виднее, как он справляется с должностными обязанностями, однако вышеизложенное заставляет усомниться в его добросовестности как учёного.

Прошу Вас напомнить государственному чиновнику Сергею Мироненко его собственные слова:

«Трактовки событий могут быть разными, но никогда мы не очистим правду от идеологических наслоений, если будем считать фактом придуманную в угоду правителям фантастику. Тогда это уже не история, не наука».

Я далёк от мысли, что господин Мироненко озвучил придуманную им фантастику, чтобы угодить кому-то из Вас.

А потому обращаюсь к Вам с просьбой обязать господина Мироненко принести публичные извинения за свою публичную ложь, оскорбившую память всех погибших и умерших советских полководцев и достоинство немногих доживающих свой век, ложь, недостойную и недопустимую для титулованного учёного-историка (хотя этот вопрос относится скорее не к Вашей компетенции, а, скорее, к его чести и совести) и уж тем более для государственного чиновника.

Москва, 19 ноября 2011 г.

Данное открытое письмо было направлено мною адресатам через интернет-приёмные соответствующих сайтов, а также опубликовано в моём блоге и на моей странице в Фейсбуке.

Будучи человеком спокойным и выдержанным, я не подгонял события, пребывая в уверенности, что аппарат хотя бы одного из двух адресатов письмо моё должным образом обработает, оно возымеет какое-то действие и повлечёт какие-то последствия либо для господина Мироненко, либо для меня: ведь я прямо обвинил государственного чиновника во лжи; а ну как я не прав, а он — таки прав?

Маршал Советского Союза Д.Т.Язов

Кстати, то же самое интервью г-на Мироненко в части, касающейся подвига панфиловцев под Москвой, прокомментировал в своём открытом письме Маршал Советского Союза Д.Т.Язов. Текст его письма в полном виде был опубликован в «Советской России» (http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=588848).

Считаю уместным привести резолютивную часть письма уважаемого маршала:

Не нюхавший пороха «историк» Мироненко смеет называть мифом подвиг бойцов и командиров Панфиловской дивизии, потерявшей в боях под Москвой 9920 человек (3620 убитыми и 6300 ранеными) из 11 700, числившихся к началу сражения. К слову сказать, командующий 4-й немецкой танковой группы генерал полковник Э.Гепнер в одном из докладов командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Ф.Боку назвал панфиловцев «дикой дивизией, воюющей в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».

В боях под Москвой отдали свои жизни тысячи советских воинов. Среди них Герой Советского Союза генерал-майор И.В.Панфилов, 22 из 28 известных защитников разъезда Дубосеково и многие, многие другие. И в этом — историческая правда. Москву отстояли люди, многие из которых сложили головы в этой страшной битве, это не «фантастика», как утверждает С.Мироненко в беседе с корреспондентом уважаемой газеты, это правда, это горькая правда.

Я намеренно поставил слово «историк» перед фамилией С.Мироненко в кавычках, поскольку считаю, что человек, ненавидящий историю своей Родины, а, судя по публикации «Комсомольской правды», это именно так, вряд ли вправе именовать себя ученым-историком.

22 ноября я получил уведомление о том, что моё письмо на имя Президента получено накануне и зарегистрировано соответствующей администрацией за номером А26-13-715736. Получил и успокоился в надежде, что всё идёт, как надо. Оказалось, я был слишком оптимистичен.

Шли недели, но ни от президентского ведомства, ни от премьерского никакой информации я не получал. 24 января 2012 года через интернет-приёмную Президента России я направил письмо-напоминание: так мол и так, понимаю, что были выборы в Госдуму и всё такое, но всё-таки хотелось бы получить ответ на письмо А26-13-715736, зарегистрированное вашей службой 21 ноября 2011 года.

В тот же день получил ответ. Ну, как ответ, смешную отписку: мол, в обращении отсутствуют данные для его рассмотрения. Указания номера, под которым зарегистрировано моё первоначальное обращение, было недостаточно. «Ну хорошо, — подумал я флегматично, — бывает, протеряли файл, винчестер размагнитился, распечатку кофием залили, пришлю ещё раз, я не гордый».

И послал. А потом ещё раз послал.

Потом случилась рокировка, Президентом снова стал г-н В.В.Путин, а г-н Д.А.Медведев перешёл в Председатели Правительства, и я направил своё обращение ещё раз.

Оживление началось в 2013 году. Сначала 8 февраля из Управления Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан и организаций мне впервые сообщили нечто относительно конструктивное, а именно то, что письмо моё, на сей раз получившее номер А26-13-17604671, в соответствии с компетенцией переслано в Министерство образования и науки. Правда, конструктивность оказалась очень сильно относительной, и ответа я, увы, так и не получил.

Зато 26 марта 2013 года я получил по электронной почте уведомление № 845-06-06 от 25.03.2013 (некоторое время спустя оно добралось до меня и в «живом», бумажном виде), на сей раз от Министерства Культуры РФ, в котором сообщалось, что в дело вступил аппарат Правительства, который переслал моё обращение им. Заместитель директора Департамента науки и образования — начальник отдела библиотек и архивов г-жа Т. Л. Манилова сообщала мне, что моя претензия переадресуется в Федеральное архивное агентство, от коего мне теперь следовало ожидать ответа.

Ответ Росархива не заставил себя ждать. Его мне отправили 4 апреля за номером Р/С-539. Содержание ответа, правда, свелось к худшей традиции, приписываемой почему-то исключительно советскому прошлому: направить жалобу или претензию именно тому чиновнику, на которого ты и жалуешься. Да, моё открытое письмо Федеральным архивным агентством было направлено директору Государственного архива Российской Федерации С. В. Мироненко для рассмотрения и ответа в мой адрес.

И тут машина исполнения Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» снова дала сбой, потому что никакого ответа от гражданина С.В.Мироненко на свои обвинения и претензии в адрес гражданина С.В.Мироненко я не только в установленные законом сроки, но и по сию пору так и не получил.

• * *

Дело затихло, проблем и у меня, и у страны было навалом, и преследование одного отдельно взятого чиновного лжеца ушло из моего прицела. Как вдруг попадается мне новое интервью господина Мироненко, на сей раз опубликованное 20 апреля текущего, 2015 года в газете «Коммерсантъ» (http://kommersant.ru/doc/2712788#t186278547). И вот тут уже, извините, дошла гиря до полу, как говорится.

Считаю, что в год 70-летия великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне заслуженная награда просто обязана найти своего героя.

Продолжение: часть 2

Сначала — небольшой разбор. Я не буду комментировать каждую фразу господина Мироненко; лишь избранные фрагменты, наиболее полно характеризующие суть моих претензий к директору Госархива как к публичному историку. В том, что цитируемые фрагменты не суть вырваны из контекста, каждый может убедиться самостоятельно, открыв полное интервью по приведённой выше (в конце первой части) ссылке.

Вопрос: Много ли в истории войны документальных пробелов, из-за которых и возникают разные трактовки одних и тех же событий?

— Пробелов достаточно, и немало остается еще сокрытым как в Центральном архиве Министерства обороны, где хранится основная часть материалов по военным действиям времен Отечественной войны, так и в других архивах. Но за последние годы рассекречено огромное количество документов. Лично я сказал бы огромное спасибо руководству министерства за сайт «Мемориал», благодаря которому теперь стали общедоступными сведения о тех, кто погиб или пропал без вести. Знаю также, что работники архива МО в последние годы делают колоссально много, чтобы узнать, что произошло с солдатами и офицерами, судьба которых до сих пор неизвестна. В картотеке неизвестных еще недавно было 2 млн судеб.

Обратите внимание: г-н Мироненко в третьей фразе своего ответа уходит от темы вопроса и начинает говорить о своём. Тема пропавших без вести, безусловно, очень важная и болезненная, но — журналист спрашивал не об этом. Однако журналист, как видно, имеет сходные с г-ном Мироненко воззрения на прошлое, а потому беззастенчиво подыгрывает историку.

Вопрос: Это много?

— В армии США речь идет о единицах. В армиях европейских стран — по несколько десятков солдат, чья судьба до сих пор неизвестна.

Внимание!

Г-н Мироненко только что снова публично подтвердил свою репутацию лжеца, то есть нагло соврал (а корреспондент по незнанию или ещё из каких соображений закрыл на это глаза).

В армии США на сегодняшний момент только во Второй Мировой войне числятся пропавшими без вести (MIA) 73 515 человек, о чём открыто сообщает министерство обороны США (http://www.dpaa.mil/OurMissing/WorldWarII/ServicePersonnelNotRecoveredFollowingWWII.aspx). От 407 тыс. погибших во Второй Мировой войне американских военнослужащих это составляет примерно 18%.

Для Великобритании статистика мутнее, отчасти в силу хитрого государственного устройства Соединённого Королевства. Однако известно («Strength and Casualties of the Armed Forces and Auxiliary Services of the United Kingdom 1939–1945», HMSO 1946, Cmd.6832), что на середину 1946 года число пропавших без вести в вооружённых силах Великобритании составляло 6244 человека. Годом ранее были подбиты цифры по колониальным войскам Британской империи (источник официальных данных — газета «The Times» за 30 ноября 1945 года); из их личного состава без вести пропали 14 208 человек (при этом, что интересно, погибли и были ранены примерно по 6900 человек, и более 8100 попали в плен).

У нацистской Германии, по современным оценкам (Rüdiger Overmans. «Deutsche militärische Verluste im Zweiten Weltkrieg». Oldenbourg 2000, с. 298—299; Willi Kammerer; Anja Kammerer, «Narben bleiben die Arbeit der Suchdienste — 60 Jahre nach dem Zweiten Weltkrieg», Berlin Dienststelle 2005, публикация поисковой службы Немецкого Красного креста, с предисловием федерального президента Хорста Кёлера и министра внутренних дел ФРГ Отто Шилли) число пропавших без вести военнослужащих составляет от 1,2 до 2 млн. человек. При этом надо отметить, что достоверной статистики за 1945 год практически нет, и потери фольксштурма, организации Тодта и других военизированных и парамилитарных формирований последнего периода войны могут лишь оцениваться с разной степенью достоверности.

С точки зрения статистической науки, кстати, последнее обстоятельство походит на потери советских военнообязанных в 1941 году, которые были призваны по мобилизации, но не были зачислены в списки войсковых частей. Они оцениваются в 500 тыс. чел. Полагаю, именно это — самый большой и чисто по-человечески страшный «документальный пробел» в истории Великой Отечественной, по крайней мере в части людских потерь. Пробел, который уже практически невозможно устранить.

В таких странах, как Франция и Польша, бывших и жертвами, и участниками войны, число пропавших без вести также исчисляется тысячами (а воевавших, причём по обе стороны фронта — многими десятками тысяч).

Теперь касательно других цивилизованных стран Европы. Дания была захвачена и капитулировала в течение одного-единственного (!) дня 9 апреля 1940 года. Норвегия, в которую Вермахт вошёл в тот же день, барахталась (при сравнительно активной помощи Великобритании) аж два месяца, и прекратила сопротивление 10 июня. Бельгия сопротивлялась Германии 19 дней (причём это была настоящая война, в ней победившие немцы потеряли больше 10 тыс. человек убитыми и — внимание! — почти 8500 человек пропавшими без вести). Нидерланды сдались Германии на пятый день войны. Люксембург, в борьбе с войсками Гудериана потерявший ранеными одного солдата и шесть жандармов, не продержался и суток; 75 уцелевших солдат княжества сдались в почётный плен.

И эти страны приводит в пример сермяжной России доктор исторических наук Мироненко? Я, конечно, понимаю, что профессор Мироненко — прежде всего специалист по российской истории начала XIX века, но истфак МГУ Сергей Владимирович закончил в 1973 году, да и докторскую диссертацию (которой пока почему-то нет на пресловутом «Диссернете», и сказать о ней ничего нельзя) защитил в 1992 году, когда советские или экс-советские граждане в целом помнили, что Великая Отечественная война длилась 1418 дней, и каток войны сначала прокатился по советской земле до Москвы, Сталинграда и Кавказа, а потом в обратном направлении, и не останавливался до самого Берлина.

Вопрос: Ведь и погибших у нас было намного больше, чем у американцев с европейцами?

— Потому что о людях тогда у нас не думали вообще. Мы пытаемся сейчас помочь родственникам многих из тех неизвестных, но, к сожалению, не всегда удается это сделать.

В этом ответе господин Мироненко выступает не только как лжец, но и как обыкновенный подлец. Во-первых, то, как о людях «не думали», я продемонстрировал ещё в своём первом открытом письме. Мне не лениво и повторить цитату из записи переговоров Г. К. Жукова 7 марта 1942 года с командующим 49-й армией генерал-лейтенантом И. Г. Захаркиным: «Напрасно Вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей».

И подобным цитатам несть числа. Есть ли у «учёного» Мироненко подтверждения его подлому тезису? Да и как, интересно, он сейчас пытается помочь родственникам без вести пропавших?

Про потери же корреспонденту учёный и государственный чиновник Мироненко должен был бы, по идее, ответить примерно так: «цифры потерь с наибольшей степенью достоверности подсчитаны группой исследователей под руководством Г.Ф.Кривошеева в 1993 году; безвозвратные потери Красной армии составили 11,5 млн. человек, что даёт соотношение безвозвратных потерь РККА к потерям Германии с сателлитами в виде 1,3:1. То есть разговоры о том, что Сталин и его бессердечные военачальники завалили Гитлера трупами, являются грязными антисоветскими инсинуациями. Огромное же количество жертв среди мирного населения объясняется тем, что объединённая Гитлером Европа вела против СССР войну на уничтожение».

Но Мироненко есть тот, кто он есть, и сказал то, что сказал.

Вопрос: Отчего же начало войны оказалось все-таки внезапным для Советской армии?

— Министерство обороны рассекретило много документов предвоенного периода. Они, в частности, опровергают версию, по которой к нападению якобы готовился Советский Союз, а Гитлер 22 июня 1941 года лишь нанес превентивный удар. Не было таких планов у советского руководства. Да и 200 германских дивизий расположились тогда у советской границы, очевидно, не из предупредительных целей. Нашей разведке о скоплении войск противника было известно. И о точной дате нападения — 22 июня — сообщали многие агенты: документы по этому поводу рассекречены. Сохранилось в архивах донесение Иосифу Сталину, которое направил ему нарком госбезопасности Всеволод Меркулов. Нарком назвал дату, сославшись на сообщение информатора — нашего агента в штабе люфтваффе. И Сталин собственноручно накладывает резолюцию: «Можете послать ваш источник к *** матери. Это не источник, а дезинформатор».

Вопрос: Такими словами?

— Да. Документ рассекречен. Теперь будете считать меня национал-предателем, раз я сказал о Сталине что-то плохое?

Вопрос: Почему Сталин не поверил своей разведке? Доверял пакту о ненападении?

— Он просто не мог себе представить, что Германия после поражения в Первой мировой снова решится воевать на два фронта. Так что война, думаю, была внезапной прежде всего для товарища Сталина. Лично для него она стала катастрофой. А когда 28 июня пал Минск, у Сталина наступила полная прострация.

Вопрос: А это откуда известно?

— Есть журнал посетителей кремлевского кабинета Сталина, где отмечено, что нет вождя в Кремле день, нет второй, то есть 28 июня. Сталин, как это стало известно из воспоминаний Никиты Хрущева, Анастаса Микояна, а также управляющего делами Совнаркома Чадаева (потом — Государственного комитета обороны), находился на «ближней даче», но связаться с ним было невозможно. Никто не мог понять, что происходит. И тогда ближайшие соратники — Клим Ворошилов, Маленков, Булганин — решаются на совершенно чрезвычайный шаг: ехать на «ближнюю дачу», чего категорически нельзя было делать без вызова «хозяина». Сталина они нашли бледного, подавленного и услышали от него замечательные слова: «Ленин оставил нам великую державу, а мы ее просрали». Он думал, они приехали его арестовывать. Когда понял, что его зовут возглавить борьбу, приободрился. И на следующий день был создан Государственный комитет обороны.

Здесь гражданин «учёный» собрал в кучу всю чушь и ложь, что писал в перестройку условный «Огонёк». Начнём с того, что «версию» о подготовке нападения Советским Союзом и превентивном ударе Германии никто и никогда не рассматривал. Принимать за «научную гипотезу» измышления доктора Гёббельса и его последователя предателя Резуна (беспардонно взявшего себе псевдоним «Суворов») — то же самое, что учить историю по «трудам» академика Фоменко. Невелик подвиг, опровергнуть Резуна с Гёббельсом. Ну, а дальше г-н Мироненко окунается в свою стихию — стихию лжи, демагогии, передёргиваний.

200 германских дивизий у советских границ никогда не собирались. Непосредственно перед нападением были сосредоточены 129 дивизий, и ещё примерно 24 ждали своей очереди в тылу — как это известно сейчас. Сосредоточение немецких войск для СССР секретом не было. Советская разведка исправно отслеживала передвижения немцев и из месяца в месяц доносила данные о наличии 60—120 дивизий немцев в приграничных районах СССР. Немецкие спецслужбы, конечно, изо всех сил советской разведке помогали. На самом же деле в это самое время немецких войск в этих районах обычно было примерно вдвое меньше. Реальное увеличение группировки войск с 38 до 129 дивизий произошло за весну-лето 1941 года — как это известно сейчас.

Но руководство СССР об этом тогда не знало. Нет, в целом было известно, что 60—90—120 дивизий немцев живут на границе около года, перемещаясь периодически то в Румынию, то в Норвегию, и ничего более не происходит. И ещё знало о том, что Германия воюет с Англией и Францией (правда, война у них на земле странная, но тем не менее). И ещё знало о том, что Англия вполне способна внезапно подружиться с Германией против СССР. Было также известно о частичной демобилизации пары десятков немецких дивизий. И о формировании новых было известно. При этом считалось, что для войны Германии надо сосредоточить на границе 220—240 дивизий. И было вообще непонятно, зачем Германии война с СССР прямо сейчас. И это — ещё не все обстоятельства, в которых нужно было нащупывать оптимальный путь.

Интенсивно работавшая разведка выдавала на-гора огромное количество данных. Жаль только, что среди них были в том числе и неточные, и неполные, и откровенно ложные. Это сейчас доктор Мироненко волен произвольно выбирать только те сведения и цифры, которые ложатся в рисуемую им картину. Тогда — одних только совершенно точных дат начала войны было не меньше дюжины. И агенты непрерывно докладывали всё новые точные даты со слов то одного, то другого заслуживающего доверие источника. А немецкие спецслужбы и официальные лица изо всех сил продолжали активно «помогать» советской разведке.

Харро Шульце-Бользен (псевдоним «Старшина»)

Кстати говоря, информатор из штаба люфтваффе имеет имя и фамилию. Это реальный персонаж, молодой офицер, обер-лейтенант Харро Шульце-Бользен (псевдоним «Старшина»), романтик и энтузиаст, член Красной Капеллы, казнённый в декабре 1942 года. Будучи честным человеком и активным агентом, только он один прислал несколько совершенно точных дат начала войны. Да ещё сообщал, например, что война начнётся с бомбардировок заводов Москвы. Вот только в штаб люфтваффе он попал по блату, на небольшую должность, и лётчиком не был. Поэтому, возможно, не понимал, что Москву сразу бомбить у люфтваффе не выйдет. А наши — это понимали. И к агенту этому относились очень осторожно, потому что иной раз получали от него бред и заведомую дезу.

Даже если бы в разведывательных документах десять, пятьдесят, сто раз была названа точная дата, понять, что это именно она, при тогдашнем уровне знаний было просто невозможно. Не говоря уже о том, что знание точной даты полезно хотя бы за полгода — но за полгода дата не может быть точной, её легко подвинуть (так, нападение Германии на Польшу было сдвинуто на несколько дней вперёд буквально накануне первоначально запланированной даты, когда диверсионные группы для создания casus belli уже были высланы через границу). Вот такой парадокс точных дат.

Вот, к примеру, одно из сообщений разведки, полученное из Берлина 4 января 1941 года. Цитирую его по двухтомному сборнику «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне» (М., 1995, 2000), не знать о котором г-н Мироненко не может: «Альта» запросил у «Арийца» подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 г, «Ариец» подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причём это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам... Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке».

Ильзе Штёбе (Альта)

Рудольф фон Шелиа (Ариец)

Здесь тоже упоминаются конкретные и уже давно известные люди: резидент нелегальной резидентуры Разведуправления Генштаба РККА в Берлине журналистка Ильзе Штёбе (Альта) и её источник, завотделением информационного отдела немецкого МИДа Рудольф фон Шелиа (Ариец). Вроде бы, на первый взгляд всё верно, но обратите внимание: деталей о приказе Гитлера о наступлении на СССР (т.н. «план Барбаросса») нет; срок нападения указан, как мы сейчас знаем, неточно; содержится заведомая дезинформация о том, что первична задача «поставить Англию на колени». Что бы на основе этого и подобных донесений сделал г-н Мироненко, окажись он на месте — нет, даже не Сталина, а «всего лишь» начальника Разведуправления Генштаба РККА генерал-лейтенанта Н. Ф. Голикова?

Рихард Зорге

Непрерывный поток «дезы» перед войной гнал из Токио и будущий Герой Советского Союза Рихард Зорге, в чём сейчас может убедиться каждый, способный прочитать рассекреченные тексты его донесений. Как и в том, что именно он срока «22 июня» не называл — это лживая «приписка» хрущёвского времени, сделанная, очевидно, в рамках общей антисталинской дезинформационной кампании. Зорге был чуть ли не лучшим другом немецкого военного атташе в Токио; вот только ещё 15 февраля 1941 года Кейтель распорядился начать акцию по дезинформированию немецких военных атташе за границей и иностранных военных атташе в Берлине.

Умело сыгравшие на сочетании дезинформации с «переизбыточной» информацией, немцы добились стратегической внезапности; война стала и внезапной, и катастрофической для всех без исключения. Правда, когда вечером 28 июня немцы прорвали оборону защитников Минска, то Сталин об этом не знал и в прострацию от этого впасть физически не мог; он до ночи работал в своём кабинете в Кремле, приняв 20 человек, о чём есть записи в журнале посетителей.

29 июня Сталин в своём кабинете не работал, потому что поехал в Наркомат обороны, и именно для того, чтобы выяснить ситуацию на западном, самом опасном фронте. Оказалось, что связи с фронтом нет и точно никто ничего сказать не может. Установить связь не удалось, ситуация в Минске осталась неизвестной.

В такой обстановке И. В. Сталин решил повременить с прострацией и, согласно свидетельским показаниям, устроил в наркомате обороны серьёзный разнос военной верхушке — тт. Жукову, Тимошенко и Ватутину — за потерю связи генштаба с фронтом, то есть управления войсками. По легенде — матерился, довёл вояку-рубаку Жукова до слёз. Правда, по другой легенде Жуков и Тимошенко выгнали надоедливых посетителей из кабинета, чтобы не мешали работать, причём Жуков послал Сталина по матери.

Повторю, в журнале посетителей ежедневно по 28 июня включительно посетители Сталина в Кремле отмечены. А вот историю про прострацию, дачу и просранное наследие запустил в своих мемуарах известный любитель Сталина товарищ Н. С. Хрущёв. В наше время неприлично сомневаться в словах такого весомого источника, однако необходимо отметить следующие детали: по версии Хрущёва, прострация происходила в первые дни войны, а не после Минска. Однако Хрущёва в это время вообще не было в Москве, и это его воспоминание, с его же слов, рассказано ему Л. П. Берией. Однако оригинальные воспоминания Берии до нас по известным и также связанным с Хрущёвым причинам не дошли.

В воспоминаниях Чадаева никаких скандалов и интриг нет, но много нестыковок с официальными документами и воспоминаниями других граждан. Ситуация обычная — это воспоминания, а не научный труд. А.И.Микоян писал о том, что 30 июня они с товарищами решили создать Государственный Комитет Обороны и передать этому комитету всю полноту военной и гражданской власти в стране. Поехали на дачу к Сталину и предложили ему возглавить ГКО. Сталин согласился. Видимо, именно по причине прострации. Как бы то ни было, действительно, 30 июня был создан ГКО во главе с И.В.Сталиным, и ему (комитету) была передана вся полнота власти в стране. Только вот Микояна туда не взяли, а Тимошенко с Ватутиным поехали в войска.

Вопрос: А как же 16 октября 1941 года?

— В тот день действительно паника была чудовищной. Сняли все заградительные отряды, и москвичи уходили из города пешком. По улицам летал пепел: жгли секретные документы, ведомственные архивы. В Наркомате просвещения сожгли в спешке даже архив Надежды Крупской. На Казанском вокзале стоял поезд под парами для эвакуации правительства в Самару (тогда Куйбышев). Но Сталин остался в Москве и вел себя мужественно. Теперь будете считать меня сталинистом, раз я сказал о Сталине что-то хорошее?

В этот день немцы взяли, например, Боровск и завязали бои в Малоярославце. Фронт было слышно, авианалёты происходили чуть ли не каждые два часа. Накануне, 15 октября, ГКО принял решение об эвакуации иностранных миссий, Президиума Верховного Совета СССР, Правительства СССР во главе с В. М. Молотовым, органов Наркомата обороны и Наркомвоенмора в Куйбышев (ныне Самара), а основной группы Генштаба — в Арзамас. Кстати, логично предположить, что в Куйбышеве и Арзамасе всё было заблаговременно подготовлено к исполнению обязанностей «запасной столицы» и запасного главного командного пункта страны. Выехали из Москвы не все; по предложению А. И. Микояна Политбюро решило эвакуироваться из Москвы только вместе со Сталиным.

При этом эвакуация велась давно. Например, 26 тонн ценных документов из архива МИДа оказались в Мелекессе уже 28 июля 1941 года. Дипмиссии выехали из Москвы в Куйбышев вечером 15 октября — а, значит, уже сидели к этому времени на чемоданах. В Москве началась массовая эвакуация. Многие предприятия закрылись, людей рассчитали. Закрылись магазины, в первый и последний раз в истории встало метро, остановилась часть наземного общественного транспорта... Неудивительно, что в такой обстановке активизировались как криминальные элементы, так и немецкая агентура, которой прифронтовая зона была наводнена. Первые «занимались» магазинами и имуществом эвакуируемых, вторые активно увеличивали панику и распространяли слухи.

Население, получив расчёт и паёк, совершенно законно уходило из Москвы. Кроме тех, кто остался, или ушёл в 12 дивизий московского ополчения и погибал в это самое время на подступах к столице. Панические настроения среди части москвичей продолжались несколько дней. Но эта паника не привела к нарушению работы государственного аппарата, все нарушения порядка власти старались сразу же расследовать, несмотря на эвакуацию и немцев, или пресекать по законам военного времени.

А заградотряды никто не снимал, они продолжали выполнять свои военные задачи в своих подразделениях. С какой стати их приплёл сюда господин Мироненко, знакомый с их функциями, похоже, по «источникам» вроде художественного фильма «Цитадель» — непонятно.

Вопрос: По одной из версий — пакт безупречный. Если бы СССР в 1940 году не продвинулся на территорию Польши и Прибалтики, то, не исключено, Москву бомбили бы в первые же дни войны.

— Авторы этой версии упускают из виду, что, подписав договор с Германией, мы получили общую с ней границу, которой не имели до 1939 года. Латвия, Литва, Эстония, Польша — они были для нас фактически буферными государствами. Какими бы слабыми ни были у них армии, но они в случае агрессии обеспечили бы нам неделю, а то и две, и не было бы этого «внезапного нападения». Советско-германский пакт 1939 года — ошибочный, как и вся политика умиротворения агрессора, которой следовали в 1938 году и Эдуар Даладье (премьер-министр Франции), и Невилл Чемберлен (премьер-министр Великобритании).

«Историк» Мироненко упускает из виду одно интересное обстоятельство: после захвата Гитлером Польши общая советско-германская граница нарисовалась бы в любом случае, независимо от наличия или отсутствия пакта о ненападении. Вот только её линия могла бы быть гораздо менее благоприятной для СССР. При этом польская армия как могла воевала. Могла она не очень, и 16 сентября 1939 года, когда польское правительство утратило рычаги управления государством, а польский генштаб лишился возможности управлять войсками, было принято решение о вводе РККА на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Каким буфером оказались бы для СССР героические армии Литовской, Латвийской и в особенности Эстонской республик — большой вопрос. Скорее, влившись в РККА после инкорпорации своих республик, их войсковые части смогли оказать немцам гораздо более эффективное сопротивление.

Из заключительной же фразы приведённой цитаты следует и вовсе невероятное: доктор Мироненко договорился до причисления советско-германского пакта 1939 года к… политике умиротворения агрессора! Новое слово в исторической науке, осталось только обвинить Сталина в Мюнхенском сговоре… и вуаля: задача решена, Сталин вместе с Гитлером по-дружески развязал Вторую Мировую войну. Но нет: беззастенчивой лжи директора Госархива должен быть положен предел.

И ложь его оказывается ещё более бесстыдной и грязной на фоне фактов, о которых, находясь в своей должности, господин Мироненко не знать просто не может. Ибо отлично известно, как Советский Союз отчаянно пытался выстроить в Европе систему коллективной безопасности ещё с 1934 года — года, в котором Польша стала первым государством, заключившим с Гитлером пакт о ненападении и фактически ставшим его союзником, что и продемонстрировала как своим соучастием в разделе Чехословакии «умиротворённым» агрессором в 1938 году, так и последовательным торпедированием мирных инициатив СССР вплоть до сентября 1939 года.

И только когда к середине августа 1939 года по вине Великобритании и Франции совместные советско-англо-французские переговоры зашли в тупик, Сталин принял решение о заключении договора о ненападении с Германией.

Советскому Союзу нужен был мир любой ценой на максимально возможный срок. Ну, а дополнительные протоколы — явление для мировой дипломатии первой половины ХХ века обычное. Непонятно, отчего именно эти протоколы (даже если их опубликованная версия и верна) вызывают у международной общественности столь странное нездоровое бурление.

Ложь директора Госархива (часть 3)

Вопрос: Советский Союз умиротворял Гитлера?

— А как же? Германия создавала «армию вторжения»: под штыки поставили несколько миллионов немцев. Армию надо кормить. Вот и поставлял Советский Союз в Германию зерно, мясо, молоко и прочую сельхозпродукцию. Поставляли нефть, благодаря чему Германия обеспечивала горючим танки. До 22 июня включительно из СССР шли эшелоны с редкоземельными элементами. Все это вело к эскалации войны. Пакт Молотова—Риббентропа — это стратегическая ошибка, если не сказать преступление советского руководства и лично товарища Сталина.

Был бы г-н Мироненко честным историком, а не демагогом-антисоветчиком, он бы нарисовал полную картину, рассказав не только про поставки из СССР в Германию необработанных сырьевых материалов (на доведение которых до ума немецкая промышленность была вынуждена тратить дополнительные время и деньги), но и про встречные поставки ценнейшего оборудования, жизненно необходимого Советскому Союзу. Вот что, в частности, сообщает по этому вопросу историк (без кавычек, но и без орденов) И.Пыхалов в своей книге «Великая Оболганная война» (М., 2005) (выделения мои):

Фирма «А.Вирт» получила заказ на многорезцовые станки GSAB-2, предназначенные для черновой обработки снарядов диаметром от 100 до 250 мм, четырёхшпиндельные специальные полуавтоматы VGDm-1 и VGDm-2 для обработки концов мин (расточка, торцевая фрезеровка и нарезка резьбы дна и очка) диаметром 50—80 мм и 80—100 мм. У фирмы «Хассе Вреде» были заказаны трёхшпиндельные резьбофрезерные станки ADFG-III, предназначенные для обработки очка и нарезки резьбы в снаряде, станки RD III MS — для расточки изделий от 320 до 500 мм, длина расточки 1000—1200 мм{559}. Из Германии были получены уникальные станки для расточки орудийных стволов, обработки крупных гребных валов для военно-морских судов.

По данным немецкой статистики, в 1940—1941 годах Германия поставила СССР 6430 металлорежущих станков на 85,4 миллиона германских марок. Для сравнения: в 1939 году общее число импортированных Советским Союзом из всех стран металлорежущих станков составило 3458 штук.

Согласно мнению некоторых современных германских историков, поставка Советскому Союзу большого количества новейших станков ослабляла военную экономику Третьего рейха, поскольку свыше половины использовавшихся в немецкой промышленности металлорежущих станков к тому времени устарели, имея срок службы более десяти лет…

Тем временем немецкие станки продолжали поступать в нашу страну, усиливая советский военный потенциал. Как воспоминал нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин:

«В 1939 году были выделены фонды в валюте для закупки импортного оборудования и дано соответствующее задание Наркомату внешней торговли разместить заказы за границей по нашей спецификации с минимальными сроками доставки. Работники Внешторга оперативно закупили многое из того, что мы просили. И это помогло оснастить уникальным оборудованием, которое в нашей стране не производилось, наши заводы, что сыграло свою роль в налаживании массового производства новой авиационной техники».

Подобное стремление использовать германские высокие технологии было характерно и для других отраслей советской промышленности. Немецкие разработки применялись в производстве вооружений и боеприпасов, машиностроении и оптике, химии и металлургии.

Во-вторых, в Германии было приобретено немало военного имущества. Наиболее внушительной покупкой стал недостроенный тяжёлый крейсер «Лютцов». Переименованный в «Петропавловск», он достраивался в Ленинграде на Балтийском судостроительном заводе…

К началу Великой Отечественной войны готовность корабля достигала 70%. Тем не менее ленинградские судостроители смогли ввести его в строй без помощи немецких специалистов. Корабль использовался как плавучая батарея.

Когда немцы подошли к Ленинграду, 7 сентября 1941 года четыре 203-мм орудия крейсера открыли огонь. В течение 10 дней по врагу было выпущено свыше 650 снарядов. Думается, попавшим под обстрел «Петропавловска» германским солдатам было особенно приятно осознавать, что в них летят немецкие снаряды, выпущенные из орудий немецкого производства.

17 сентября огнём немецкой артиллерии «Петропавловск» был сильно повреждён и лёг на грунт, погрузившись в воду до броневой палубы. Это произошло неподалеку от переднего края противника. Тем не менее летом 1942 года моряки крейсера, флотские водолазы и специалисты Балтийского судостроительного завода под носом у немцев провели подготовительные работы по подъёму крейсера. В ночь на 17 сентября 1942 года «Петропавловск» всплыл, буксиры «Айсберг» и К-1 увели его из-под носа врага и доставили на Балтийский завод.

Через несколько месяцев крейсер вернулся в строй. В январе 1944 года в ходе операции по окончательному снятию блокады Ленинграда «Петропавловск» вместе с другими кораблями Балтийского флота уничтожал долговременные укрепления, коммуникации, боевую технику и скопления пехоты противника, выпустив по врагу свыше тысячи снарядов немецкого производства.

Помимо «Лютцова», для советского военно-морского флота были получены гребные валы, компрессоры высокого давления, рулевые машины, моторы для катеров, судовая электроаппаратура, освинцованный кабель, вентиляторы, судовое медицинское оборудование, насосы, успокоители качки, оборудование для камбузов, хлебопекарен, корабельной прачечной, аккумуляторные батареи для подводных лодок, орудийные корабельные башни, 88-миллиметровая пушка для подводных лодок, чертежи 406- и 280-миллиметровых трёхорудийных корабельных башен, стереодальномеры, оптические квадранты, фотокинотеодолитная станция, перископы, пять образцов мин, бомбомёты для противолодочных бомб с боекомплектом, паравантралы, противотральные ножи для мин, гидроакустическая аппаратура, магнитные компасы, теодолиты и многое другое.

Сухопутные войска получили две тяжёлые 211-мм полевые гаубицы, батарею 105-мм зенитных пушек с боекомплектом, средний танк T-III, 3 полугусеничных тягача, приборы для управления огнём, дальномеры, прожекторы.

Кроме того, германскими фирмами были поставлены 20 прессов для отжима гильз, оборудование для лабораторий, образцы радиосвязи для Сухопутных войск, костюмы химической защиты, в том числе огнестойкие, противогазы, фильтропоглотительные установки, дегазирующее вещество, автомашина для дегазации, кислородно-регенеративная установка для газоубежищ, портативные приборы для определения отравляющих веществ, огнеупорные и антикоррозийные краски, корабельные краски против обрастания, образцы синтетического каучука и т.п.

Обширной оказалась закупка самолётов: «Хейнкель-100» (Не-100) — 5 штук, «Юнкерс-88» (Ju-88) — 2 штуки, «Дорнье-215» (Do-215) — 2 штуки, «Брюккер В. И. -131» (Ви-131) и «Брюккер В. И. -133» (Ви-133) — 6 штук, «Фокке-Вульф» (FW-58) — 3 штуки, «Юнкерс-207» (Ju-207) — 2 штуки, «Мессершмитт-109» (Вf 109Е) — 5 штук, «Мессершмитт-110» (Ме-110) — 5 штук. Все типы самолётов поставлялись с запасными моторами и запчастями.

Кроме того, в июне 1940 года фирмой Maschinenfabrik Augsburg-Nurnberg A.G. советскому внешнеторговому объединению «Машиноимпорт» были проданы семь дизельных двигателей типа G7Z52/70 мощностью 2200 л.с. и тринадцать типа G7V74 мощностью 1500 л.с, изучение которых способствовало развитию отечественного двигателестроения.

Закупленная немецкая авиационная техника была направлена для изучения в НИИ ВВС, только что созданный в Подмосковье Лётно-исследовательский институт (ЛИИ), ЦАГИ, ЦИАМ и другие организации. Кроме того, по просьбе наркомата авиационной промышленности некоторые самолёты совершили перелёты на заводские аэродромы авиационных предприятий в Горьком, Воронеже, Казани, Харькове. Всего в 1940 году с немецкими самолётами получили возможность ознакомиться около 3500 конструкторов и инженеров.

В результате этих исследований в 1940 году были предприняты шаги по внедрению некоторых немецких технических решений в советскую авиапромышленность. Так, на заводе № 213 в Москве было освоено производство автомата ввода и вывода самолёта из пикирования, установленного на Ju-88. Эти устройства применялись затем на самолётах СБ, Ар-2 и Пе-2. Вместо жёстких сварных бензобаков стали использовать фибровые протектированные баки... По типу немецкого, установленного на двигателе DB 601A, в ЦИАМ был создан двухступенчатый центробежный нагнетатель. В отличие от применяемых в нашей стране одноступенчатых нагнетателей он обеспечивал двигателю большую высотность.

Кроме этого, был введён целый ряд мелких, но полезных усовершенствований в конструкции новых самолётов, таких, как быстросъёмный кок винта по типу применяемых на Bf-109 и Не-100, замки капотов и лючков новой конструкции, открывающиеся без применения инструмента, механический указатель положения шасси («солдатик») на крыле, как на Не-100, выполнение на корпусе разъяснительных надписей для лётчика и реперных точек для облегчения эксплуатации самолёта, как было сделано на Bf-109, механизм стопорения хвостового колеса при посадке для лучшей устойчивости при пробеге, навигационный визир для определения момента ввода в пикирование (Ju-88) и другие. Бомбардировщик ДБ-ЗФ оснастили термическим антиобледенительным устройством по типу имеющегося на Ju-88, для другого советского бомбардировщика, ДВБ-102, изготовили реактивные выхлопные патрубки двигателей по образцу немецких. Начался опытный выпуск оребрённых кожухов колёсных тормозов и радиаторов пластинчатого типа как на Ме-110, Ju-88 и Do-215. На основе немецкого прицела «Лотфе-7В» завод № 217 приступил к производству прицелов СП-1 для бомбометания с горизонтального полёта.

Но и это ещё не всё! Пыхалов продолжает:

Июнь 1941 года стал рекордным по объёму немецких поставок. За три предвоенные июньские недели из Германии в СССР прибыло больше товаров, чем за весь 1935 год. Если же брать апрель-июнь 1941 года, то немецкие поставки за эти месяцы составили 151,3 млн марок, в то время как советские — 130,8 млн марок.

И это не случайно. В первых числах февраля 1941 года Гитлер распорядился, что обязательства Германии по хозяйственному соглашению с СССР «безусловно должны быть выполнены». Было решено, что они будут осуществляться даже за счёт снабжения немецких войск.

Немецкий историк Г. Швендеман констатирует, что весной 1941 года, когда уже вовсю шла подготовка к нападению на СССР, «Советский Союз стал абсолютно привилегированным торговым партнёром Германии, заказам которого было отведено по степени важности в программе военного производства преимущественное место по сравнению с другими заказами как для собственных нужд, так и для поставок иностранным государствам». Германская промышленность, отмечает он, прекратила всё остальное производство, за исключением обеспечения вермахта и поставок в Советский Союз.

Любопытный момент можно найти и в воспоминаниях наркома авиационной промышленности А.И.Шахурина: «В это время мы получали часть оборудования из Германии. Причём перед самым началом войны начались сбои с поставками. Пришлось отправить к границе, где шла перегрузка с узкой колеи на широкую, работников наркомата, чтобы они как можно быстрее отгружали поступавшее оборудование».

На первый взгляд кажется, будто Шахурин подтверждает общепринятую версию о прекращении германских поставок накануне войны. Однако если вдуматься, то приведённые им факты свидетельствуют об обратном. Подчинённые Шахурина были направлены не на немецкие предприятия, а на советско-германскую границу. Именно там начались сбои. Причиною же их стал возросший поток поступавшего из Германии оборудования, которое не успевали перегружать с европейской железнодорожной колеи на нашу. В результате на границе возник затор, для ликвидации которого и отправили работников наркомата.

При этом настоящий, непредвзятый историк бы не преминул сообщить об историческом контексте, в котором происходили обсуждаемые события. А контекст говорит о том, что торговля СССР и Германии перед войной имела весьма скромные объёмы в сравнении с сотрудничеством между Германией и США; сотрудничеством, которое цинично продолжалось и после начала Второй Мировой войны, и даже после нападения Гитлера на СССР. Пишет американский исследователь Чарльз Хайэм, автор книги «Торговля с врагом» (1983):

Нетрудно представить реакцию граждан США и Великобритании, заяви им, что в 1942 году корпорация «Стандард ойл» торговала горючим с Германией через нейтральную Швейцарию и что горючее, предназначавшееся союзникам, получал их противник. Их охватил бы справедливый гнев. Как бы они были возмущены, узнай, что после событий в Пёрл-Харборе «Чейз бэнк» заключал миллионные сделки с врагом в оккупированном Париже с полного ведома правления этого банка в Манхэттене; что во Франции грузовики, предназначенные для немецких оккупационных войск, собирались на тамошних заводах Форда по прямому указанию из Дирборна (штат Мичиган), где находится дирекция этой корпорации; что полковник Состенес Бен, глава многонациональной американской телефонной корпорации ИТТ, в разгар войны отправился из Нью-Йорка в Мадрид, а оттуда в Берн, чтобы оказать помощь гитлеровцам в совершенствовании систем связи и управляемых авиабомб, которые варварски разрушали Лондон (та же компания участвовала в производстве «фокке-вульфов», сбрасывавших бомбы на американские и британские войска); что шарикоподшипники, которых так недоставало на американских предприятиях, производивших военную технику, отправлялись латиноамериканским заказчикам, связанным с нацистами. Причём делалось это с тайного согласия заместителя начальника управления военного производства США, который одновременно был деловым партнёром родственника рейхсмаршала Геринга в Филадельфии. Заметим, что в Вашингтоне обо всём этом отлично знали и либо относились с одобрением, либо закрывали глаза на подобные действия».

Но обо всём этом сказал бы объективный, непредвзятый учёный-историк, каковым доктор Мироненко, как мы в очередной раз убедились, не является.

Вопрос: Прямо-таки преступление?

— Выполняя договор, СССР укреплял армию своего врага. Создав армию, Германия стала захватывать страны Европы, наращивая свою мощь, в том числе новыми военными заводами. И самое главное: немцы к 22 июня 1941 года обрели боевой опыт. Красная армия училась воевать по ходу войны и окончательно освоилась лишь к концу 1942-го — началу 1943 года. Добавьте сюда, что в годы большого террора были перебиты чуть ли не все высшие военные кадры, имевшие опыт командования крупными соединениями. И вам будет понятно, почему к сентябрю 1941 года количество наших солдат, оказавшихся в немецком плену, сравнялось со всей довоенной регулярной армией. Еще первые месяцы войны были страшны тем, что Советская армия не отступала. Отступление — это маневр, без которого войны не бывает. Но наши войска бежали. Не все, конечно,— были те, кто сражался до последнего. И их было немало. Но темпы наступления немецких войск были ошеломляющими.

Лжеисторик Мироненко продолжает игру в своём амплуа — амплуа циничного лжеца-дезинформатора. С вопросом «укрепления армии своего врага» мы разобрались выше. По поводу немецкого боевого опыта — следует заметить, что ни в одной из захваченных ранее стран, даже в Польше, немцам не приходилось сталкиваться с таким сопротивлением, которое ожидало их на территории Советского Союза. Более того; к 22 июня не только вермахт, но и РККА имели боевой опыт: годом раньше РККА разгромила финскую армию в Советско-финской («зимней») войне, одержав трудную победу на таком театре военных действий, война на котором в зимнее время вообще считалась практически невозможной. Победа обошлась дорогой ценой, но победил и добился всех поставленных целей именно СССР. Да и с японскими войсками на востоке страны и в Монголии РККА по итогам повоевала удачно.

Всё это не отменяет того, что опыта настолько грандиозной, тотальной войны, конечно, не было, и многому пришлось учиться по ходу войны. А многое сделать просто не успели.

Мироненко повторяет заезженную страшилку про годы большого террора. Однако сказать правду не может, ведь она не укладывается в ту картину СССР, которую он рисует. Откроем «Российский исторический журнал», № 1 за 1999 г., и прочитаем статью исследователя Г. И. Герасимова «Действительное влияние репрессий 1937—1938 г. на офицерский корпус РККА»:

«К 1941 году уровень военного образования командного состава был в основном восстановлен, а благодаря широкому развёртыванию вузов количество командиров, имеющих высшее и среднее образование значительно выросло, таким образом негативные последствия репрессий к началу войны были в основном нейтрализованы.

Большее влияние на уровень подготовленности комсостава оказало наводнение его офицерами с краткосрочной подготовкой. Из-за стремительного развертывания армии их доля к 1941 году достигла 39%. На уровне взвод-батальон эти люди определяли боевую подготовку, готовили войска к войне. Именно их деятельность, а не репрессии, в значительной степени снизили уровень боевой подготовки в войсках.

Больше всего от репрессий пострадал советский генералитет. Как отразились репрессии на образовательном уровне высшего командного состава? Как ни парадоксально, но объективно его уровень вырос. В первой половине 30-х гг. доля лиц этой категории, имеющих высшее военное образование, колебалась от 30 до 40%. Перед началом репрессий 29% имело академическое образование, в 1938 году их было уже 38%, а в 1941 году 52% военачальников имело высшее военное образование».

Может быть, это случайность или фальсификация? Нет. Знакомство автора с архивными документами, отчётными данными кадровых органов по арестованным и назначенным вместо них военачальникам свидетельствует о росте академического образования по всем основным должностным группам. Например, в пик репрессий, с 1 мая 1937 года по 15 апреля 1938 года, из 3 арестованных заместителей наркома обороны ни один не имел академического образования, 2 из назначенных его имели. Из командующих войсками округов: арестовано 3 «академика», назначено — 8; заместители командующих округами: соответственно арестовано 4 с высшим военным образованием, назначено — 6; начальники штабов округов — арестованные не имели академического образования, 4 из 10 назначенных его имели; командиры корпусов — арестовано 12 с высшим военным образованием, назначено 19; начальники штабов корпусов — арестовано 14 «академиков», назначено 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдива имели академическое образование, а среди назначенных таких было только 27. В целом по высшему командному составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45%.

Таким образом, репрессии не снизили образовательный уровень затронутых ими категорий офицеров, они повлияли на уровень образования старших и средних офицеров, которые выдвигались на вышестоящие должности. Архивные данные свидетельствуют о том, что это были, как правило, наиболее высоко¬подготовленные командиры.

Важнейшей характеристикой военных кадров является наличие у них боевого опыта. Вполне закономерно, что наибольшим боевым опытом командные кадры обладали сразу после окончания гражданской войны. В 1923 году доля комсостава, имеющего боевой опыт, была равна 80%, к 1930 году она упала до 60%, в 1934 и 1938 гг. составляла 23%, а в 1941 году, несмотря на развёртывание армии, равнялась 29,5%. Военные конфликты второй половины 30-х годов стабилизируют долю командного и начальствующего состава армии, имевшего боевой опыт. В абсолютных цифрах количество прошедших боевые действия, значительно выросло.

Ну и, заканчивая разбор очередной цитаты «историка» Мироненко, остановимся на его словах: «Ещё первые месяцы войны были страшны тем, что Советская армия не отступала. Отступление — это манёвр, без которого войны не бывает. Но наши войска бежали». Оставляю на усмотрение уважаемых читателей решить, чего в этой фразе больше: лжи или подлости в отношении тех, кто титаническими усилиями ломал машину блицкрига с первых минут войны по всему огромному фронту от Карелии до Чёрного моря. Я же утверждаю, что Сергей Владимирович Мироненко гармонично сочетает в себе обе характеристики — лживость и подлость.

Не буду говорить много. Напомню, что в 1812 году наполеоновская армия на лошадях и пешим порядком дошла до Москвы быстрее, чем в 1941 году это сделали вооружённые всей Европой (и немножко Америкой, да) немцы с самолётами, танками, бронетранспортёрами и несравнимым с РККА количеством автомобилей. Да, летом-осенью 1941 года РККА понесла тяжёлое стратегическое поражение. Да, и в 1942 году лето-осень выдались тяжелейшими, почти катастрофическими. Но — почти. Удержали оборону, выстояли, и заставили захватчиков двинуться вспять.

Подлец и лжец Мироненко надеется, что некому окоротить его, отвесить хотя бы вербально звонкую пощёчину за диффамацию миллионов, сломавших гитлеровский блицкриг в 1941 году.

Нет, я не голословен. Почитаем неоднократно издававшийся у нас «Военный дневник» Ф.Гальдера, начальника генштаба сухопутных войск Германии в 1939—1942 г. Вот краткие выжимки из записей за июнь-июль 1941 года:

Гитлеровский генерал-полковник Гальдер

• 22 июня: Без сомнения, на стороне противника имели место случаи тактического отхода, хотя и беспорядочного. Признаков же оперативного отхода нет и следа.
• 24 июня: Войска группы армий «Юг», отражая сильные контратаки противника, … успешно продвигаются вперёд… Войска группы армий «Север» почти на всём фронте отражали танковые контратаки противника. На этом участке фронта русские также сражаются упорно и ожесточённо… Теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении.
• 25 июня: Русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск.
• 28 июня: Сопротивление превосходящих по численности и фанатически сражающихся войск противника было очень сильным, что вызвало большие потери в составе 31-й пехотной дивизии.
• 2 июля: Перед фронтом 17-й армии противник, введя в бой крупные силы танков в качестве прикрытия, организованно отходит.
• 3 июля: 17-я армия … продолжает преследование отходящего противника. Это «преследование» всё время задерживается упорным сопротивлением со стороны противника, отдельные группы которого беспрерывно переходят в контратаки, большей частью во фланг наступающим войскам и, как правило, при поддержке танков.
• 6 июля: На отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами.
• 7 июля: 22-я пехотная дивизия понесла тяжёлые потери в результате танковых контратак противника.
• 8 июля: 2-я танковая группа ведёт бои с противником, который беспрерывно контратакует в направлении Днепра… Намерения отойти на большую глубину нигде не обнаружено.
• 11 июля: Несмотря на отход на отдельных участках, никаких признаков общего отхода противника не замечено.
• 12 июля: В результате сильных контратак противника с юга и востока 11-я танковая и 60-я моторизованная дивизии были вынуждены перейти к обороне.
• 14 июля: Противник произвёл очень сильную контратаку против северного фланга группы армий в районе Звягеля, причём на отдельных участках ему даже удалось продвинуться.
• 15 июля: Противник предпринимает ожесточённые контратаки… Создаётся впечатление, что противник … прилагает все усилия, чтобы удержаться на занимаемом рубеже и не дать нам возможности продвинуться дальше на восток.
• 16 июля: Противник силой до семи дивизий перешёл в наступление из района Гомеля на правый фланг группы армий «Центр».
• 17 июля: На фронте танковой группы Гудериана противник продолжает вести атаки.
• 20 июля: …Атаки сковывают танковую группу Клейста и задерживают её дальнейшее наступление.
• 23 июля: Противник усиленно атакует со всех сторон ударный клин 1-й танковой группы, наступающей на Умань»
• 24 июля: Положение на фронте 11-й и 16-й танковых дивизий обостряется. Эти дивизии слишком слабы, чтобы сдержать натиск крупных сил противника.
• 25 июля: Сегодня на фронте группы армий «Центр» противник вёл особенно энергичные атаки восточнее Нов. Быхова, у Выдрицы, северо-западнее Рославля и в районе Ельни.
• 26 июля: В районе Ельни противник продолжает вести непрерывные атаки с востока, вводя в бой свежие дивизии и танковые части.
• 27 июля: На фронте группы армий «Центр» противник ведёт слабые атаки на Днепре в районе Гомеля и более сильные атаки у Рославля… В районе озера Ильмень противник оказывает сильное сопротивление.
• 28 июля: Противник ведёт сильные атаки в районах Рогачёва и Рославля… Наши войска ведут оборонительные бои на участке вклинения противника в районе Луги.
• 30 июля: …Отражены многократные атаки противника. На отдельных участках противник предпринимал до 11 атак, одну за другой!
• 31 июля: Перед фронтом 17-й армии отмечается упорное сопротивление русских… Противник атакует наши войска по фронту и на южном фланге. Особенно напряжённое положение — в районе Ельни, где противник ведёт упорные атаки со всех сторон.

Это пишет матёрый враг, один из главных организаторов агрессивной политики и стратегии гитлеровской Германии. Пишет почти по горячим следам: первый том «Дневника…» был опубликован в ФРГ в 1962 году. Парадокс: гитлеровский генерал-полковник Гальдер оказывается более честен и справедлив в отношении Красной Армии, чем директор Государственного Архива Российской Федерации, орденоносец и доктор исторических наук С.В.Мироненко.

Вопрос: Выходит, приказ Сталина «ни шагу назад» и заградотряды были необходимы?

— Очень сложный вопрос, на который я лично для себя ответить не могу. Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы выставлять перед отступающими войсками пулеметные расчеты, которые расстреливали своих же. А как остановить фронт, если он бежит в панике? В первые месяцы войны, судя по открытым данным МО, армия в бегстве бросила несколько миллионов винтовок, которые нужно было потом восполнить. Но мы не жили в то время. Я не могу взять на себя роль внешнего беспристрастного судьи.

Рад за Сергея Владимировича: он явно смотрел художественный фильм «Цитадель», а, может быть, даже и телесериал «Штрафбат», однако кинематографические заградотряды к правде жизни отношения не имеют, и по должности своей г-н Мироненко должен бы это знать лучше других. Про «бегущие в панике фронты» мы уже поговорили с Гальдером.

Подлинное омерзение вызывает попытка Сергея Владимировича пококетничать, вот только роль красной девицы подходит ему, как корове седло. «Я не могу взять на себя роль внешнего беспристрастного судьи», пишет он. Однако чем же являются его слова, которые он с упорством, достойным лучшего применения, озвучивает из года в год, как не попыткой пристрастного (и притом облыжного) осуждения прошлого?

Вопрос: «Солдат не жалеть, бабы еще нарожают»?

— Эту фразу приписывают Георгию Жукову. На самом деле сказана она была в другой ситуации и другим военачальником — Климом Ворошиловым. А под Москвой свою роль, бесспорно, сыграли и Жуков, и сибирские дивизии, и мороз. Но думаю, что только этим дело не объяснить, если не прибавить к ним стойкость и самоотверженность каждого солдата и народного ополченца — то, что мы с вами называем героизмом. Но даже это понятие — «героизм», по-моему, не может сполна объяснить природу той стойкости и самопожертвования.

Приписывают эту фразу Жукову, как, впрочем, и Ворошилову, лжецы и подлецы вроде господина Мироненко. Анализ генезиса этой фразы я произвёл по итогам старого интервью «Комсомольской правде» (ссылка и цитата выше), и с тех пор вновь открывшихся обстоятельств обнаружено не было. Зато директор Госархива позволяет себе панибратски называть одного из высших государственных деятелей СССР Климента Ефремовича Ворошилова «Климом».

А дальше растекается мыслию по древу, пытаясь рассуждать о героизме, природе стойкости советских людей. Из уст человека без чести и совести, каковым является С. В. Мироненко, эти неловкие рассуждения звучат особенно нелепо.

По поводу следующих далее пассажей Мироненко в отношении политрука Клочкова и 28 панфиловцев могу лишь предложить перечитать ответ Маршала Язова, где всё сказано чётко и по-военному прямо. Ссылка и цитата — выше, в начале данного материала.

Вопрос: Несколько лет назад в Европе ставился вопрос о том, чтобы приравнять коммунистическую идеологию к нацистской. Сейчас это сделано на Украине. Российские коммунисты и патриоты видят в этом попытку пересмотреть итоги Второй мировой, фальсифицировать нюрнбергский приговор.

— Ну, зачем нам с вами вторгаться в игры политиков?

И снова кокетство. До сих пор Мироненко ничтоже сумняшеся занимался политикой и вёл антисоветскую пропаганду, не гнушаясь ни лжи, ни демагогии. А тут вдруг, вместо того, чтобы спокойно и чётко ответить, что нацистская и коммунистическая идеологии в самой основе своей несравнимы, что попытки их сравнения как раз и являются попыткой сформировать базис для пересмотра итогов Второй Мировой войны, и что Россия крайне критически относится к соответствующей деятельности Европарламента в целом и отдельных стран в частности — «историк» воздевает очи горе и заявляет о своём нежелании «вторгаться в игры политиков».

Тут не игры, господин Мироненко. Тут спланированная многолетняя кампания по диффамации СССР и пересмотру итогов самой страшной войны в истории человечества. И должность директора Госархива — очень удачная позиция для того, чтобы с помощью документов пресекать враждебные поползновения.

Однако нет; прямой защитой интересов России орденоносный лжец Мироненко заниматься не хочет.

Ещё одним образчиком своеобразного хода мыслей г-на Мироненко является сказанная им ближе к концу интервью фраза «Немцы славян не считали за людей. И потому, обнаружив колхозный строй, не стали его отменять».

Как человек с таким владением логикой стал доктором наук — понимать отказываюсь. Надеюсь, придёт время, и проект «Диссернет» поможет разобраться в этом вопросе (или его создатели «своих» не трогают?).

Под конец интервью Мироненко заявляет:

Вопрос: Так возможна ли фальсификация истории?

— Настоящий историк всегда докопается до истины. Тем более в нашей бюрократической стране, где один документ зарегистрирован во множестве мест.

И вот здесь-то, наконец, с директором Госархива можно и нужно согласиться. Настоящие историки до истины докапываются всегда. Даже и не совсем «настоящие», а любители, вроде меня, могут докопаться до истины.

Как бы ни старались её спрятать и извратить деятели вроде Мироненко.

Подводя итог своему скромному расследованию, я резюмирую: государственный чиновник, директор Государственного Архива Российской Федерации, доктор исторических наук, кавалер ордена Почёта Сергей Владимирович Мироненко — лжец и подлец, человек без чести и совести, ведущий целенаправленную антисоветскую и антироссийскую пропаганду в российских СМИ, не гнушаясь ни демагогическими приёмами, ни откровенным враньём.

Мне совершенно всё равно, насколько хорошим специалистом он является в архивном деле (говорят, кстати, весьма хорошим). Но мне не всё равно, когда на моих глазах пытаются извратить нашу многострадальную историю.

Я далёк от мыслей, будто, прочтя этот материал, С. В. Мироненко устыдится: «Ах, извините, как я был неправ, да простят меня Жуков и Ворошилов, возвращаю свой орден в Правительство, ибо более недостоин его носить».

Было бы, конечно, неплохо, если бы он отреагировал примерно так: «Вопиющие поклёп, хула и поругание на меня, заслуженного историка, буду защищать своё честное имя в суде, ждите повестки».

Однако сомневаюсь и в этом: ведь в судебном разбирательстве нелицеприятная правда о г-не Мироненко не просто выплывет наружу, но и будет во всеуслышание доказана.

2010 год: Президент России вручает орден директору Госархива.

Возможно, чиновник Мироненко своей добросовестной работой в должности директора предприятия под названием «Государственный архив Российской Федерации», действительно честно заслужил орден Почёта. Но только вот о добросовестности господина Мироненко как учёного-историка, как видно, говорить нет никаких оснований. Возникает вопрос: можно ли доверять столь активному агитатору и пропагандисту русофобской лжи сохранность нашей исторической правды?

Если вам доведётся увидеть интервью или публикацию господина Мироненко — знайте: он — лжец, и его слова могут не стоить бумаги, на которой написаны.

Было бы неплохо, чтобы СМИ внёсшие свой вклад в популяризацию воззрений г-на Мироненко, которые он нагло навязывает, используя своё должностное положение, найшли мужество сообщить своим читателям, что публиковали недостоверную и враждебную пропаганду. Правда, на это тоже нет особой надежды.

В своём интервью Мироненко кокетливо вопрошает журналиста, можно ли его называть «сталинистом» или «национал-предателем» за те или иные утверждения. Ответ на этот вопрос директор Госархива Мироненко даёт самостоятельно. И не своими либеральными или антисоветскими заявлениями, а своей беспардонной ложью.

Резюмирую.

Директор Государственного архива Российской Федерации С.В.Мироненко — лжец, подлец, человек без чести и совести.

И мне — стыдно.

Ссылки

Источник публикации

Топ