Он ничего не знал

Гигиенически-патриотическое трио для "нового" меццо-сопрано, цинично-персонального баритона и просто так себе тенора.
Музыка народная. Текст оригинальный.

"Мысль, конечно, жиденькая.
Да и исполнение будет убогим."
Илья Ильф и Евгений Петров, "Золотой теленок"

I

Сразу должна оговориться: это моя первая примерка узкой мантии музыкального критика, поэтому прошу утонченную публику не судить строго и простить a priori неминуемые морщинки и складки на ней – ведь сколько перед зеркалом не вертись, сколько не поправляй и не одергивай, а тренированный глаз эксперта сразу отличит вынужденную скованность костюма дилетанта от наброшенной небрежно робы истинного художника.

Прежде чем приступить к критике прослушанного произведения, позвольте провести небольшой мысленный эксперимент. Вам не потребуется никаких вспомогательных средств или финансовых вложений – одна лишь сила воображения.

Итак, представьте себе, дорогой читатель: вы – Президент; вы президент страны, нет, простите – Державы – гордой, предельно духовной, окруженной врагами. Это важно: гордой и врагами. Это надо запомнить. Вас обидели. Обидели, разумеется, бездуховные враги, больше некому – народ вас обожает – а вот какой-то там "сэр" прилепил к вашей чистейшей жилетке "вероятного" утвердителя гнусного убийства. Ваши действия? Ответить? Разумеется! Но как? Для ответа есть у вас лавроврущие министры и бьющиеся в падучей перед камерами шуты – этим верят 86% вашего народа. Но есть еще 14%, которые держат себя за что-то особенное, которым подавай нечто более утонченное, нечто под соусом протеста и критики. Кроме этих жалких процентов, есть еще соотечественники за рубежом, которых вы обещали спасти; есть и иностранная публика, которой уже недостаточно "тудейной рашки" для поддержания равновесия "ошрёдеризированных" душ. Как бы вы поступили? Я бы завела себе для этой публики оппозицию.

Именно оппозицией и было исполнено вокальное произведение, к разбору которого, помолясь, приступаю.

Уже с первых нот, с первых звуков меццо-сопрано (Ю.Л. – "Новая…") слушатель погружается в ляйтмотив, который будет преследовать его на протяжении всего произведения, виртуозно переходя от исполнителя к исполнителю: "Он ничего не знал… он ничего не знал… он н-и-ч-е-г-о-о-о-о-ш-е-н-ь-к-и не знал!" Меццо-сопрано обрушивается на слушателя холодным душем жестких формулировок – vivacissimo, переходящее местами в presto aggressive: "<…> авантюрист, игрок, обученный только одному — дезинформировать и разводить <…>". Голос растет, крепчает металлом, ему чужды полутона: "<…> работал на свержение режима Путина <…> с помощью чудовищной, невообразимой геббельсовщины. Потому что ничего (здесь и далее курсив – мой, иб) другого не умел и не знал <…>".

И в этом металле тончайшей нитью, нежно и ненавязчиво (andante naive) слышна тема глупости всех тех, кто поверил в какие-то там "наркотики через Петербургский порт" ("Какие наркотики? Какой, к черту, порт?!"), "русскую мафию" и "коррумпированную Россию", высосанные из неизвестно когда последний раз мытых пальцев. Слушатель буквально видит эти пальцы перед глазами и ощущает природное отвращение.

Тему, в момент апогея отвращения, подхватывает баритон-циник (А.Н., – "внезапно и частично чуть поумневший" – Сергей Григорьянц). В его lento вариациях обретает она трагично-мудрые ноты не лишенные присущей исполнителю иронии: "Но кто бы ни совершил это преступление (sic!, великодушная публика, именно sic!!), <…> Литвиненко убили зря. Он действительно не знал ничего. И когда я с этой историей познакомился, я знакомился с протоколами, вот тут я могу сказать, я сильно загрустил. Мне стыдно за комитет, потому что после такого количества блестящих операций подобного типа в прошлом, доверить сложный вопрос двум идиотам из дешевой комедии. Которые бегали и пачкали полонием, которые пытались вербовать тупого повара, которые путали чайники и спускали полоний в канализацию. Которые, скажем так, дискредитировали ситуацию настолько, насколько вообще это можно было. И сделали это зря".

Прониклись? Тут уж и глухой проникнется: тут и мудрость этого "я сам", и какие-то загадочные "протоколы" (английские? российские? – допросов исполнителей? Еще какие-то, иные, долженствующие всплыть в нужное время?), и гордость за "такое количество блестящих операций подобного типа". Вот эта мудрая усталость эксперта, держащая слушателя в напряжении захватывающей дух близости государственной тайны, вынужденного говорить с профанами, вот она-то и есть то главное, что пленяет в мелодии, заставляет на мгновение забыться и млеть. Ну и конечно, "стыд за комитет"…. Это дорогого стоит. И здесь поражает слушателя новый, неожиданный поворот темы, вариация: "дутик"… "типичный дутик". Кто с этим "комитетским" словечком не знаком, охотно объясняет баритон его значение: пустышка, из которой злые коллеги делают опасную фигуру, вынуждая начальство принять экстренные меры. И вот уже перекликается тема невинно подставленного начальства с началом арии ("<…> кто бы не совершил <…>).

От загрустившего над "протоколами" баритона тема переходит к так себе тенору (Х.К. "Туманность Л<…>"). Уже в прелюдии, исполненной в allegretto, тенор не оставляет сомнений в своих преференциях: "<…> наиболее политкорректно помянул великомученика А.Н<…>, назвав его симпатичным, приятным, но непосвященным с позиций отраслевых секретов парнем. <…> Тот фонтан пустотелых фантазий, который пролил в информационное пространство А. Литвиненко, не позволял ему быть принятым и в наш фан-клуб, причем в самых его вольных границах." Ух, круто! Темп растет до vivace. Круто и талантливо. Талантливо и гуманно. И понятно всем: настолько ничего не знал покойничек, что даже в "фан-клуб" сочинителей остросюжетной прозы его бы не приняли! Фантазией не вышел? Во, лихо!

Но тенор еще не сказал, вернее, не пропел задуманного, тему еще развивать и развивать: "Какому имбецилу дискретных дел пришла в голову сама идея – пустить в расход откровенного балагура, зарабатывавшего на жизнь мягко выражаясь побасенками" – качает головой и разводит руками исполнитель, доводя, постоянно путаясь, слушателя до нужного градуса отторжения реальности: "Пой что хочешь, – говорит слушатель, – только отпусти душу на покаяние! Христом богом молю!" Таким достаточно завуалированным текстом удается "остросюжетному" тенору провести главную идею арии: "<…> дело то ли прирожденного сказочника, то ли конспиролога живет и процветает. Вооружившись информационным поводом, точно факелом просвещения, его наследники потащили из библиотечных запасников измышлизмы покойного". Здесь перекликается тенор с меццо-сопрано (помните: "Какие наркотики? Какой, к черту, порт?!") Только теперь, в конце произведения, после того, как слушатель окончательно убедился в полной зряшности случившегося десять лет назад, звучит она мягче, moderato, как бы отпуская слушателя в интимную сферу собственных мыслей – сделать соответствующие выводы.

II

У меня характер такой, покладистый: спорить не люблю, и везде, где только возможно, от спора бегу. Я убеждена: никакая истина в споре не рождается, рождаются душевные синяки и философские афоризмы относительно интеллектуального уровня человечества. Поэтому моим любимым математическим методом является "доказательство от противного".

Я согласна с исполнителями: он таки-да ничего не знал.

Давайте вместе рассмотрим аргументы исполнителей.

Вот перед нами "два идиота из дешевой комедии", которым "доверили сложный вопрос", – это наш "персональный" баритон-циник. И еще им доверили $20-30 млн. – цена порции радиоактивного яда. Теперь представьте, дорогой слушатель, что у вас есть соизмеримое количество долларов. И есть мечта, цель, за которую вам долларов тех не жалко, т.е. цель "мы за ценой не постоим". Доверите ли вы свои миллионы "двум идиотам"? Ответ может быть лишь один и однозначный: "Нет". Ни один нормальный человек идиотам не то что миллионов долларов, рубля по его нынешнему курсу не доверит. Доверите ли им радиоактивное вещество, по следам которого, рано или поздно постучат в вашу дверь? И здесь мы вынуждены ответить отрицательно.

Ю.Л. убеждена, что убили Литвиненко "за книгу "ФСБ взрывает Россию" и за сотрудничество с сайтом кавказских боевиков "Кавказ-центр""… нет, постойте, книгу "<…>ни одна иностранная газета, из просмотренных мною, <…> не упоминала". Значит – за сайт боевиков? Но там "<…> он регулярно публиковал фантастическую, высосанную из пальца дезу <…>"… Помилуйте, причем тут мотивация убийц и реакция западной прессы (даже если бы она была такой, как пытается убедить слушателей певица) на совершенное убийство? Убили за что-то, о чем потом пресса не упомянула, следовательно, сообщенная информация (книга) – деза, а источник ее – фантазер и сказочник? Странная, мягко говоря, логика, согласитесь. Во-первых, за что убили, не скажут нам даже исполнители, но лишь те, утвердившие "вероятно" (отдавая дань английской юридической вежливости), а во-вторых, где здесь доказательства уровня знания или незнания жертвы?

Х.К., к сожалению, мало приводит фактов или аргументов, более подвергая собственную фантазию поверке читательским восприятием. Из его теорий заговоров и предлагаемых вариантов более дешевого решения "проблемы Литвиненко" российской стороной, ни в коем случае невозможно вытянуть ну пусть бы полу аргумента, цементирующего "незнания" и "непосвященность" жертвы.

И тут я должна быть откровенной: некоторая информация "от Литвиненко" и "о Литвиненко", – в подаче СМИ, разумеется, – и у меня вызывала deja vu с неким кудлатым и розовощеким приятелем. Вы его тоже знаете, помните, на вопрос полицмейстера: "<…> не делатель ли (Путин) фальшивых бумажек, он (Литвиненко) отвечал, что делатель, и при этом случае рассказал анекдот о необыкновенной ловкости (Путина) <…>" Повторяю: это реакция на то, как подавала информацию "от Литвиненко" немецкая – в те годы – крайне пропутинская, – пресса.

Только вот выходит, как ни крути и ни жонглируй намеками на продолжающуюся вхожесть в "комитет", "незнание" Литвиненко было оценено двузначномиллионной долларовой суммой. Это лишь цена полония 210, остальные расходы на логистику, обеспечение, прикрытие, легенды, запасные варианты… – все это должно бы значительно превышать цену средства. И пусть публику не смущают запущенные в обиход знатоками цены себестоимости производства полония 210 – в условиях рабского труда России, стоимости сырья и первобытности технологий они очень даже могут быть реальными. Но в равной степени не вызывают никакого сомнения и миллионные их величины на международном рынке. Следовательно, избавляясь от "незнания" Литвиненко, некто пренебрег многомиллионной прибылью от продажи того же количества полония 210 по свободным ценам.

И еще один тезис, который выпал из аргументов нашего трио. Что это за "незнание" такое, что за такая "неинформированность", которая позволяет почти 6 лет водить за нос несколько разведок мира? На основании которой открыты многие уголовные дела? Арестован целый взвод русских мафиози, по поводу ареста которых так истерично протестовала Россия? Требовала их немедленной выдачи российскому "правосудию"? Да и с Петербургским портом тоже, как оказалось, – правда.

Следовательно, я вынуждена признать, что принятый изначально тезис "незнания" жертвы, несостоятелен. Что и требовалось доказать.

III

Теперь несколько слов о самой теме прослушанного произведения. Здесь следует остановиться на "оригинальности" текста и, отдельно, на его смысловой нагрузке.

Сравним вышеприведенные напевы со следующей темой: "Александр Литвиненко <…> служил в конвойных войсках. Никакими секретами не располагал. Он привлекался к уголовной ответственности в Российской Федерации за злоупотребление служебным положением, а именно за избиение граждан при задержании, когда был сотрудником безопасности, и за хищение взрывчатки. <…> Не было никакой необходимости куда-то бежать, он не является носителем вообще никаких секретов. Все, что он мог сказать негативного в отношении своей службы, где он раньше работал, он уже давно сказал, никакой новизны в его действиях уже быть не могло" – В. Путин, 01.02.2007. Тема, как видим, не новая, тональность на все последующие вариации была задана самим главным дирижером и балетмайстером "укоренившейся в РФ идиотии" (Х.К. цитируемая ария).

Новым является лишь уровень исполнения. До сих пор гигиеной полониевых ручек занимались личности второстепенные, из массовки и хора. Теперь же (Ю.Л. пропела свою арию в феврале 2015, по итогам лондонских публичных слушаний, А.Н. и Х.К. – год спустя, после доклада сэра Оуэна) запели солисты. И не только цитируемые. Гигиеническая операция ведется по всем направлениям.

По первому свистку из Кремля, туда несется наш дорогой Хорст ("Победитель") единственно для того, чтобы доказать всему миру, что отравиться полонием 210 через рукопожатие невозможно.

За ним, но уже на Кубу, скачет, подобрав рясу, сослуживец балетмайстера и сливает ненавистным католикам тысячелетние скрепы, на которых зиждилась "единственно верная и правильная" до того церковь.

В Сирии с особым цинизмом интенсифицируются бомбежки кассетными бомбами детских садов и больниц – в том числе и "Врачей без границ", – для того только, чтобы через несколько недель объявить о выводе войск, о своей "заинтересованности в политическом решении конфликта", – трюк, с помощью которого можно рассчитывать на увеличение числа готовых пожать те же ручки.

Смысловой посыл темы прост и ясен, как глоток воды из стакана. Уважаемые исполнители не могут не знать, что одно лишь слово "незнание" по отношению к жертве, сводит все их фрондерские заявления и намеки на вину Кремля к полной бессмыслице. Любой читающий не может не увидеть конфликта между "незнанием" жертвы и уровнем операции по ее уничтожению. "Незнание" – это тот волшебный ключик, который открывает дверцу в царство невинности руководству России, низводит государственное преступление в ранг обычной бытовухи: эмоционально экзальтированные "бывшие" офицеры разведки, оскорбленные "предательством" коллеги, решаются на отчаянный шаг. В феврале 2012, та же "Новая газета" порадовала очередной "версией" российского следственного комитета, в этот раз – о соседях Лугового и Ковтуна, имеющих доступ к радиоактивным материалам – вот вам и источник, вот вам и ответ на вопрос "откуда у двух "бывших" деньги на полоний 210?"

"Незнание" жертвы делает Путина, вручающего Луговому орден и прячущего его под эгидой Думы, в самом худшем случае, мудрым отцом, понимающим тонкие чувства оскорбленного разведчика, но никак не преступником, утверждающим приказ на проведение радиоактивной атаки в центре европейской столицы.

IV

И последнее.

Как поступают с болтунами, лжецами и сказочниками возомнившими себя нашими врагами? Разве же их убивают? Одесская поговорка: "Иметь таких "друзей" – врагов не надо" – читаема зеркально в обеих направлениях. "Иметь таких "врагов" – друзей не надо" – совершенно справедливая мысль. Таких "врагов", каким был горе-фантаст Литвиненко, рисуемый нашими солистами, нужно желать, их звать нужно! О них следует заботиться, следить за тем, чтобы вредных привычек не имели; чтобы питались здоровой пищей, не экономили на ней; чтобы регулярно зарядку делали и раз в году чтобы – к врачам: зубному и для противораковой профилактики; чтоб у жен поводов их пилить не было; чтоб у детей в школе… Короче, нужно сделать все для того, чтобы они как можно дольше лгали, фантазировали и изгалялись. Рано или поздно, сперва люди серьезные, из разведок и спецслужб, а за ними и менее серьезные журналисты солидных изданий и, наконец, несерьезная бульварщина, поймут с кем дело имеют и конец такого фантаста будет ужасен. Кончит бедняга где-нибудь под мостом, на ворохе старых газет, в окружении таких же бездомных и пьяных. Отличать его от соседей по подстилке будет лишь космической величины долг адвокатам и обманутым им серьезным, менее серьезным и совсем несерьезным бывшим потребителям его фантазий.

Зачем же полонием? Зачем так сложно, тёмно, рисково?

Странно все это, странно.

Не проще ли предположить, что Литвиненко все-таки что-то да знал? Не все, конечно, но что-то. Во всяком случае "нечто", за что стоило заплатить миллионы долларов, рисковать быть застуканным в компании "двух идиотов" и подставлять державу.

Здесь певица лукавит – именно тогда, после смерти Литвиненко, я впервые не только услышала его имя, но и название книги. Интернет и газеты – немецко- и англоязычные – были полны упоминаний книги, как наиболее вероятной причины убийства. Кстати, интересный факт: я, разумеется, бросилась искать книгу в интернете. Русский вариант отсутствовал в продаже полностью, немецкий был заблокирован, а английский предлагали за умопомрачительные $400!