Из жизни черных дыр

Я не знаю, как будут развиваться события в Нагорном Карабахе: начнется ли там настоящая война, или дело ограничится локальными стычками и перестрелками. Не располагаю достаточной информацией и не хочу гадать на эту тему.

Уверен в одном – Карабахский конфликт в сложившейся геополитической реальности является принципиально неразрешимым. Эта рана будет кровоточить еще многие годы, а может быть и десятилетия. Военного решения у данной проблемы нет, хотя бы потому, что этого не допустят ближайшие соседи и мировое сообщество. Нет и политического, поскольку вопрос Нагорного Карабаха затрагивает национальную гордость как армян, так и азербайджанцев. И ни один заботящийся о своей карьере политик из этих соседних стран на принципиальные уступки по Карабаху не пойдет. Таким образом Карабахский вопрос превратился в один и основных факторов внутренней политики и Армении, и Азербайджана. На нем играют многие влиятельные силы (как внутри, так и вовне) и, как это не покажется парадоксальным, политические элиты этих двух стран отчасти заинтересованы в поддержании собственной патриотической мобилизации за счет поддержания же конфликта в рабочем состоянии.

Все это продолжается уже четверть века, а конца-краю этому безобразию не видать.
Думаю, что в такую же “черную дыру” сваливаются и российско-украинские отношения. Ни одна составляющая гибридных войны-мира не может быть исчерпывающим образом разрешена военным путем.

Нет у них и удовлетворительного политического решения. По тем же самым причинам. Ситуация “ни мира, ни войны” вполне устраивает основных игроков. А интересы “широких народных масс” (оборот советского агитпропа) в политике не учитываются. По крайней мере до тех пор, пока эти “массы” не научаются за себя постоять. А случается такое не часто, особенно на постсоветском пространстве.

Вообще изюминкой постсоветского политического ландшафта является почти младенческая политическая беспомощность населения (о народе, как некоем общественном субъекте, говорить не приходится). Оно легко манипулируемо, восприимчиво к мифам, не обладает навыками самоорганизации. Особенно это характерно для России, где между уровнем жизни и лояльностью к власти не прослеживается никакой зависимости. При этом в житейских вопросах наш человек вполне самостоятелен и мимо рта ложку не проносит. Но только на индивидуальном уровне. Как только речь заходит об участии в жизни некоего сообщества, мы впадаем в ступор и ждем руководящих указаний. Поэтому и не способны противостоять худо-бедно, но выстроенной в вертикаль политической элите.

А элита заинтересована в существовании “черных дыр”, в которых исчезают немногочисленные пассионарии и рождаются различные духоподъемные мифы, полезные для развлечения верхов и отвлечения низов от их полуголодного существования. Сколько денег засасывают черные дыры – и вовсе астрономическая загадка.

При этом наша экономика уже давно явно деградирует, без всяких шансов на новое “русское экономическое чудо”. Чудес ждать не стоит: некоторые цифры, которыми потчует нас Роскомстат, не просто тревожны, а внушают отчаяние. Например, тот факт, что внешнеторговый оборот России всего за год сократился на треть, наводит на размышления о сознательном выборе социально-экономической стагнации, как оригинальной модели русского чучхе. Чучхе для большинства. Хлеба не будет, зато зрелищ ежевечерне на самый невзыскательный вкус Для избранных останется весь нехилый джентльменский набор российского олигарха.

Насколько жизнеспособна такая декадансная социальная модель? Даже при круглосуточной телевизионной накачке по методике военной пропаганды – не бесконечно. Рано или поздно окончательно встанет все чаще хромающее московское метро и откажут все лифты. И тогда останется только один выход – создать очередную “черную дыру”, но не в Сирии, и не в Карабахе, а скажем … Чем плох, например, Воронеж? Или ближнее Подмосковье?

Одно обнадеживает: и не такое переживали.