Конец второго Кувейта: продовольственный кризис в Туркменистане

Последние новости из Туркменистана напоминают самые «добрые» времена Советского Союза конца восьмидесятых, когда на фоне системного кризиса с прилавков пропадали продовольственные товары, а в магазинах выстраивались огромные очереди. После распада Советского Союза Туркменистан позиционировал себя как второй Кувейт, но нынешний продовольственный кризис показал, что страна скорее является второй Венесуэлой. Так же, как в Венесуэле, партактив и государственные служащие Туркменистана в таких ситуациях должны демонстрировать полную солидарность с властью и участвовать в имитации процветания страны. Так, работникам госучреждений уже запретили стоять в очереди за дефицитными товарами. Руководство бюджетных организаций и государственных институтов предупреждает, что замеченным в очередях грозит увольнение. Тяжелый финансовый кризис, особенно на фоне сильного снижения курса маната к доллару на черном рынке (с 4,60 маната в октябре до 6-10 манат в декабре 2016 года), усложняет свободную покупку многих продуктов в частных магазинах. Сегодня в категорию дефицитных товаров Туркменистана входят: сигареты, сахар, масло, яйца, окорочка и др. Ухудшения в экономике Туркменистана начались еще в 2014 г. Дело дошло до того, что власти Туркменистана ввели правила покупки валюты только по талонам и в ограниченном количестве. По этим правилам талон выглядит как карточки, на которых указаны время, филиал банка, куда покупателю необходимо явиться для покупки доллара и евро. Нынешний продовольственный кризис обнаружил все уродливые формы модели Туркменистана, когда власти, вместо того чтобы создать условия для решения проблем и объяснения населению  причин кризиса, включили телевизионную пропаганду, где идут репортажи об изобилии дешевых товаров на прилавках продуктовых магазинов. Как сообщает сайт «Хроники Туркменистана»,  новость о снижении цен на продовольственные товары не соответствует действительности. Так,  за товар ценой 5 манат на кассе просят заплатить 8 — возмущенным покупателям продавцы отвечают, что в магазине ожидают комиссию, поэтому цены пришлось указать для вида. По мнению эксперта по странам СНГ Аркадия Дубнова, «…в начале девяностых политическая элита Туркменистана полагала, что страна, обладая несметными богатствами газа, может стать «вторым Кувейтом».  Для этого Туркменистан предполагалось отделить от постсоветского пространства, сделать страну нейтральной и привлечь к себе те возможности, которые помогут ее быстрому развитию. Это подтверждает бывший премьер-министр Туркменистана, автор термина «Туркменистан — это второй Кувейт» Назар Суюнов, который убедил первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова в том, что продажи нефти, газа и хлопка, вполне достаточно, чтобы догнать Саудовскую Аравию или Кувейт, и каждому новорожденному ребенку страна может давать по $20 000 — $25 000. Последующие события свели на нет такую утопическую концепцию. Нынешнюю модель экономики Туркменистана можно охарактеризовать, по определению Александра Эткинда, как паразитическое ресурсозависимое государство — в противовес трудозависимому.  По мнению Эткинда, в трудозависимой экономике нет другого источника благосостояния, кроме как работы населения. В этой экономике действует старая аксиома: «стоимость создается трудом». В ней нет налогообложения, если нет представительства. В сырьевой или паразитической экономике этот главный принцип демократии не работает, потому что государство не зависит ни от налогов (оно зависит от пошлины), ни от представительства. Если население в трудозависимом государстве является основой национального богатства, то в ресурсозависимом государстве население становится избыточным. Подобная ситуация, в свою очередь, привела к формированию в Туркменистане «раздаточного типа экономики» со  сжимающимся внутренним рынком и не слишком последовательной и предсказуемой экономической политикой. Управленческая система Туркменистана также находится в полном кризисе. Среди группы политиков среднего звена твердо укоренилось убеждение в том, что они управляют страной ненадолго и не всерьез, следовательно, им не нужны сильные институты, которые будут мешать в решении личных проблем и обогащении за счет занимаемого положения. Более того, присущий инерционный потенциал доминирования государства над обществом и человеком проявляется в настойчивом стремлении элит Туркменистана монополизировать власть с помощью модифицированных иерархически-бюрократических структур и более продвинутых технологий манипулирования общественным мнением, которые приводят к превращению власти и государственной собственности в фактически наследственное право. Это, конечно, своеобразный неофеодальный авторитаризм, который очень ярко проявляется в Туркменистане. Вопрос заключается в том, какими способами власти страны будут решать продовольственный кризис. Официально в стране его нет: экономика растет, открываются новые кварталы и поселки, а президент принимает почетных гостей. В условиях же туркменской сверхпрезидентской власти (когда глава государства одновременно автор экономического роста, промышленности, энергетики, главный архитектор страны, самый лучший ди-джей Туркменистана, самый лучший врач страны, специалист по чаям и коврам), говорить о возможности принятия адекватных экономических мер с целью выхода страны из стагнации и коллапса слишком преждевременно.  В условиях стремительной «венесуэлизации» Туркменистана перед жителями, да и властями Туркменистана встают проблемы, требующие неординарных решений. Если жители Венесуэлы спасаются от голода закупками продовольствия в соседней Колумбии (находящейся под гнетом либерал-монетаристов, с точки зрения венесуэльских властей), Туркменистану с соседями не так повезло — рынок продовольственных товаров в приграничных территориях с Туркменистаном весьма скудный. Странным выглядит недавнее решение Туркменистана прекратить безвизовый режим с Казахстаном, самой богатой страной региона, где нет недостатка в еде. В любом случае соседям вряд ли удастся долго оставаться в стороне от продовольственного кризиса во второй Венесуэле.  Топ