Игорь Чайка — РБК: «Отец мне помогает подзатыльниками»

— В прошлом году вы создали компанию «Русский экспорт», которая занимается поставками продуктов в Китай. Что происходит с этим проектом? — Сейчас у нас 12 договоров с офлайн-ретейлерами в Китае — это четыре с половиной тысячи магазинов, это центральная часть, север, восток Китая. Мы начали формировать пробные партии, чтобы отправлять им. Первое, [это нужно] с точки зрения сертификации: в Китае достаточно сложная процедура сертификации продовольственных товаров, и второе, для того, чтобы пощупать рынок, понять, какие товарные позиции будут по душе китайскому потребителю. На данный момент у нас сертифицировано порядка 300 товарных позиций. 170 сейчас находится в сертификации в службах соответствующих. И мы начали поставлять достаточно широкую линейку товаров. Это и мед, и сухофрукты, это и чай, мука, подсолнечное масло, шоколад, бакалея, торт-медовик, который очень полюбился китайским потребителям. И, соответственно, в течение где-то трех месяцев мы снимали обратную связь, насколько идет тот или иной товар, насколько удобна и воспринимаема упаковка для китайского потребителя. Оказалось, что в Китае достаточно сложный процесс сертификации самой упаковки. Поэтому пробные партии у нас завершились где-то в конце декабря, после этого мы уже понимали, какие первые товарные позиции из того, что у нас сертифицировано, идут, и начали формировать крупные партии. У нас ушла крупная партия мороженого, уходит на следующей неделе крупная партия подсолнечного масла, 150 т, у нас ушла крупная партия муки, 100 т, у нас уходит детское питание, у нас уходит икра. Что касается икры, интересный момент: мы на китайском сайте своем сделали раздел с инструкциями по потреблению российских продуктов. Потому что китайцы красную икру пытались варить, жарить, что-то еще с ней делать. — Удалось ли наладить экспорт свинины?  — Нет, мы занимаемся исключительно поставкой конечного продукта, который потребитель может купить либо через нашу онлайн-площадку, либо в магазине.  — Вы с проектом экспорта в КНР фактически оказались на одной поляне со Сбербанком и Байсаровым. Как получилось, что вам удалось их обогнать, и не планируете ли вы принять участие в создание совместных площадок в России?  — С большим уважением отношусь ко всем предпринимателям, которые стараются развивать данное направление. К сожалению, мне ничего не известно о тех действиях, которые предпринимают Сбербанк и другие предприниматели в части развития экспорта, в том числе на китайский рынок. Этот проект появился у меня полтора года назад. За полтора года мы провели практически всю пусконаладочную работу. Мы это делали тихо, без пиара. Мы открыли офис в Шанхае, мы открыли офис в Москве, мы взяли склады в Шанхае, мы наполнили полностью обе компании хорошими специалистами, как в России, так и в Китае, зарегистрировали торговую марку, получили все лицензии на торгово-операционную деятельность. Мы интегрированы во все платежные системы Китая и запустили нашу собственную онлайн-площадку, с которой люди уже покупают товары. И мы пошли двумя путями: это офлайн- и онлайн-торговля. В меня никто не верил. Все друзья смеялись, говорили: слушай, ну понятно, Китай — большой рынок… Но у нас сейчас объем продаж — $800 тыс. по месяцу. К 1 мая мы выйдем на продажи в 5 млн. Это фактически спустя чуть меньше двух лет после запуска. — Сколько вы инвестировали в этот проект?  — Этот проект не связан с созданием какой-то суперинфраструктуры, не строительство завода. Это все-таки аренда серверов, офисов, складов. Самое главное, конечно, это интеллектуальная собственность, которой мы владеем по нашей платформе Dakaitaowa, и люди, которые у нас работают. Общее количество средств, которые мы потратили на создание платформы, — порядка 120 млн руб. — Предприниматели, которые занимаются экспортом, часто жалуются, что сталкиваются с чиновничьей волокитой. Вам приходилось с такими проблемами сталкиваться? — Я до последнего момента старался не использовать механизмы экспортной поддержки, которые предоставляет государство, потому что я не понимал их. Существует огромное количество комиссий, подкомиссий в одном министерстве, во втором, третьем... Мы как-то сами двигались. Единственное, что для нас было важно, и это важно в том числе с китайской стороны, — это то, что проект каким-то образом поддерживает государство. И в этой части, конечно, мы просили коллег из Минэкономразвития, из Минпрома своим визави китайским отправить информационное письмо, что есть такой проект и, как говорится, просьба обратить внимание. Все. Это единственная была мера господдержки, которой мы воспользовались. — Вы раньше занимались бизнесом по утилизации и переработке мусора, сейчас вам такие проекты интересны? — Мусорным бизнесом я никогда не занимался. У меня среди друзей ребята все очень толковые, очень амбициозные, очень стремящиеся развивать каждый бизнес по своему направлению. Бесспорно, на каком-то этапе, когда они чего-то добиваются, они приходят ко мне, говорят: слушай, у нас получилось. Не хочешь к нам зайти или финансированием, или управлением и так далее. Поэтому мне действительно поступают предложения о покупке мусорных компаний. Мы где-то с октября прошлого года приступили к изучению этой тематики. И в конце марта мы окончательно с коллегами примем решение о том, будем мы входить в эту тему или не будем. — Вы имеете в виду проект «Ростеха» или другие проекты?  — Нет, проект «Ростеха» — это строительство мусоросжигательных заводов. Мусоросжигание — очень сложная материя, особенно в нынешних экономических условиях, особенно с отношением людей в России к раздельному сбору мусора. А что потом со шламом делать, который является первым классом опасности? Пока мы с октября эту тему начали изучать, от «Ростеха» предложений не поступало. Это один из московских игроков, который работает на этом рынке. Вы все про него прекрасно писали — компания «Хартия». Поэтому мы изучаем. Тема очень сложная... — То есть, возможно, вы войдете в капитал этой компании?  — Возможно. Тема очень капиталозатратная, очень социально обостренная... Вы представляете, как люди реагируют на не вовремя вывезенный мусор или на плохое обслуживание? И если я буду присутствовать в этой компании, я должен понимать, что все механизмы работают на 100%, потому что я буду нести репутационные риски, чего я себе позволить не могу. — Скажите, а почему выбрали Крым для новых инвестиций? Ждете, что туда пойдут новые госденьги? — Нет, на госденьги в Крыму я точно не ориентируюсь. Действительно, мы сейчас рассматриваем возможность строительства на территории Южного берега Крыма гостиничного комплекса либо покупки какого-то действующего санатория с целью его комплексной реконструкции и переформатирования под гостиничный комплекс. Какой он будет — с системой all inclusive, ultra all inclusive, half-board, или это будет пансионат, или это будет медицинский центр со SPA — мы пока это изучаем. У нас есть профессиональные консультанты, наши партнеры, «Альянс Отель Менеджмент», они долго присутствуют на рынке, и они для нас сейчас считают финансовую модель, пишут бизнес-план. Мы выезжали на ряд объектов на территории Крыма, смотрели в том числе и земельные участки, и готовые уже объекты, которые находятся, к сожалению, в удручающем состоянии после длительного запустения при Украине. Уникальные места убиты до невозможности... — Сколько планируете туда вложить?  — Я не знаю еще. — Вот вы часто говорите «мы», а кто ваши партнеры?  — Я не имею права называть. Я же должен спросить разрешения для начала. Настанет время, вы все узнаете. Приглашаю вас в апреле месяце на первый урожай грибов в Подмосковье в следующем году. — Кстати, как обстоят ваши дела с проектом по выращиванию шампиньонов?  — Все замечательно. Два земельных участка на территории Зарайского района. На данный момент выполнены все геологические, геодезические, кадастровые работы. Ведутся работы по техническому инженерному подключению сетей. Проектирование завершено. Внесен аванс за оборудование голландской компании, которая отвечает и за строительство, и за поставку оборудования, и потом за ввод в эксплуатацию предприятия и обучение персонала. В Московской области ждем выделения еще двух земельных участков. Все процессы мы запараллелили для того, чтобы не отставать от графика, потому что я пообещал губернатору Московской области Андрею Юрьевичу Воробьеву, что… Мы в прошлом году на Санкт-Петербургском форуме подписали соглашение, что до конца года введем предприятие в эксплуатацию. В 2018 году весной снимем первый урожай и к концу 2018 года выйдем на полную проектную мощность. Это два предприятия. Одно — завод по производству компоста, второе — непосредственно грибоводческая ферма. — Вы сейчас упомянули имя Воробьева. Насколько я помню, ваша карьера как чиновника была связана именно с ним... — Чиновником условно. Я работал на общественных началах. — А как вам вообще удалось с ним познакомиться и к нему попасть: насколько я понимаю, вы были очень молоды?  — Согласен. Я интересовался урбанистикой, развитием общественных пространств. У нас были некие задумки по созданию зон рекреации на территории Подмосковья. Я пришел к Андрею Юрьевичу, предложил эти проекты. Он мне сказал: слушай, зоны рекреации — это все, конечно, хорошо. Нам бы парки в городах привести в порядок, потому что в большинстве городов эти парки либо вообще отсутствуют, либо находятся в удручающем состоянии, и люди не имеют возможность нормально отдохнуть. Так мы и познакомились. Не знаю, может быть, я был напорист, активен, произвел какое-то впечатление. Андрей Юрьевич доверил мне такую работу. Я безмерно благодарен ему за это. — Но как вам удалось пробиться к нему? Не так просто попасть на прием к губернатору... — Мы написали официальное письмо на имя Андрея Юрьевича и приложили наш проект. Естественно, наверное, Андрей Юрьевич, когда прочитал письмо, [вспомнил, что] у нас в России два человека по фамилии Чайка: один композитор, второй — мой папа. Поэтому, наверное, это тоже как-то сработало. Я пришел, доложил. Он очень прогрессивный, амбициозный в хорошем смысле человек. Он реально делает огромную работу на территории Подмосковья, и я очень рад, что я эти два года был причастен к тому, что тоже сумел внести какую-то небольшую лепту в развитие Подмосковья. — А ваш отец вам помогает житейскими советами или как-то еще?  — Подзатыльниками! Он так же, как и все родители, очень переживает и каждый раз напоминает мне о том, что «это огромная ответственность, ты не имеешь права опозорить фамилию. Если ты что-то делаешь, ты должен делать это до конца с самым лучшим результатом». Поэтому все ограничивается житейскими наставлениями. Когда-то я к нему сам прихожу за советом, потому что я смотрю на него как на человека, который действительно в жизни сделал себя сам, такой self-made man: родился на Дальнем Востоке, уехал учиться на Урал, потом по распределению попал в Сибирь в глушь, в Тулунский район Иркутской области, начал с помощника следователя и выезжал на место преступления на лошади... Конечно, по-житейски он мне дает советы, и я прислушиваюсь к этим советам. — Когда вы бизнес только начинали, кто вам помогал в том числе материально?  — Вы не забывайте, что у меня есть старший брат Артем, который давно уже занимается предпринимательской деятельностью, поэтому первые шаги мне помогал в том числе делать брат. Потом у меня появились какие-то друзья, какие-то у них были вложения. И как-то все вместе потихоньку начали двигаться. — Вы с братом планируете какие-то совместные проекты?  — Я не могу сказать, что мы планируем совместные проекты, потому что у нас разные управленческие подходы с Артемом. Я люблю принимать решения коллегиально, люблю слушать позицию людей, позицию сотрудников, которые отвечают за это направление. И исходя из общей картинки принимать какое-то сбалансированное решение. Артем в этом плане более единоличен, более властен, можно сказать. Поэтому он сам великолепно развивает свои проекты. Это соляное производство, сейчас оно будет развиваться в Калужской области. Недавно я слышал, что он собирается и в Тульской области это делать. Он в Калужской области открыл потрясающий завод по производству газобетонных блоков. Я сам был на открытии этого предприятия, когда приезжали немцы и действительно давали очень высокую оценку тому, что было сделано. Завод набирает объемы, уже работает, по-моему, в две смены, поэтому у Артема с предпринимательской жилкой тоже все в порядке и он активно тоже развивается. — Не планируете войти в его уже существующие проекты?  — Нет, потому что, когда есть определенный набор тематик, ими нужно управлять, нужно заниматься операционной деятельностью. Мне проектов, которыми я занимаюсь, достаточно, и я боюсь, что больше я не осилю просто… Я буду очень рад, если у нас с братом через какое-то время появится совместная тематика. У него есть отель в Греции, я в Крыму собираюсь сделать. Может быть, здесь будет какая-то синергия. — Вот вы ведете бизнес в России, а многие предприниматели, которые здесь работают, жалуются на откровенно плохой бизнес-климат. Вы как его оцениваете?  — Бесспорно, сложности есть. Но я не вижу, что эти сложности больше, чем на китайском рынке, потому что в Китае очень сложные для нашего восприятия законы, очень сложные процессы сертификации, очень сложное прохождение различного рода бюрократических процедур. Я считаю, что в России созданы абсолютно все условия. Я был вчера на сессиях, видел, что делает АСИ (Агентство стратегических инициатив). На сочинском форуме большое количество губернаторов, которые ходят с инвесторами, говорят: слушай, заходи. Мы тебе и капзатраты сделаем, и газ подведем, и с сетями поможем, договоримся. Только заходи, делай, развивайся. Сейчас тренд очень приятен, потому что государство ощутимо начало помогать предприятиям в развитии абсолютно разных бизнесов. И эти так называемые санкции, слава богу, что они есть. Не то что слава богу, конечно, но посмотрите, какой произошел рывок в техническом отношении, в сельском хозяйстве, машиностроении, АПК. Реально происходит серьезное импортозамещение в медицинском сегменте. В любом, в принципе, происходит. Поэтому я не вижу каких-то специфических сложностей ведения бизнеса у нас на родине. Они такие же, как везде. — Говорят, что специфическая сложность в том числе в действиях силовых ведомств и налоговых органов... —.На себе чувствуем. И мои компании точно так же проверяют, и периодически это бывает с перегибом. Но тем не менее, я думаю, что не нужно говорить о том, что у нас бизнес идеальный, белый и пушистый. Он тоже ведет себя абсолютно по-разному. Поэтому есть сложности, есть проблемы. И в огромном количестве служб, которые осуществляют различного рода технический надзор, санитарный, любой иной надзор... Конечно, и правоохранительная система тоже периодически работает с перегибами. Но это жизнь, некуда деваться. Просто надо двигаться дальше. — Какие новые направления для инвестиций вам интересны?  — Крым и «Бетэлтранс» («дочка» РЖД, крупнейший поставщик шпал для материнской компании. — РБК). Сейчас мы надеемся, что в ближайшее время у нас будет возможность докупить 25%, получить оперативное управление этой компанией, чтобы снизить операционные издержки, чтобы диверсифицировать производство, чтобы расширять это производство с точки зрения развития компонентов под высокоскоростные магистрали (ВСМ). Это девять заводов на территории России. Насчет Крыма, мы тоже всерьез очень изучаем эту тему. Надеюсь, что к концу мая — в июне мы тоже будем иметь полное понимание по этой теме. Топ