Александр Ткачев о том, за что олигархи полюбили сельское хозяйство, о пользе санкций и их отмене

О привлекательности агропрома — Многие крупные бизнесмены занимаются сельским хозяйством. Этот бизнес есть у Олега Дерипаски, Владимира Потанина, сына Романа Абрамовича и др. Почему такой интерес? — Заниматься сельским хозяйством стало выгодно и интересно, и это говорит о трендах. Благодаря мерам господдержки, контрсанкциям и девальвации рубля за последние три года выросла доходность. Что еще дает рентабельность 20%? Сельское хозяйство на третьем месте по прибыли после нефтянки и торговли. Зерно по рентабельности не уступает нефти. А когда баррель стоил $30–40, рентабельность была и выше. Инвесторы пришли в разные направления: производство мяса и молока, тепличных овощей, закладку садов, виноградников. Занялись переработкой, динамично развивается фермерский бизнес. — Заниматься сельским хозяйством раньше было не престижно, фаворитами были нефтяной сектор и банковское дело. Все переменилось? — Во-первых, этот бизнес стал рентабельным, у сельхозпроизводителей появился доступ к отечественной полке. Во–вторых, и это главное, людям стало интересно не только покупать отечественное, но и самим вести хозяйство. Это модно и престижно. Ведь во Франции или Финляндии, например, человек с гордостью говорит: я — фермер, я выращиваю помидоры. Я считаю, что нужен телеканал, рассказывающий о жизни на селе, особенностях фермерского бизнеса, технологиях, новинках. Это будет и дальше стимулировать интерес к отрасли. Россия — аграрная страна. Нельзя забывать об этом. — Некоторые традиционно промышленные регионы сделали ставку на развитие сельского хозяйства. Чем вы это объясните? — Кризис показал, что ставка только на сырьевую экономику и промышленность неверна. В последние годы объем промпроизводства сокращался, а объем производства сельхозпродукции увеличивался. Поэтому регионы поняли, что нужно диверсифицировать структуру экономики, повышать долю АПК. — Вы сказали, что рентабельность в сельском хозяйстве составляет 20%. Откуда такой высокий уровень? — Конечно, доходность напрямую зависит от эффективности производства. Последние 10 лет строятся новые предприятия, модернизируются, это позволяет снизить издержки и повысить отдачу. Чем выше продуктивность, тем выше рентабельность. Например, в молочной отрасли при надоях ниже 4000 кг рентабельность без господдержки составляет 1–2%, а при надоях выше 5000 кг — уже почти 10% без господдержки и 20% с господдержкой. Разница в разы! — Какой продукцией выгоднее заниматься? — На первом месте зерно, на втором — мясо, традиционно это свиноводство и птицеводство, затем идут тепличные овощи. Наиболее длительный период окупаемости по садам и молоку. Кстати, сейчас складывается благоприятная конъюнктура в молочной отрасли, производство становится более привлекательным. Мы это чувствуем по инвесторам, вниманию к отрасли и количеству желающих построить или модернизировать фермы. У нас дефицит производства молока, в отличие от мяса птицы, где мы приближаемся к насыщению внутреннего рынка. Поэтому в этом направлении активно занимаемся открытием внешних рынков сбыта, чтобы продавать излишки продукции за рубеж и не допустить снижения цен.Об отмене санкций и выходе из ВТО — Фору АПК дали именно контрсанкции. Не боитесь, что благоприятная ситуация закончится после отмены эмбарго? — Конечно, переживаю, как руководитель, отвечающий за отрасль. Но в целом отрасль готова к отмене санкций. Главное, продолжать работу над снижением издержек и увеличивать производительность труда, чтобы наши продукты были более конкурентоспособными. Когда санкции снимут, на российский рынок хлынет часть импорта, поэтому мы должны противостоять конкуренции не запретительными мерами, а тем, что наш продукт дешевле и качественнее. Россияне хотят покупать отечественные продукты: это я знаю по себе и вижу тренды в целом по стране. Приходя в магазин, люди ищут тамбовские, белгородские, алтайские, кубанские продукты. К сожалению, пока есть направления, такие как производство тепличных овощей, фруктов или молока, где инвестиционный цикл еще не завершен. Здесь нужно аккуратно подходить к открытию рынка. По сырам все еще слабая позиция. — Вы говорили, что 75% сыров в магазинах — российского производства. Этого недостаточно? — Доля импортного сыра сократилась в 2,5 раза, с 48% в 2013 году до 20% в 2016 году. — В идеале сколько должно быть? — Наша задача — полностью обеспечить себя всеми продуктами питания, кроме тех, которые невозможно производить в нашем климате. Но на это потребуется время. Нужно увеличить производство молока на 5–7 млн т. Овощами и фруктами мы себя еще не обеспечиваем. Надо ежегодно строить не менее 400 га тепличных комплексов, закладывать  15 000 га садов. Пока в стране дефицит отечественных яблок, хотя наблюдается беспрецедентный прирост по закладке садов — 15 000 га садов в год, а раньше было максимум 5000–7000 га. — Контрсанкции простимулировали такой взрывной рост? — Здесь несколько факторов. Выросла производительность, производство стало более технологичным, господдержку направили в приоритетные направления. Помогает, конечно, девальвация и санкции. — Имеет ли смысл лишний раз рисковать и вкладываться в АПК при такой неопределенности с санкциями? Есть же риски, при которых рентабельность спикирует. — А в каком бизнесе рентабельность у нас выше 20%? В Дании свиноводством занимаются при 3% рентабельности, и это считается нормальным, в некоторые годы она бывает и вовсе нулевой. Кредитные ресурсы у нас, конечно, дорогие, и это сдерживает развитие отрасли, но в этом году появились льготные кредиты по 2–5%. Это серьезный стимул. За последние 10 лет сельское хозяйство сделало серьезный рывок по ряду направлений. Мы впервые за долгие годы практически полностью себя обеспечиваем мясом птицы и свининой за счет роста объемов производства в 2–3 раза. Вспомните, почти 10 лет нам поставляли «ножки Буша» кораблями, мы молились на Америку: торжественно объявляли о приходе корабля в Новороссийск. Это унизительно. Давайте признаем: все экономически развитые страны, страны Латинской Америки, те же Бразилия, Мексика, Аргентина давно накормили себя и зарабатывают на экспорте продовольствия. Они давно работают на рынках Персидского залива и Китая. А нас там нет. Через 20 лет население Земли будет исчисляться многими миллиардами, спрос на продовольствие будет расти, а посевные площади во многих странах ограничены. А значит, уже сейчас надо вкладывать в отрасль и осваивать зарубежные рынки. — То есть вы отстаиваете позицию, что надо еще два-три года подержать санкции. — Для отрасли было бы и 10 лет хорошо. Что еще министр сельского хозяйства может сказать? — Почему Шувалов говорит о необходимости отмены в этом году? — У Игоря Ивановича — картина всей экономики. Я выражаю свое мнение. Я понимаю, что на кону страна, ее бюджет, нефтегазовые доходы. Без санкций есть возможность привлекать более дешевые деньги, в том числе для сельского хозяйства. Это огромное преимущество. ВТО ничего не дало для сельского хозяйства. — Что придется делать с ВТО, когда санкции отменят? — Надо будет думать. Вот Трамп отменил участие США в Транстихоокеанском торговом соглашении. Почему? Потому что приоритет — это приход денег в страну. Я считаю, что какие-то позиции надо заявлять и пересматривать не стесняясь. — Следует бороться с ВТО? — Бороться в лобовую бесполезно. Отдельные позиции, касающиеся нас, надо отстаивать. Торговые войны ведутся прямо или косвенно во всем мире. В Китай, например, нас не пускают по формальному поводу — африканская чума свиней.О российских производителях и экспорте — Надо ли нам все производить самим? — Спорный вопрос. Нам всегда говорили: «Зачем производить то, что у нас не растет, или производить с высокими издержками? Давайте нефть продадим, заработаем валюты, купим на нее окорочков». Так и делали. Это была идеология. Но в итоге потеряли серьезнейший сектор экономики, который, кстати, является локомотивом для смежных отраслей: сельхозпереработки, машиностроения, логистики, торговли. Представьте, какое количество людей работает во всех этих сегментах. В других странах создавались рабочие места, пополнялись бюджеты за счет налогов, а у нас деревня вымирала. Поэтому и не было интереса к сельскому хозяйству, и инвесторы не приходили. А другие страны были этому рады: Россия — огромный рынок сбыта на 150 млн человек. Нам улыбались и продавали. — То есть в будущем Россия уже не будет таким рынком сбыта сельхозпродукции для других стран? — Мы нацелены на разворот в аграрной политике государства от импорта к экспорту. Россия может не только торговать нефтью, но и стать ведущей мировой аграрной державой, это открывает большие возможности для экономики в целом. Тем более у России выгодное географическое положение. Есть выход в Европу, Северную Африку и на Ближний Восток через порты Азово-Черноморского бассейна. С Ираном можем торговать по Каспию, особенно перспективными выглядят поставки в рамках Южного транспортного коридора. С его помощью мы можем облегчить торговлю со странами Персидского залива, а также с Индией и Пакистаном. Наш Дальний Восток граничит с Азиатско-Тихоокеанским регионом, и это серьезные перспективы для развития. — Успехи вашей отрасли были отмечены президентом в послании Федеральному собранию: в 2016 году экспорт АПК превысил экспорт оружия. Какие планы на среднесрочную перспективу? — В 2016 год экспорт составил $17 млрд. Планировать объемы экспорта затруднительно с учетом конъюнктуры мировых рынков, колебаний валютных курсов. К 2020 году ожидаем рост экспорта до $25 млрд в год. Мы вполне можем стать нетто-экспортером продовольствия. — То есть Россия возвращает себе нишу влиятельного мирового производителя? — Мы возвращаем то, что нам принадлежит по праву, — полку с российскими продуктами. Что касается мировой торговли, то 10 лет назад доля России на рынке зерна составляла меньше 1%, а сейчас Россия занимает уже 10% мирового рынка. Мы лидеры по экспорту пшеницы. За год почти на треть увеличили экспорт растительных масел. Вышли на первое место в мире по производству свекловичного сахара, опередив по этому показателю Францию, США, Германию. — Как привлечь длинные деньги в сельское хозяйство, если из-за риска отмены контрсанкций горизонт планирования очень короткий? — Это не главный аргумент для инвестора, есть рынки сбыта, господдержка. Основной приток инвестиций в отрасль начался задолго до санкций, еще в 2006 году, когда заработал национальный проект по поддержке АПК. У нас сегодня уникальные условия по финансовой поддержке. Государство возмещает часть затрат на строительство комплексов. Условно говоря, молочная ферма стоит 1 млрд рублей, 300 млн государство возмещает. Плюс льготные кредиты под 5% годовых. Это дешевые деньги в сравнении с коммерческими ставками на рынке. И это только основные направления поддержки. Все это позволяет зарабатывать и окупать проекты в гораздо более короткие сроки.О конкуренции и внешних рынках — Амбициозный план правительства предполагает двукратный рост экспорта, до $30 млрд в 2025 году. За счет чего рывок? — Да, это амбициозный план. Во-первых, будем наращивать поставки сельхозпродуктов, которые успешно экспортируются, в первую очередь зерновых, растительных масел. Важно расширять географию. Во-вторых, будем экспортировать продукты, которые до сих пор практически не вывозились: мясо, сахар, кондитерские изделия, продукты глубокой переработки зерна, молочные продукты. — Нас же не пускают ни на какие рынки. — В числе наших крупнейших торговых партнеров — Китай, Турция и Египет. Китай в прошлом году стал крупнейшим импортером российского продовольствия: закупки составили $1 млрд. Просто раньше мы всерьез не занимались этим вопросом и сейчас делаем первые шаги. Разработали программу поддержки экспорта, осваиваем новые рынки и новые продукты. Растет количество экспортеров, сейчас их число уже приблизилось к двум сотням. Кстати, на мировой рынок выходит и малый бизнес, фермеры. Раньше мы никогда не экспортировали сахар, а в этом сезоне продали почти 100 000 т. Начались первые поставки российской индюшатины в страны Евросоюза: Норвегию, Германию, Нидерланды. Очень перспективная ниша для торговли с исламскими странами Азии и Африки — халяльная продукция. Тем более здесь традиционно хорошие отношения и нет санкций. — Велика ли конкуренция? — С мясом тяжело выходить на внешние рынки — конкуренция большая. Мерилом успеха всегда будет качество продукции, ее цена и соответствие стандартам международной торговли. В том же Китае, например, ценится российское производство. У нас нет ГМО, поэтому китайцы все больше смотрят в сторону России. Мы можем взять и ценой, но нам пока сложно конкурировать по банальной причине. Далеко не все предприятия могут выдержать стандарты международной торговли, надо обновлять технологии, оборудование, обеспечивать высокий уровень ветеринарной безопасности.О передовых технологиях и лыжах  — Как вы оцениваете уровень технологий в сельском хозяйстве? — Мы, конечно, подтянулись. И лучшая тому иллюстрация — рост производительности: урожайность зерновых за 10 лет выросла в 1,5 раза. Надои молока в сельхозорганизациях непрерывно растут и достигли 5000 кг. Хотя тут еще колоссальные резервы. У нас порядка тысячи предприятий переживают инвестиционный цикл. Они перевооружили и модернизировали производство. Но в целом технологически мы еще отстаем от развитых стран. — Есть же прогрессивные хозяйства. — Конечно. «Русагро», «Черкизово», «Мираторг», «Агропромкомплектация» реализовали передовые проекты и не уступают западным аналогам. Почему курорты в Сочи могут конкурировать с западными? Потому что в Европе уже все старенькое, немножко все обветшало. Когда все новое — это совсем другое ощущение. Новые современные отели, канатные дороги, все оборудовано по последнему слову техники. — Вы катаетесь на лыжах? — Нечасто, но катаюсь… Нужно всю страну поднять. Нам нужны сотни новых предприятий, и сейчас их надо поддерживать, они поменяют лицо АПК, сделают его современным и конкурентным, а главное, их продукция будет востребована как в России, так и за рубежом. Другие страны десятилетиями инвестировали в АПК.О конкуренции, Белорусии и ЕврАзЭС — Компании просят вашей помощи в освоении новых рынков? — Конечно, мы должны сопровождать эти проекты и открывать новые рынки сбыта. Это очень большая работа и Россельхознадзора, и бизнеса, и министерства, и правительства в целом. — Насколько емким для России может быть рынок сбыта в СНГ? Белоруссия нам серьезный конкурент? — Все страны, производящие сельхозпродукцию, я рассматриваю как наших конкурентов. — А ЕврАзЭС? — Я с уважением отношусь к ЕврАзЭС, союз дает много преимуществ, но в части сельского хозяйства Россия — это главный рынок сбыта. Торговый баланс отрицательный по сельхозпродукции: завозим больше, чем продаем. Есть проблемы с изменениями техрегламентов. Допустим, по пальмовому маслу мы хотим, чтобы на этикетке сливочного масла большими буквами было написано: «В составе присутствует заменитель молочного жира». Это хорошо для потребителей. Тем самым будем отбивать желание разбавлять молоко «пальмой». Но мы на протяжении года не можем согласовать новый техрегламент, а раньше мы это могли быстро согласовать внутри страны. — А нужно ли со всеми считаться? Мы все время возвращаемся к изоляционистской повестке дня, которая преобладает, например, у Трампа и в некоторых странах. Великобритания хочет иметь двусторонние отношения со всеми странами. — Такая позиция будет набирать популярность. Нам надо отстаивать свои права, когда мы говорим о ВТО. С решительностью нашего президента, я думаю, мы многие позиции решим, отобьем и вернем потерянное. В отношении ЕврАзЭС нужно открыть глаза. Все нам пытаются что-то продать, потому что у нас самый большой рынок сбыта и высокая покупательская способность. А мы свой рынок делим: сами не можем принимать решения, надо со всеми согласовать. А у каждого свои интересы. Мы начинаем размениваться, делать уступки. А зачем это нужно? Мы теряем позиции по большому счету. Сельское хозяйство нужно защищать. И, наверное, следует жестче прописать некоторые правила.О зависимости от зарубежных рынков — Наше сельское хозяйство сильно зависит от зарубежных рынков, что повышает уязвимость отрасли. — Это касается биржевых товаров, в первую очередь зерна. Мы часть мировой экономики. Да и технологическое развитие сельского хозяйства пока опирается на достижения зарубежной науки. По целому ряду позиций доля импортных семян составляет от 20% до 80%. В животноводстве с каждым годом импорт племенной продукции сокращается, но здесь тоже нужна серьезная работа. — Зависимость от импортного оборудования велика? — Сельское хозяйство — это локомотив для импортозамещения в смежных отраслях. Сейчас мы покупаем импортное оборудование, миллиарды тратим. Вот стали военно-промышленный комплекс возрождать, сколько появилось рабочих мест, энтузиастов, наука заработала, заводы стали восстанавливаться. Разве это плохо? И сельское хозяйство тоже дает огромный стимул для развития. — Видите ли вы сейчас интерес среди иностранных инвесторов к российскому сельскому хозяйству? — Несомненно. Иностранные компании, которые приходят на российский рынок и инвестируют в сельское хозяйство, регистрируют предприятия на территории России и работают на обычных условиях. Мы таким проектам оказываем поддержку. Господдержка оказывается порядка 30 проектам с участием иностранного капитала с общей суммой кредитов 37 млрд рублей. — Китайские инвесторы на одном из форумов жаловались, что не могут получить землю на территориях с хорошим климатом, например в Краснодарском крае. — Это вопрос цены. У нас рыночная система, если инвестор готов платить адекватные деньги, он всегда найдет нужные земельные ресурсы. К тому же у нас сохраняется значительный объем земли, которую необходимо вернуть в оборот, — порядка 10 млн га брошенных земель. Они были задействованы в советское время, потом заросли, превратились в болота.О спорах с Минфином и поддержке президента  — Вы часто спорите с Минфином, который ратует за снижение господдержки. На 2017 год удалось отстоять расходы? — В этом году объемы поддержки остались на уровне 2016 года. При этом из Резервного фонда правительства будет выделено дополнительно 13,7 млрд рублей на приобретение новой сельхозтехники. Но этого недостаточно. Надеюсь, что при корректировке бюджета будут выделены дополнительные средства, в первую очередь на новый механизм льготного кредитования. Это очень эффективный инструмент, он пользуется большим спросом. — Кто вам помогает отстаивать вашу позицию? — Президент и премьер. Они за сельское хозяйство. — В сельском хозяйстве много форс-мажорных рисков, связанных с погодой. От них же невозможно защититься. — Снизить их могут только технологии, развитие мелиорации, использование качественных семян. Во всем мире развита система страховой защиты. Потенциал для роста сельхозстрахования в России просто огромен. — Вы прогнозировали хороший урожай по зерну в этом году. На чем основаны прогнозы? — В этом году зима была хорошая, приличный снежный покров даже на юге, более 96% посевов озимых культур в хорошем состоянии, поэтому и прогнозы на предстоящий урожай оптимистичные. Хотя давать оценки рано, мы не знаем, что будет происходить весной, будут ли дожди. Весенние морозы часто случаются. Непрогнозируемых факторов много.О чипировании животных — Ваше предложение по чипированию животных критикуют многие. — Идея чиповать животных была одобрена правительством еще в 2012 году. Это распространенная мировая практика. Она позволяет следить за здоровьем стада, предупреждать эпидемии. Когда от вируса погибают тысячи животных, это удар по экономике, люди лишаются работы, уничтожается все, что было создано таким трудом. К тому же это возвращает нас к вопросу развития экспорта, соответствия международным стандартам. Китай является заветной мечтой для российских производителей мяса, а там высокие требования по ветеринарной безопасности и многоступенчатая система допуска. Китай еще 10 лет назад установил ограничения по африканской чуме свиней , в России этот вирус — настоящий бич для производителей свинины. В 2016 году мы потеряли от него более 1,5 млрд рублей — в 16 раз больше, чем в 2015 году, погибло полмиллиона голов скота. У нас в стране поголовье свиней достигло 22 млн, в Китае — порядка 700 млн. Представляете, какая плотность животных, и, если грянет любой вирус, там все сгорит. Это страшно. Поэтому они оберегают свой рынок, и мы тоже должны повышать безопасность производства, предупреждать распространение болезней. — Домашних животных тоже следует снабдить чипами? — Кошки и собаки чипируются уже давно. Это регистрация и учет истории животного: его прививок, заболеваний, родословной. Многие так находят потерявшихся питомцев, меньше заморочек с перевозкой. Вся необходимая информация уже записана в базе.О вине и еде — Где нужно есть в Москве и что следует пить? Вы, министр сельского хозяйства, наверняка должны знать. — (Пауза. Задумался) Все зависит от настроения и компании. Недавно был в Erwin. Вкусная еда. Вообще с удовольствием отмечаю, что в ресторанах продукты в большинстве своем отечественного производства. Это здорово. Помню, меня друзья спрашивали: «Как мы будем жить без стейка?» Прошло два года, и мы уже забыли, что такое новозеландский и аргентинский стейк, а наш стейк не хуже. Раньше рестораны закупали продукты за валюту, потому и на выходе блюда были дороже. Сейчас этот сегмент «приземляется», и рестораны Новикова в том числе. — Вы любите вино? — Да. У меня даже есть коллекция вин. Я собираю ее около 15 лет. Все время дарят на день рождения… Вино — это уникальная вещь. Когда пьешь вино, которому 20-30 лет, в его вкусе отражается все — и труд человека, и количество солнечных дней, осадков, состав почвы, и удачный или неудачный год. — Сейчас мода на российские вина и на приемах в Кремле? — И это правильно. Во всем мире национальные вина — это предмет гордости и бренд страны. Еще работая в Краснодарском крае, я много говорил о том, что надо переходить на отечественные продукты. Попробуйте в Италии зайти в хороший ресторан и заказать бутылку французского. На вас странно посмотрят. — Виноделы сейчас выступают за снятие запрета на рекламу вина, но есть много противников. — В большинстве европейских стран реклама вина разрешена, его потребление — часть гастрономической культуры. Статистика показывает, что уровень алкоголизма ниже в странах, где пьют преимущественно некрепкие алкогольные напитки. Вы кушаете и запиваете маленькими глотками вина, наслаждаясь вкусом напитка. А водку выпивают и начинают заедать, чтобы забыть этот ужас. — А что вы едите? — Я ем самые обычные продукты... — Капусту? — Соленую капусту ем с удовольствием (смеется). Кризис что еще сделал? Появились среднего уровня кафе, рестораны стали заполняться качественной едой отечественного производства: это и мясо, и овощи, и всевозможная выпечка, хлеб. Вино опять же. Топ