Санкциям вопреки: как российские нефтяники находят деньги в Европе

В конце августа финансовый директор Uniper Кристофер Дельбрюк заявил, что немецкий энергетический концерн может отказаться от участия в строительстве газопровода «Северный поток — 2» в случае введения новых американских санкций. О подготовке ограничительных мер в отношении компаний-участниц проекта в середине августа сообщала WSJ со ссылкой на бывших и действующих американских чиновников. Если эти сообщения подтвердятся, «Газпром» во второй раз за три года лишится иностранного партнера при реализации крупного инвестпроекта.  Привлечение акционерного капитала Другим таким партнером должна была стать Shell: в августе 2015 года главный исполнительный директор англо-голландской компании Бен ван Берден заявлял о намерении войти в проект «Сахалин-3», оператором которого является «Газпром». Однако вскоре эти планы сорвались из-за санкций США в отношении Южно-Киринского месторождения Охотского моря. С подобными проблемами столкнулась и американская Exxon Mobil, которая была вынуждена выйти из совместных с «Роснефтью» предприятий (СП), созданных для геологоразведки и нефтедобычи в Карском и Черном морях, — информацию о завершении сделок по покупке долей Exxon Mobil в СП российская компания недавно привела в отчетности за второй квартал. Эту угрозу пока сумел обойти «Новатэк», попавший в американский санкционный список в июле 2014 года. Санкции не помешали французской Total сначала выполнить акционерные обязательства в рамках строительства СПГ-завода на Ямале, а затем договориться о вхождении в проект «Арктик СПГ-2», покупка 10% в котором была анонсирована в мае на Петербургском международном экономическом форуме. Присутствие Total отчасти можно объяснить характером санкций в отношении «Новатэка», которые не затронули привлечение акционерного капитала. Статус эксклюзивного западного совладельца крупнейших российских СПГ-проектов заставляет Total идти на риск, на который, впрочем, пока не готовы другие европейские компании: покупателем 9,9% в «Ямал СПГ», поиском которых еще до санкций занимался «Новатэк», стал китайский Фонд Шелкового пути, в числе же потенциальных инвесторов «Арктик СПГ-2» фигурируют корейская KOGAS, китайская CNPC и саудовская Saudi Aramco.Кредиты под гарантии экспортных агентств Некоторым участникам отрасли также удалось прорвать «кредитное эмбарго», под которое де-факто попали все российские банки и компании, вне зависимости от того, находятся они под санкциями или нет. Не случайно внешний российский корпоративный долг сократился за последние четыре года на треть — c $659,4 млрд в июле 2014 года до $423,3 млрд в июле 2018-го, следует из данных ЦБ. Одной из лазеек остались кредиты, завязанные на контракты с европейскими поставщиками технологического оборудования, гарантии по которым предоставляют зарубежные экспортные агентства. В декабре 2014 года «Сибур» договорился с консорциумом европейских банков о кредитной линии на €1,575 млрд под контракты с немецкими Linde AG и ThyssenKrupp — проектно-закупочными (EP) подрядчиками установок пиролиза и полипропилена строящегося комплекса «Запсибнефтехим», — соглашение получило гарантии немецкого агентства Euler Hermes. А в сентябре 2015 года под реализацию того же проекта компания привлекла займы еще на €412 млн — гарантом выступило французское агентство COFACE, участие которого могло быть связано с контрактом с Technip (Франция) — EP-подрядчиком установки полипропилена, хотя в отчетности за 2015 год «Сибур» напрямую это не указывал. Схожим образом поступил и «Нижнекамскнефтехим» (НКНХ), в минувшем мае подписавший кредитное соглашение c Deutsche Bank AG на €807 млн, гарантом по которому также стало Euler Hermes, — средства будут направлены на проект этиленового комплекса мощностью 600 000 т в год, технологическим партнером при строительстве которого выступит Linde AG. Этот инструмент использует и «Новатэк» для своего СПГ-проекта на Ямале: в декабре 2016 года компания привлекла кредит на €750 млн от банка Intesa San Paolo под покрытие COFACE и итальянского экспортного агентства SACE, а в июне прошлого года — займ на €425 млн от Raiffeisenbank, Intesa San Paolo и других европейских банков под покрытие Euler Hermes и EKN (Швеция). Эти займы позволили «Новатэку» не полностью выбирать кредиты китайских банков, заявлял предправления компании Леонид Михельсон, имея в виду финансирование со стороны China Development Bank и China Exim Bank, в 2016 году согласившихся предоставить для «Ямал СПГ» чуть более $12 млрд.Выпуск еврооблигаций Еще одним инструментом являются еврооблигации, продажа которых в Европе в 2014 году была запрещена для «Роснефти», «Транснефти» и «Газпром нефти». Их выпуск остается доступным для «Сибура», в сентябре прошлого года разместившего шестилетние еврооблигации на $500 млн по ставке 4,125%. К тому моменту один из акционеров компании — Геннадий Тимченко — уже три года находился под санкциями США. Санкционные риски в той или иной степени повлияли на инвестиционную привлекательность долговых бумаг — по объему размещения и срокам погашения они оказались для «Сибура» менее выгодными, чем средства ФНБ на $1,75, предоставленные в 2015 году в качестве облигационного займа сроком на 15 лет. Более значимы — но уже в сравнении с европейскими кредитами — средства ФНБ и для «Новатэка», для которого 150 млрд рублей из Фонда были оформлены в виде 15-летних облигаций, привязанных к ставке LIBOR. Еще более важными для компании стали займы китайских банков, на долю которых пришлось свыше 40% общей стоимости «Ямал СПГ» ($12 млрд из $26,9 млрд) и без которых сам проект вряд ли бы состоялся. Второстепенную роль европейские кредиты играют и в финансировании «Запсибнефтехима», тем более что Сибур» частично их заместил займом от Внешэкономбанка на $400 млн, в декабре прошлого года одобренного правительством. В этом, пожалуй, и заключается основной эффект санкций. Компаниям удается находить лазейки, чтобы привлекать финансирование в Европе, но для них оно не играет ключевой роли. Топ