- Анастасия, почему ты решила идти в суд, даже сразу в два суда?
— День, когда умер мой отец, был самым ужасным днем в моей жизни. Я узнала о смерти Кахи из новостей в интернете. Помню, что сидела в Нью-Йорке, в студенческом кафе, но почувствовала, что осталась совсем одна — в последние шесть лет Каха был для меня самым близким человеком. Сначала у меня был шок, потом депрессия, а теперь я поняла, что надо собраться с силами и защитить его дело.
После смерти отца прошло шесть месяцев, почти все это время я ждала, что жена Кахи Наталья признает меня дочерью, и мне не придется делать это в судебном порядке, но этого так и не произошло. Завещание тоже не обнаружили и теперь права на всё наследство Кахи Бендукидзе пытается получить его вдова Наталья Золотова. Я вынуждена была обратиться в суд, чтобы добиться официального признания того, что я родная дочь Кахи Бендукидзе и его наследница.
В настоящее время процесс вступления Золотовой в права наследования приостановлен судом.
- В Тбилиси все узнали о твоем существовании только после того, как ты приехала на его похороны. Кто организовал твой приезд?
— Никто не организовывал, я сама приехала, я просто не могла не присутствовать на похоронах отца. Я позвонила Наталье Золотовой, с которой мы были знакомы заочно. В разговоре Наталья упомянула, что Нуну Бендукидзе, сестра Кахи, не знает обо мне и «мой приезд может ее убить». Я не понимала как может кого-то огорчить информация о том, что у брата есть единственная родная дочь. Мне тогда показалось, что Наталья преувеличивает, пытается давить на меня, чтобы я не приезжала в Тбилиси. Оказалось, что я была права.
- Почему судебных процесса два – и в России, и в Грузии?
— Дело в том, что сначала Наталья открыла наследственное дело в Москве, заявив, что на момент смерти Каха проживал там. Она предоставила в качестве доказательства его московскую прописку пятнадцатилетней давности. Однако, все знают, что он не жил в Москве уже 10 лет.
По закону, наследственное дело должно быть открыто в стране, где Каха жил последние три года – то есть в Грузии, поэтому Наталья открыла здесь второе дело о наследстве.
- На каком основании ты оспариваешь право Натальи Золотовой на наследство?
— Во-первых, очень странно, что Каха не оставил завещания. Если были какие-то записи, черновики, то все это было в его ноутбуке, а его, как и остальные вещи, из дома в Тбилиси забрала Наталья.
Я прекрасно помню, что два года назад Каха говорил мне, что «составил завещание», но я не знаю, что он имел в виду – просто определился или все-таки оформил. Он говорил, что собирается отдать большую часть денег на развитие его «Фонда Знаний» и университетов – «Свободного» и «Аграрного».
- А о какой сумме идет речь? Говорят, что наследство Кахи Бендукидзе составляет около 70 миллионов долларов?
— Мне неизвестна точная сумма наследства, об этом знает только Наталья Золотова и она держит эти данные в тайне. Но сейчас важно, чтобы эти средства действительно были распределены так, как этого хотел Каха. То есть на развитие его университетов и образовательных программ.
У меня сложилось впечатление, что Наталья Золотова не собирается этого делать. Поэтому я решила вступить в борьбу с целью сохранить и развивать то, что создал мой отец.
Дело в том, что по закону в Грузии если муж и жена не вели совместного хозяйства в течение трех последних лет, их брак считает прекращенным. Если нам удастся доказать, что брак Кахи в последние годы распался,то я становлюсь следующей в очереди на наследство. Правда, для этого мне еще нужно официально доказать что я его дочь. Безусловно, Наталья Золотова пытается мне помешать.
Я знаю, что это будет нелегко. Золотова наняла целую армию адвокатов – их у нее уже двадцать. Юридическую помощь ей оказывает Рубен Варданян – бизнемен, приближенный к Кремлю.
К слову, у меня адвокатов всего шесть — по двое в Грузии, России и Британии. Зато один из них раньше был личным адвокатом Кахи – для меня это очень важно.
- Почему ты считаешь, что брак Кахи Бендукидзе и Натальи Золотовой можно считать «прекращенным»?
— Потому что Каха не жил в Москве последние 10 лет, а Наталья бывала в Тбилиси максимум неделю в год. И мне очень странно слышать, как после смерти папы Наталья все время рассказывает, как счастливы они были в браке «все эти 15 лет».
Вот, например, в 2013 году из-за большого веса у Кахи начались проблемы с сердцем и врачи порекомендовали ему срочно сбросить вес. Он поехал на лечение в клинику в Австрию. Я составила ему компанию — мы там худели вместе. К моему удивлению, Наталья не навестила его в Австрии.
А в 2014 году они вообще не виделись ни разу. Между тем в 2014 году Каха перенес сложную операцию на сердце. Наверное, любая жена захотела бы быть рядом со своим мужем в такой тяжелый момент, однако, Натальи не было рядом. Каха был один в клинике в Швейцарии.
Мы с папой много путешествовали, он любил приглашать на отдых друзей, но в таких поездках за последние шесть лет ни разу не было Натальи.
13 ноября 2014 года, когда Каха умер от сердечной недостаточности в лондонском отеле, Наталья была в Париже. Нужно всего лишь пару часов, чтобы пересечь Ла-Манш, нов Лондон она так и не выбралась, хотя у нее была для этого целая неделя. Она ссылалась на проблемы с визой. Но это неправда — визу для родственника умершего можно получить за несколько часов.
У людей, которые занимались освидетельствованием тела Кахи в Лондоне, мне удалось получить образец папиного ДНК. Сначала Золотова дала на это разрешение и образцы ДНК были отправлены в лабораторию в Лондоне. Я немного успокоилась – ведь это был мой шанс на официальное признание. Но потом Наталья стала избегать разговора об этом, начались отговорки: «Подожди со своим признанием, мне нужно время, сейчас полно других дел. И вообще, зачем тебе это? Почему ты так хочешь быть дочкой Кахи, разве тебе некем больше стать в жизни?»
И вот, когда я решилась сама написать в лабораторию в Лондоне, оказалось, что Наталья уже отозвала образцы ДНК и уничтожила их. Я не отступила и разыскала образцы крови Кахи — это тоже можно было использовать для теста на ДНК. Теперь Золотова и ее адвокаты препятствуют сохранению данных образцов, пытаются их получить и уничтожить. Мне цинично говорят, что в качестве альтернативы у меня еще остается эксгумация тела. Это чудовищно с ее стороны и мне тяжело это слышать.
- Анастасия, но против тебя выступает и сестра Кахи – Нуну Бендукидзе. Она также не торопится признавать тебя дочерью Кахи и считает, что ты напрасно пытаешься помешать Наталье.
— Да, это так. И меня огорчает отношение Нуну – я очень рассчитывала на ее поддержку, она ведь папина единственная родная сестра, а я – его единственная дочь.
Когда я поделилась с Нуну своими переживаниями и рассказала о намерении обратиться в суд после того, как Наталья избавилась от образцов ДНК, Нуну ответила: «Судебные тяжбы ни к чему, я не переживу, если будет шумиха и имя Кахи опять будет в газетах. Я тебе обещаю, Наташа обязательно поделится с тобой частью наследства». По ее словам, речь шла о том, что Наталья собиралась отдать мне пятикомнатную квартиру в Москве, которая раньше принадлежала Кахе.
Но я ни за что не не откажусь от желания быть официально признанной. Я хочу говорить о Кахе как о своем отце, а Нуну запрещает мне давать интервью, писать о нем в фейсбуке, выкладывать наши общие фотографии. Нуну говорила мне, что раз Каха официально не признавал меня при жизни, то не нужно, чтобы об этом говорили люди.
Никто из родственников не пригласил меня на Неделю Кахи Бендукидзе в Тбилиси, в честь папиного дня рождения. Я прилетела в Тбилиси только благодаря тому, что мне сообщили сотрудники университета. Увидев меня на этом мероприятии, Нуну оставалось только сделать вид, что она ждала меня, но я уже не верю в ее искренность.
Я написала Нуну письмо, чтобы объяснить свои чувства, но она оставила его без ответа. Обидно, когда посторонние люди говорят мне, что мы с папой очень похожи, просто одно лицо, а его родная сестра этого не замечает. Нуну, к сожалению, также отказалась пройти процедуру установления родства и предоставить свой образец ДНК. Сейчас моя тетя свидетельствует в иске Натальи Золотовой против меня в суде.
Я предполагаю, что Наталья договорилась с Нуну, что если ей достанется всё наследство, то она отдаст Нуну право заниматься университетами и Фондом Бендукидзе, потому что самой Наталье они совершенно не интересны. Но, до смерти Кахи Нуну ни разу не была в университетах. Я знаю от отца, что Нуну во многом не соглашалась с ним, когда он рассказывал о своих планах, связанных с университетами. К тому же, Нуну говорила мне, что в ее возрасте тяжело лично заниматься университетами. По ее мнению, там царит бардак, хотя на самом деле там все в порядке.
Каха всегда доверял свои дела только проверенным и профессиональным людям, и не ограничивал их в полномочиях. Именно Кахины люди управляют сейчас фондом и университетами, и нет оснований им не доверять.
Я хотела бы быть наследницей Кахи именно потому, что хочу продолжать его дело и участвовать в развитии университетов. Меня шокируют заявления о том, что я могу этому помешать.
- Анастасия, а почему ты считаешь, что сможешь управлять университетами лучше, чем, допустим, Нуну Бендукидзе или Наталья Золотова?
— Потому что я не собираюсь управлять университетами единолично. Заменить Каху Бендукидзе невозможно, никто не может им стать – я не исключение.
Я считаю, что университетом должен управлять совет директоров — из семи или девяти человек. Я тоже хотела бы входить в этот борд, потому что, во-первых, у меня, благодаря Кахе, есть хорошее западное образование. Я училась в лучших университетах Англии, Испании и США и знаю, к чему надо стремиться в развитии университета.
Во-вторых, я хотела бы сохранить команду его единомышленников в университете, это отличная команда, которая достойно сможет реализовывать идеи Кахи. И, в-третьих, последние шесть лет меня формировал Каха, он развивал во мне идеи свободы и нравственности, а также передал мне особое отношение к Грузии, с которой я хочу связать свою жизнь.
- Многим не дает покоя вопрос – почему Каха Бендукидзе скрывал твое существование, почему он сам не признал тебя официально?
— Это долгая история и связана с интересами разных людей, прежде всего, моей матери и ее мужа, Игоря Гончарова. Мама не хотела разрушать свою семью и они с Кахой договорились, что его отцовство останется в секрете.
Меня с Кахой познакомили, когда мне было 10 лет. Тогда я решила, что он просто хороший друг моей мамы. В тот период он жил в Москве, занимался бизнесом, Уралмашем, преподавал в Московской школе высшей экономики, работал в правительстве.
Когда мне исполнилось 14 лет, он заплатил за мое обучение в Британии и я уехала в школу-интернат CliftonCollege. Я тогда не совсем понимала, зачем это нужно и спорила с ним.
Когда мне исполнилось 18 лет, у нас состоялся разговор и он сообщил мне, что является моим отцом. Так и сказал: «Я твой биологический отец». Я, конечно, удивилась, потребовала объяснений, но приняла эту новость.
В итоге, я отнеслась к этой ситуации достаточно философски – у кого-то нет родителей, а у меня их целых трое, поэтому надо ценить это.
Каха, как настоящий мужчина, сдержал слово – о том, что я была его дочерью, знали только самые близкие люди, а в Грузии не знал практически никто. Он говорил, что, если скажет об этом хотя бы одному человеку в Грузии, можно считать, что узнают все, включая журналистов. Каха впервые привез меня в Грузию в 2007 году. Об этом визите знал только обслуживающий персонал его дома в Тбилиси, где он жил один.
Хотя, чем взрослее я становилась, тем чаще мы думали, как найти способ объявить о том, что я его дочь и не затронуть чувства моей матери и ее мужа (моего юридического отца), который меня воспитывал и считал своим ребенком. К сожалению, я так и не смогла подготовить его к этой новости: сбылись мои худшие ожидания, поскольку он обо всем узнал из газет после смерти Кахи.
Поверьте, нелегко быть единственным ребенком троих родителей — это большая ответственность.
— Что будет, если ты не выиграешь дело о наследстве?
— К сожалению, у меня есть причины полагать, что мои оппоненты не остановятся ни перед чем. Но я в любом случае собираюсь идти до конца – так меня учил отец.Даже если не получится победить в суде, я все равно останусь в Грузии, мне здесь очень нравится и я чувствую себя ближе к делу моего отца — Кахи Бендукидзе.
Я уже нашла себе работу в Тбилиси – занимаюсь маркетингом в международном рекламном агентстве Socialsharks. Пока меня приютила у себя бывшая сотрудница Кахи. Это скромная квартира, зато она находится в «поселке Бендукидзе»,который построил мой отец в районе Диди Дигоми,и это для меня — самый хороший адрес.
На днях, 26 июля, я получила новый паспорт – теперь я стала гражданкой Грузии. И, конечно же, я учу грузинский язык – папа всегда этого хотел.
