Кровь и фарт

Как на «черной» зоне проводили большой подпольный турнир

Организаторы привлекли к турниру максимально возможное количество участников. Один отряд — одна подгруппа, и выйти из нее мог только один счастливчик. Победители же отрядов бились уже за звание чемпиона лагеря.

В нарды играли почти все, и только жадность платить три сотни рублей немного уменьшала количество желающих отхватить главный приз. Но по моим расчетам, у будущего чемпиона все равно должен был быть чрезвычайный фарт.

Принципы турнира

Десять литров «первача» в качестве приза были заботливо розлиты в бутылки из-под «Святого источника». Мне, как непьющему, этот приз был только на руку — легче справлюсь с азартом.

Прошла жеребьевка, начались игры. Все пока шло согласно утверждениям Зеланда. «Камень пёр», мысли отсутствовали, я брал партию за партией, а в перерывах между ними жил чемпионом. Видя, как я обхожу соперников, в мою победу поверил и вылетевший чуть ранее «семейник».

Созданный мною маятник победы раскачивался тем сильнее, чем больше людей в меня верило. «Новичкам везет!» — говорили вокруг, я же давил внутреннее ликование: «Оно работает!» Черные кубики творили чудеса и я любил их!

Был у нас в отряде узбек — Рашид. Невысокий, плотно сбитый, темная лысина, как перезревшая груша, и полный рот золотых зубов. Сидел он, естественно, за наркоту и так же естественно «катал» в нарды. Длинные, короткие, бешеные — любой вид этой шальной игры приносил ему барыш.

В маленьком кожаном мешочке на запястье он носил зары из волчьей кости с филигранно точными гранями, и на интерес играл только ими. По слухам, Рашид держал узбекский «общак» и выступал судьей в спорах внутри землячества.

В чемпионатах Рашид участвовал только по личной просьбе «смотрящего». И, словно нехотя, дважды подряд становился победителем.

Мы с Рашидом встретились в финале внутриотрядного отсева. Он заявил, что играть будет только своими зарами. Я настоял на игре со стаканом. Исключив азиатские подкрутки, я уравнивал наши с ним волшебные способности.

Та партия, что важнее финальной 

Группа поддержки значит многое. Мы обговорили и ее. Одну партию мы будем играть в секции Рашида, и с собой я приведу только двух болельщиков, вторую — в моем «проходняке» и на тех же условиях. Насчет третьей решили подумать позже. Быть может, и не понадобится.

Когда я пришел с друзьями к Рашиду, то подумал, что шконари в его «проходняке» многоярусные. Над узким проходом висело десятка полтора смуглолицых фанатов непобедимого узбека. Сам Рашид сидел на шконке среди сигаретного чада и смолил одну «Приму» за другой, хотя его достаток позволял ему курить хоть сигары.

Резные нарды с обнаженной восточной танцовщицей стояли на низком столике между койками. Рашид сверкнул золотой улыбкой, показал рукой перед собой, приглашая к игре. Я со своими секундантами сел на противоположную шконку и мягко провалился. Пружины были расслаблены, и сидеть было неудобно. Кое-как устроившись на ребре койки, я закрыл глаза, выровнял дыхание, забыл об окружающем смраде и представил в груди маленький перламутровый шар. С каждым вдохом он разрастался и заполнял меня, выгоняя тревогу, сомнение и неуемное желание победить.

Став самим спокойствием, я открыл Рашиду истину: «У тебя нет шансов!»

Рашид что-то буркнул, встряхнул тонкостенный стакан и метнул зарик. Пятерка. Солидно!

Я отметил благородный звук и, представив чистую грань, бросил на доску знаменитый волчий кубик. Пятерка!

Спокойствие, только спокойствие.

Кинул Рашид — шесть. Я повторил — шесть.

Азиаты цокали, я дышал, Рашид звенел стаканом. Его кубик замер на тройке. У меня снова чистая грань — шесть! Я начинал партию.

Через десять минут двумя пятыми кушами я ее и закончил.

«Шайтан», — скривил губы Рашид.

Комплимент мне понравился, но расслабляться было рано. Через пару часов мы продолжили у меня. Над нами никто не висел, зрители разговаривали вполголоса, и секция, единственная на весь лагерь, была некурящей. Рашиду пришлось курить в коридоре. В качестве компенсации, и не забывая о его «гостеприимстве», я угощал Рашида зеленым мочегонным чаем.

Но хитрость не сработала. Отказал и «трансерфинг». Рашиду шел нужный ему камень. От меня же Вселенная будто отвернулась. Я чудом уберегся от «марса», то есть проигрыша вдвойне, что уже посчитал удачей.

Решающую встречу я предложил провести на улице. Рашид согласился. В болельщиках ограничений не было, и после вечерней проверки несколько десятков человек окружило нас плотным кольцом.

Солнце цеплялось за «колючку», раскрасив лагерь в сочный апельсиновый цвет. Теплый вечер был нам в радость. Точнее, был бы, не будь среди нас эскадрилий кровососущих монстров.

В нашем болотном лагере я впервые и по достоинству оценил зиму, единственное время года, когда зэк отдыхал от крылатой жути. Бывало, терпишь до последнего, не идешь в уличный туалет сутки-другие. Но рано или поздно приходится мчаться, а там голую задницу только и ждут. Комары, гнус и мухи-жигалки не стоят в очереди, как в кафе. И вместо релакса туалет становился мукой. А комары в костромских лесах — это не городская интеллигенция, что опасливо кружит ночью над ухом жертвы. Костромской монстр вонзается в цель, словно дротик, и только после устраивается поудобнее на шкуре охающего зэка. И потому, стоило солнцу потянуться к горизонту, все зэки расходились по баракам и всю ночь травили кровососов.

Сознательно выбрав мучительный финал, я решил не убивать и даже не тревожить комаров. Пусть это будет символической жертвой. Мена крови на победу.

Рашид начинал и кинул «куш», сняв с «головы» сразу две фишки. Я, весь из себя перламутровый и уже облепленный комарами, представил «три-три», кинул из стакана зарики и тоже снял с «головы» две фишки. Толпа с веточками в руках загудела — доброе начало красивой игры. Уже через пару минут рубка на доске развернулась в полную силу. Удача скакала егозой от одного к другому, иногда накрывая своей благостью нас обоих. Я следил не столько за ходами, сколько за равномерностью вдохов-выдохов и пустотностью головы. Незаметно подступил транс. Я не видел толпы, не слышал выкриков, не чувствовал укусы. Я видел только комбинации, и они мне являлись за миг до того, как я бросал кубики.

Нужен мне «шеш-беш» — я мысленно кидаю зары и представляю «шесть-пять». Кидаю уже по настоящему — шесть-пять! Нужен пятый куш — без проблем! А сейчас «два-один», бывает и такое, надо занять свободные поля — есть! Ну и «один-один», а потом снова куш, только «шестой», и бежать-бежать во все пятки.

Есть, есть, есть!

Холодный огонь жег серебром вредные ростки азарта, и кровь щедро текла в брюшко Вселенной. Соплеменники Рашида соорудили опахала, оберегая вожака от комаров. Я же запретил меня беспокоить, и моя команда, наоборот, отгоняла тех, кто пытался проявить заботу.

Но и узбекское колдовство творило на доске безумные совпадения. Рашид ловко крушил мою защиту, вовремя занимал нужные ему ниши, постепенно отвоевывал занятое мною пространство и уходил в отрыв, явно собираясь забрать партию.

Самонадеянно сглупив в самом конце, к последним выбросам фишек я отставал от узбека на один хороший куш. Они же сыпались Рашиду так, будто он подкручивал зарики сквозь стакан.

Наконец, на доске остались по две фишки с каждой стороны. Я встал с табуретки и смахнул с онемевшего лица переполненных кровью обжор. Хватит жертв, я уже выиграл. Мне нужен был всего лишь большой, очень большой камень. Две фишки Рашида стояли на краю, и от победы его отделял один лишь бросок с любым числом.

Но ход был мой.

В душу заползло сомнение: «Слить игру после стольких мучений?»

Я потряс возле уха стакан. Зары мне звонко пропели: «Кидай!», и я метнул их к фишкам Рашида.

Шеш-беш.

На последнем этапе

«Смотрящий» за отрядом вручил мне пол-литра самогона. «Бонус», — пояснил он.

Поблагодарив, я ритуально сжег мутный подарок.

— Ты охренел?! — возмущались случайные очевидцы. — Отдал бы нам!

— Я за здоровую русскую нацию! — пафосно отвечал я.

— Так ведь мы нерусские, — резонно замечали мне, но было поздно.

Боги приняли еще одну жертву.

А на следующее утро я опух и перегорел. Было ощущение, будто накануне из меня высосали не только кровь, но и внутренний перламутр. Желание играть пропало. Лицо страшно зудело, мысли лениво копошились: «трансерфинг» определенно работает, что мне еще надо?

Но «семейник» уговаривал, «смотрящий» возмущался, и я продолжил играть через «не хочу».

Чемпионат растянулся еще на сутки. Беспрерывно менял доски и соперников; день превратился в игровой конвейер. У армянина с грузином выиграл, киргизу проиграл — «катал» я уже без медитаций и по инерции взял третье место.

В финал вышли киргиз с азербайджанцем. Принципиальную для двух землячеств схватку отложили до утра. Игра намечалась столь грандиозной, что под нее решили очистить от коек целую секцию. Местный тотализатор принимал ставки один к полутора, где киргиз был фаворитом. Страсти так умело накалялись, что прийти посмотреть на их игру решил и я.

Однако ночью к киргизу прицепились. Из-за неосторожно кинутого им слова его избили в булькающий фарш и, подняв вопрос на блатной сходке, большинством азербайджанских голосов выкинули бедолагу в «козлятник». Киргизу засчитали техническое поражение.

Антон Мухачёв

Источник: