Операция «Отмытые руки»

Комиссия правительства по законопроектной деятельности согласовала проект закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам государственной регистрации прав на недвижимое имущество», который должен исключить возможность доступа третьих лиц, кроме государственных органов, к персональным данным правообладателей недвижимого имущества без их согласия. Инициатором законопроекта выступила Федеральная служба безопасности (ФСБ)
Напомним, что сведения, содержащиеся в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ЕГРП), являются общедоступными и предоставляются по запросам любых лиц в соответствии с Федеральным законом от 21 июля 1997 года № 122‑ФЗ. А выписка из ЕГРП содержит описание объекта недвижимости и точный адрес его местонахождения, ограничения (обременения) прав на него, а также информацию о конкретном правообладателе объекта. Возможность получения этих данных в последние годы позволила раскрыть не один случай неосновательного обогащения государственных служащих и парламентариев.
«Однако все чаще целью запроса о предоставлении сведений, содержащихся в ЕГРП, становится не объект недвижимости, а персональные данные его правообладателя» — так сказано в пояснительной записке ФСБ к проекту закона, опубликованной на сайте правительства.
Приведем текст этой записки: «Режим открытого доступа к сведениям о принадлежности отдельных объектов недвижимости и личности их правообладателя изначально был рассчитан на обеспечение юридической чистоты и прозрачности гражданско-правовых сделок с недвижимостью, гарантируя действие принципа публичности в правовом регулировании и реализации вещных прав, однако практика применения этих положений выявила складывающуюся тенденцию криминогенной систематизации сведений о правообладателях, принадлежащих им объектах недвижимости. Это в сопоставлении с данными, полученными из других источников, используется в противоправных действиях, направленных на подготовку и совершение преступлений...
Прежде чем понять истинную задачу ФСБ, крайне любопытно ознакомиться с ее прежними законодательными инициативами. Потому как ФСБ и «законодательная инициатива» — явление в принципе крайне редкое и легко отыскиваемое в картотеке законопроектов, поступающих в федеральное правительство.
Например, в октябре прошлого года чекисты просили подкорректировать законодательство о защите и охране государственной границы страны; годом ранее — изменить уголовную ответственность за заведомо ложное сообщение об акте терроризма; еще годом ранее — законодательно отрегулировать комплекс оперативно-разыскных мероприятий в целях получения информации о действиях, создающих угрозы информационной безопасности России.
Все эти правовые нормы находятся в ведении ФСБ. Ведь охрана рубежей страны — вотчина как минимум пограничной службы ФСБ, а борьбой с терроризмом — ключевым направлением спецслужбы — занята Служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Поэтому активное участие ФСБ в вопросах изменения законов, связанных с этими явлениями, выглядит обоснованно. Но вот сочетание ФСБ и регулирования, по сути, земельно-имущественных отношений на законодательном уровне — это кажется уравнением с двумя неизвестными.
Массовый характер использования выписок из ЕГРП в «преступных целях», как сообщил в пояснительной записке «чекист-законотворец», в настоящее время пока не установлен — по крайней мере, правительству не был представлен хотя бы скудный перечень уголовных дел, описывающих, как некие рейдеры захватывают чужое имущество исключительно благодаря возможности справиться об истории его собственников из выписок ЕГРП. А вот противники этого закона наверняка смогли бы составить для правительства свой «список», доказывающий важность сохранения открытого доступа к базе Росреестра.
Мы предлагаем обратиться всего к двум расследованиям «Новой газеты», связанным с имуществом отдельных спецсубъектов: в № 9 от 30 января 2015 года мы рассказали о незадекларированной квартире первого заместителя директора ФСБ Сергея Смирнова, а в № 79 от 27 июля 2015 года изучили историю приватизации и последующей продажи имущественного комплекса ведомственного детского сада на Рублевке генералами ФСБ.
Последняя история коснулась едва ли не всей действующей коллегии службы и вызвала довольно острую реакцию сегодняшних инициаторов этого законопроекта.
Напомним, что вскоре после публикации «Лубянские на Рублевке» была взломана электронная почта двух авторов этой статьи — Романа Анина и Сергея Канева. Мы, конечно, не можем утверждать, что к этому, без сомнений, антигосударственному акту электронного вандализма имела отношение ФСБ, но совпадение взломов и публикации по времени кажется неслучайным.
Мы знаем, что взломщики не обнаружили в почтах наших журналистов ничего такого, что указывало бы на некий «заказ» или, по меньшей мере, «слив» информации извне — потому что ничего такого там и не было.
Мы также совершенно точно знаем, что в почтах наших сотрудников могли быть обнаружены выписки из ЕГРП, полученные в соответствии с требованиями федерального закона по запросу из Росреестра. Быть может, это и стало спусковым крючком для скорой подготовки этого законопроекта?..
Несмотря на радостно встреченное правительством предложение ФСБ запретить открытый доступ в Росреестр, у нынешнего законопроекта туманные перспективы. Об этом на условиях анонимности нам сообщили сразу несколько сотрудников президентской администрации: один — из Контрольного ревизионного управления президента, и двое — из Государственно-правового управления президента, которому предстоит дать юридическую оценку нынешнему законопроекту, прежде чем направить его в Госдуму.
«Как потом публично обосновать целесообразность создания и поддержки того же Объединенного народного фронта и других государственных проектов, если у них изъять такой инструментарий, как гласная проверка?» — задается вопросом сотрудник администрации.
С этим посылом согласны и два пожелавших остаться не названными в этом контексте депутата Госдумы, рассчитывающие ознакомиться с проектом закона до конца октября (по их информации, законопроект будет рассмотрен на заседании правительства именно в эти сроки). «Понятно, что парламент будет учитывать агрегированную позицию Симоненко (начальник Экспертного управления президента. — А. С.) и Брычевой (начальник Государственно-правового управления президента. — А. С.). Но что-то подсказывает, что они его с такими императивными нормами не пропустят. Иначе непонятно, зачем мы продолжаем дискуссию о ратификации 20‑й статьи Конвенции ООН против коррупции, если сами же собираемся уничтожить один из рычагов выявления коррупции?» — говорит один из них.
Сотрудник президентской администрации полагает, что нынешний законопроект — «инициатива одного-двух человек из ФСБ, не более», а публичное обоснование его принятия — «неудачная попытка подогнать процедуру получения информации под вопросы, связанные с национальной безопасностью». «Президент такой закон никогда не подпишет, в этом можно быть уверенным», — заключает он.
Впрочем, пример с законопроектом в очередной раз показывает существующий раскол государственного монолита. И снова поднимает насущный для современной политической жизни вопрос: кто же в этом противостоянии победит?
Ведь руководство ФСБ, судя по всему, не собирается останавливаться на ликвидации публичного доступа к выпискам из ЕГРП. Из пояснительной записки службы к законопроекту также следует, что «аналогичная ситуация («использование полученной информации в преступных целях». — А. С.) складывается при обращении к сведениям, содержащимся в Государственном кадастре недвижимости, различных реестрах, предусмотренных российским законодательством».
«Если этот законопроект будет принят, за закрытием доступа к ЕГРП последует и существенное ограничение доступа к Единому государственному реестру юридических лиц (ЕГРЮЛ), позволяющему каждому желающему установить собственников и руководителей компаний, зарегистрированных на территории России», — предупреждает сотрудник аппарата правительства, с которым нам удалось побеседовать.