"Смотрящие" от ФСБ по банкам были до Черкалина с Мирошниковым, будут и после них

Бывший глава банковского отдела в ФСБ Кирилл Черкалин и его сослуживцы повидали немало рухнувших банков, а многим — искусственно продлевали жизнь. Их работа была встроена в действовавшую по всей стране систему обналичивания, но неожиданно закончилась арестом — весной высокопоставленный полковник и двое его бывших коллег оказались в СИЗО. При обысках у них было найдено 12 млрд рублей деньгами и драгоценностями. Рассказываем, как был устроен их бизнес.

Главное:

• Как отставные чекисты становятся банкирами
• Как ФСБ сотрудничает с обнальщиками
• Как органы отбирают банки
• Как спецслужбы воюют между собой
  
  

На встречу в московском кафе Vogue полковник ФСБ Кирилл Черкалин приехал на Range Rover с личным водителем, в штатском и с Rolex на запястье. Разговор состоялся летом 2014 года. Его собеседником был совладелец финансовой группы «Лайф» . Полковник сразу приступил к делу и предложил простые условия начала сотрудничества: в опорный для группы Пробизнесбанк в статусе вице-президента командируют офицера ФСБ в отставке, Железняк назначит ему оклад в $120 тысяч в год, выделит отдельный кабинет, личного водителя и ассистента.

Чуть раньше через посредников Железняку сформулировали главное деловое предложение: уступить крупную долю в группе «Лайф» коммерческой структуре, которая будет делить доходы от бизнеса с высокопоставленными сотрудниками ФСБ и Генпрокуратуры.

Обо всем этом Железняк, находясь в США, в 2019 году дал показания под присягой для представления в международных судах — мы ознакомились с этими документами. Заверенные нотариусом, они будут использованы в разбирательствах, которые совладельцы «Лайфа» ведут в Европе и США.

Это начало только одной истории, в которой участвует 38-летний Кирилл Черкалин и другие сотрудники банковского отдела Управления «К» Службы экономической безопасности (СЭБ) ФСБ.

Весной Черкалина, его бывшего начальника Дмитрия Фролова и их подчиненного Андрея Васильева арестовали по обвинениям в получении взятки и особо крупном мошенничестве, найдя при обысках около 12 млрд рублей наличными и в виде часов и драгоценностей.

Это абсолютный рекорд изъятого среди российских госслужащих, обвиненных в коррупции. На момент задержания Фролов и Васильев уже были уволены со службы «по компрометирующим обстоятельствам». Летом 2013 года «Новая газета» нашла у этих офицеров недвижимость на берегу озера Маджоре на границе Италии и Швейцарии.

«Блестящий, очень умный, прекрасно разбирается в теме, если бы не все это, я бы его на работу взял, — описывает Черкалина один из крупных российских банкиров. — Но это все ребята коммерческие, такое поколение».

Расцвет коммерчески ориентированного поколения в ФСБ пришелся на начало 2000-х и совпал с бумом на рынке банковского обналичивания, говорит близкий к ФСБ собеседник The Bell, лично знакомый с Черкалиным и многими его коллегами. «Вы же знаете принцип: если понимаешь, что с чем-то бесполезно бороться, надо это возглавить», — объясняет он.

У Управления «К» было два главных неформальных способа взаимодействия с банками: процент от выведенных средств — 0,1–0,2% от объема операции — или фиксированные взятки и откаты за конкретные нарушения, рассказывает близкий к ФСБ источник. Банки, которые занимались обналом, Управление «К» ставило на «абонентскую плату», говорит бывший совладелец одного из банков третьей сотни с уже отозванной лицензией.

Для получения процента из ФСБ в банк командировали «подкрышника» — как правило, офицера в отставке. Ему чаще всего давали должность главы службы экономической безопасности банка, чтобы контролировать денежные потоки, продолжает он: «Это позволяло держать все под колпаком». Также в обязанности «подкрышников» входил сбор информации о рынке. Этот рассказ в точности совпадает с показаниями Железняка о сотруднике, которого ему предложили командировать в Пробизнесбанк.

Система не была замкнутой, держать под контролем весь банковский сектор в одиночку было бы невозможно.

Чтобы управлять обнальным рынком, нужно где-то брать наличные, рассказывает близкий к ФСБ источник. Для этого московскому управлению «К» приходилось активно работать с региональными управлениями ФСБ. В регионах, особенно на юге России, где велика доля «серого» бизнеса, получить наличные всегда было проще и дешевле. «Например, у московского банка есть сеть филиалов в отдаленных регионах, они собирают наличные и передают в головной офис, — объясняет тот же собеседник. — У того есть доступ к более крупным клиентам — он продает им наличные, а частью прибыли делится с региональными подразделениями». Чтобы эта система работала, региональным управлениям ФСБ и головному нужно было между собой договариваться. Перевозить наличные по Москве в свободное от работы время помогали сотрудники спецподразделений «Альфа» и «Вымпел» ФСБ. «Брали больничный, а машину якобы отправляли на техобслуживание», — заключает он. Взаимодействовать приходилось и с управлением собственной безопасности ФСБ, которое не могло не замечать, каким бизнесом заняты коллеги.

В ФСБ на наш запрос не ответили.

В конце мая 2019 года полковник Черкалин встретил пришедших к нему в СИЗО «Лефортово» общественников в спортивном костюме Givenchy. Они рассказывали, что полковник принес в камеру несколько икон, которые развесил по стенам и даже на спинке своей кровати. Камера, писал «Коммерсант», стала походить на молельную комнату или келью.

До ареста Черкалин возглавлял банковский отдел Управления «К» — одно из нескольких структурных подразделений СЭБ ФСБ. Управление отвечает за банки, пенсионные фонды и страховые компании. Несколько лет назад к нему присоединили еще и управление «Н» по борьбе с наркотиками, контрабандой и оргпреступностью. Так «К» стало едва ли не самым влиятельным подразделением спецслужбы. Задержание полковника стало неожиданностью для всего банковского сектора.

Для совладельцев группы «Лайф», друзей детства Александра Железняка и Сергея Леонтьева, история отношений с Черкалиным и его коллегами закончилась очень плохо. В 2014 году партнеры согласились пригласить в Пробизнесбанк «подкрышника». Железняк сам написал письмо с просьбой об этом на имя возглавлявшего на тот момент управление «К» Виктора Воронина. Так, по словам Железняка, его проинструктировал совладелец автодилера «Авилон» Камо Авагумян, VIP-клиент Пробизнесбанка и давний знакомый Железняка (на момент публикации «Авилон» не ответил на наш запрос). Но долей во всем своем бизнесе владельцы «Лайфа» решили не делиться.

Железняк настаивает, что банки группы были финансово устойчивы, хотя за 2014 год «Лайф» получила несколько миллиардов рублей убытка, а показатели Пробизнесбанка по просроченным кредитам физлицам и предприятиям превышали средние по стране значения в несколько раз. Под конец года агентство Fitch отозвало рейтинги Пробизнесбанка. Основное опасение тогда было связано с портфелем ценных бумаг, в котором банк держал 47 млрд рублей, или почти половину своих активов, — сами бумаги лежали в основном в кипрских депозитариях. Из-за кризиса другие банки распродавали все, лишь бы удержать ликвидность, и только портфель Пробизнесбанка оставался почти без движения, вспоминает аналитик Fitch Александр Данилов. В этой же связи к банку вскоре появились вопросы у и ЦБ.

Регулятор в сентябре 2014 года отозвал лицензию сначала у принадлежавшего совладельцам группы «Лайф» «Банка 24.ру», а на следующий год — и у Пробизнесбанка. «Банк24.ру» пострадал из-за нарушения антиотмывочного законодательства, хотя на момент гибели его активы превышали обязательства на 2 млрд рублей. Железняк настаивает, что отмыванием денег банк не занимался, а претензии регулятора были связаны «всего с пятью операциями, о которых банк вовремя не сообщил в ЦБ». Пробизнесбанк, решил ЦБ, размещал средства в «низкокачественные активы» и «полностью утратил капитал», а вошедшая в банк временная администрация обнаружила крупномасштабные операции, имеющие признаки вывода активов из банка. Железняк возражает, что активы были реальными: за несколько месяцев до отзыва лицензии в банке прошла проверка ЦБ — он указал на недочеты, но написал, что вкладчикам и кредиторам ничего не угрожает.

Размер дыры в Пробизнесбанке регулятор в итоге оценил почти в 35 млрд рублей. «Россия пока не готова к такой финансовой группе, как «Лайф», — написал после отзыва лицензии Леонтьев во внутрикорпоративном блоге. — Видимо, время «Лайф» в этой стране еще не пришло. Поэтому в ближайшие 50 лет я буду делать «Лайф» в других частях земного шара». С тех пор ни он, ни Железняк в Россию не возвращались.

Железняк в своих показаниях объясняет начало конца их банковского бизнеса политическими мотивами.

В 2012 году руководство группы «Лайф» пригласило на традиционную стратегическую сессию для менеджмента Алексея Навального — обсудить запуск совместного проекта. Входивший в группу «Банк 24.ру» решил поддержать оппозиционера, втайне выпустив кредитную «карту Навального» — 1% от каждой покупки по ней должен был перечисляться его Фонду борьбы с коррупцией (идею действительно обсуждали с ФБК, но до дела и реальных переводов дело не дошло, подтверждала пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш). Тайной этот план оставался недолго: после того как об этом написали СМИ, экс-директор департамента ЦБ Алексей Плякин напрямую предупредил Железняка, что и у ЦБ, и у Генпрокуратуры это сотрудничество вызовет «множество вопросов» (пресс-служба ЦБ этот эпизод не комментирует). От поддержки Навального пришлось отказаться, но «Кремль не забыл об этом случае», уверяет в своих показаниях Железняк.

Отзыв лицензий у банков оказался для Железняка и Леонтьева только началом больших неприятностей.

Система, жертвой которой объявила себя группа «Лайф», складывалась годами, и с ней приходилось считаться банкам, особенно тем, которые зарабатывали на обналичке.

Для бывшего совладельца и зампреда правления сгоревшего в 2008 году банка «Интелфинанс» Михаила Завертяева знакомство с управлением «К» началось со встречи с Евгением Двоскиным, одним из самых загадочных российских банкиров. Источники Bloomberg назвали его ключевым игроком на рынке обналички, со связями в ФСБ и мафии.

В начале декабря 2007 года в кабинет Завертяева, по его собственным воспоминаниям, вошли двое, к зданию банка они почему-то приехали в карете скорой помощи: первым был Двоскин, вторым — его охранник. «Вышагивет такой приблатненной походочкой, «кто тут, этот, что ли, не умеет разговаривать?» — вспоминает спутника Двоскина Завертяев. За день до этого визита банкир, по его словам, поймал главного бухгалтера на попытке выдать кредит подставной компании, связанной, по его версии, с Двоскиным.

«Подходит Двоскин, бьет в ухо, я даю ему с локтя — он падает, у меня первая мысль: он упал у моего портфеля, там документы, сейчас схватит и убежит. Я наклоняюсь, чтобы передвинуть портфель, получаю пистолетом по голове и теряю сознание», — описывает якобы случившиеся события Завертяев.

Сам Двоскин утверждает, что Завертяев все выдумал, описанного им эпизода не было — а впервые лично они встретились «на очной ставке». В дальнейших судебных разбирательствах Двоскину удалось доказать, что он не нападал на Завертяева, поскольку в момент драки давал показания как потерпевший по другому уголовному делу (эту версию подтвердили следователи и биллинг телефона Двоскина).

Завертяев настаивает, что в результате переговоров оказался в НИИ Склифосовского. За следующие два месяца из банка вывели, по его версии, почти 11,7 млрд рублей. Кроме того, утверждает банкир, неизвестные сожгли машину его жены, так что семью срочно пришлось перевезти на дачу и нанять охрану.

Сам Завертяев считает, что, пока лечил голову, деньги из банка выводились по поддельной подписи, хотя он лично из больницы «уведомил ЦБ о том, что банк захвачен, и попросил приостановить действие лицензии, чтобы предотвратить мошеннические действия». Но регулятор на это не пошел: «зампред ЦБ Геннадий Меликьян объяснил, что они никогда не сталкивались с подобными просьбами и не знают, как действовать в таких ситуациях», — вспоминает Завертяев. «В ситуации с «Интелфинансом» мы очень быстро отреагировали, учитывая, что до 10 января были каникулы», — говорил об этой ситуации сам Меликьян. При отзыве лицензии ЦБ объявил, что руководители и сотрудники банка «фактически прекратили его деятельность, в связи с чем сложилась ситуация, угрожающая интересам кредиторов и вкладчиков банка».

Через полгода после инцидента Завертяев, по его словам, встретился с сотрудниками управления «К» ФСБ: Фроловым и Черкалиным. Также, утверждает бывший банкир, на встрече присутствовал первый замглавы ФСБ Сергей Смирнов.

Разговор состоялся в ресторане Palazzo Ducale на Тверском бульваре. «Что вы будете? Салатик? Только воду? Нет, салатик все-таки лучше съесть», — собеседники, по воспоминаниям Завертяева, были очень обходительны. У встречи, как ему показалось, было две цели: выяснить, какие свидетельства визита Двоскина есть у банкира, и убедить его прекратить пытаться вернуть выведенные активы. С Двоскиным чекисты, как ему показалось, были прекрасно знакомы.

«Да не переживай ты, мы его уже уволили», — успокаивал Завертяева Смирнов, говоря об охраннике Двоскина. Под конец встречи чекисты якобы предложили банкиру денежную компенсацию за его бизнес. Завертяев говорит, что отказался и тут же начал судиться со всеми подряд, но отчаяннее всего — с Двоскиным. Впрочем, ни один суд он не выиграл.

Двоскин был под охраной ФСБ, утверждают два источника, близкие к двум разным силовым ведомствам. Сам Двоскин в ответ на наши вопросы напомнил, что его разыскивают за границей (его Генбанк попал под зарубежные санкции из-за работы в Крыму), а после прямого вопроса, правда ли, что он находится под охраной ФСБ, — повесил трубку.

«Контора всегда держала обнальщиков под рукой и делала их своими информаторами — чтобы самим же их не посадить», — объясняет собеседник, близкий к ФСБ. В их числе он называет и бывшего совладельца небольшого Кредитимпэксбанка Алексея Куликова, который несколько лет назад был приговорен к 9 годам колонии за мошенничество.

С виду Кредитимпэксбанк едва ли производил серьезное впечатление: полупустой кассовый зал, около 20 небогато обставленных кабинетов и мрачного вида охранник, вспоминает близкий к ФСБ собеседник. Но в середине 2000-х этот банк занимал существенную долю обнального рынка, утверждает он. Как и во многих других банках, службу безопасности в нем возглавлял вышедший в действующий резерв сотрудник управления «К», который работал за 0,2–3% от всех проходящих через банк операций, утверждает источник. Несколько раз к Кредитимпэксбанку возникали вопросы у ЦБ — но банковский отдел ФСБ успешно его прикрывал. По его словам, у Кредитимпэксбанка были серьезные клиенты с государственными деньгами. По фиктивным договорам часть их переводилась строительным фирмам в Турции и на Мальте. К моменту отзыва лицензии дыра в банке оценивалась в 229 млн рублей, а объем сомнительных операций за предшествующий отзыву год — в 13,5 млрд рублей. Около 2 млн рублей наличными были найдены при обыске в квартире у Куликова.

Контролем рынка обнальщиков предполагаемая теневая работа банковского управления ФСБ не ограничивалась. Черкалин тесно общался с руководителями едва ли не всех крупных российских банков. Экс-владелец не так давно рухнувшего банка «Югра» Алексей Хотин в своих показаниях следствию якобы рассказывал, что на протяжении трех лет платил Черкалину за покровительство (об этой версии писал РБК, но защита Хотина это опровергает и утверждает, что заявила на РБК в полицию).

«$350 млн — это не такая и дорогая цена, уплаченная за вашу жизнь и жизнь ваших родных», — с таким предложением к экс-владельцу Межпромбанка Сергею Пугачеву в 2011 году якобы обратились двое посыльных, одним из них был бывший подчиненный экс-замглавы Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Валерия Мирошникова.

Эту историю адвокаты Пугачева рассказывают в судах с 2014 года, когда АСВ начало охоту за активами экс-банкира, пытаясь привлечь Пугачева к субсидиарной ответственности по долгам Межпромбанка. Мирошников уже отвечал на эти претензии, в том числе в суде, отвергая все обвинения Пугачева и заявляя, что тот сам через посредников угрожал его жизни и здоровью.

АСВ занимался уже рухнувшими банками, его главной задачей было максимально возвращать зависшие в таких банках деньги, а для этого приходилось залезать в карман государства. За 15 лет с момента, когда АСВ стало заниматься ликвидацией и оздоровлением российских банков, из банковской системы вывели $500 млрд, зато агентство за все годы существования получило от ЦБ свыше 1 трлн рублей на санацию банков.

Мирошников был хорошо знаком с Черкалиным, следует из рассказов Железняка и еще одного банкира. Железняк вспоминает одну из встреч, где вместе с ним были Черкалин и Мирошников. Не стесняясь собеседника, госслужащие обсуждали, «в какой из обанкроченных банков каких конкурсных управляющих назначить».

Мирошников проходит свидетелем по делу Черкалина — решение об этом следователь принял, изучив их телефонную переписку, писал РБК. Сразу после задержания Черкалина Мирошников покинул Россию (по версии его знакомых — уехал сначала в Австралию, а позже в Германию — «на лечение») и больше не возвращался. Спустя 2,5 месяца АСВ сообщило о его отставке, не указав причин.

О группе сотрудников АСВ, которые якобы вымогали у него $350 млн, Пугачев писал даже Владимиру Путину. В обмен представители Мирошникова якобы предлагали свои услуги по сохранению части активов Пугачева, не имевших отношения к Межпромбанку, но находившихся у него в залоге. В связке с АСВ, утверждает Пугачев, действовали и люди Черкалина. Предмет торга с ними был совсем простым. «На тот момент из-за падения Межпромбанка было возбуждено уголовное дело против неопределенного круга лиц, но мне ясно дали понять, что круг лиц может быстро стать определенным и что я могу в нем оказаться», — утверждает Пугачев. За то, чтобы этого не произошло, люди из ФСБ якобы просили $20 млн. Пугачев говорит, что платить не стал.

У Пугачева есть как минимум одна причина не любить и даже наговаривать на АСВ — после его отъезда агентство добилось ареста его зарубежного имущества почти на $2 млрд. Но о совместной работе Мирошникова и Черкалина рассказывает и Железняк.

В 2016 году, уже после того, как Пробизнесбанк потерял лицензию, а его владельцы сбежали из России, с Железняком связался Мирошников и предложил ему пообщаться с Артемом Зуевым. Мирошников описал его как партнера «группы «Кворум», сам Железняк в показаниях суду называл Зуева «известным корпоративным рейдером».

Совладельцем «Кворума» является юрист Андрей Павлов, прославившийся тем, что фигурировал в деле Сергея Магнитского, за что оказался под санкциями США.

Встречу назначили в аэропорту швейцарского Цюриха, куда Железняк как раз собирался для встречи с адвокатами. Зуев настоял, что встреча должна проходить «тет-а-тет», и адвокат ждал в стороне. Он рассказал Железняку, что у него есть полномочия действовать от лица «Кворума» — на тот момент юридическая компания-консультант АСВ уже представляла интересы Пробизнесбанка. Эти полномочия, говорил Зуев, согласованы Мирошниковым и Черкалиным. Посыльный предложил сделку: Леонтьев и Железняк составляют полный список своих активов, возвращаются в Москву и сотрудничают с российскими властями. За это им дают три-четыре года домашнего ареста, после чего они получают компенсацию из «общего котла» возвращенных активов — но и «Кворум», конечно, получит свою долю. А в противном случае Железняк с Леонтьевым станут «объектами международного преследования», обещал Зуев. «Вам не будут давать жить — и что это будет за жизнь?» — убеждал он. Когда Железняк после встречи позвонил Мирошникову с вопросом, зачем все это было, тот ответил: «Мы хотим вам помочь».

Мирошников — «очень богатый человек», утверждают его знакомые. Мы изучили только российскую недвижимость его семьи. Сыну бывшего замглавы АСВ Максиму, которому нет еще и 22, принадлежит 400-метровый дом в подмосковной деревне Фоминское недалеко от Троицка и участок под ним — подарок матери Валерия Мирошникова, 68-летней Татьяны Мирошниковой. У нее самой — три квартиры в центре столицы: две в «Имперском доме» на Якиманке общей площадью 500 кв. м и еще одна 220-метровая в «Остоженка Парк Палас». У самого Мирошникова — только 200-метровая элитная квартира на шестом этаже ЖК La Defence в Хамовниках. Все это может стоить около 1 млрд рублей.

Размер претензий, из-за которых Черкалин и его сослуживцы оказались в СИЗО, не соотносится ни с масштабами их деятельности, ни с найденными при обысках 12 млрд.

Всех троих обвиняют в отъеме активов на сумму 499 млн рублей у московского застройщика Сергея Гляделкина, а Черкалина — еще и в получении взятки в размере чуть больше 50 млн рублей. Этого оказалось достаточно, чтобы задержать группу, которая на протяжении десятка лет отвечала за весь российский банковский сектор.

Человек, бросивший вызов людям из ФСБ, не был широко известен, но он давно работает в Москве. «Истинный трудоголик, который все миллионы заработал своим умом», — так Гляделкина называет «Экспресс-газета», на страницах которой он часто мелькает благодаря своей жене, актрисе театра «Моссовета» Евгении Крюковой. До 2005 Сергей Гляделкин курировал застройку центра столицы, в частности — распределял участки под застройку на Остоженке как глава ГУП «Москва-Центр».

История с задержанием силовиков — не первое дело, инициированное Гляделкиным. В 2010 году по его заявлению возбудили уголовное дело в отношении вице-мэра Москвы Александра Рябинина. Когда адвокат получившего три года условно Рябинина на суде спросил Гляделкина, как долго тот работает на ФСБ и есть ли у него награды за выполненные задания, он ответил: «Я не буду отвечать на эти вопросы, так как дал подписку о неразглашении».

В 2017 году телефон Avenue Group, одной из компаний Гляделкина, обнаружили на заполонивших Москву платных туалетах «золотого цвета» — их установили вместо «морально устаревших» синих кабинок.

У Гляделкина были совместные проекты с сыном генпрокурора Игорем Чайкой.

Осенью 2013 года они учредили компанию «Техно р-регион», которая планировала бизнес по сбору и переработке мусора (сам Игорь Чайка в 2017 году говорил, что никогда мусорным бизнесом не занимался, а после расследования Фонда борьбы с коррупцией его структуры передали свою долю в «Техно р-регион» менеджерам Гляделкина). Но после этого Чайка все-таки вошел в капитал одной из крупнейших мусорных компаний — «Хартии». Один из ее мусоросортировочных заводов раньше возглавлял владелец компании, которая получила контракт на установку и обслуживание «золотых» туалетов.

В Генпрокуратуре на вопросы не ответили.

Но найденные при задержании людей из ФСБ миллиарды рублей, скорее всего, значат, что «кто-то внутри службы знал, что готовится такой транш, — это и определило время обыска», рассуждает бывший сослуживец силовиков. «Долго хранить такие деньги — бессмысленно, видимо, их аккумулировали, чтобы вывести за границу или продать», — объясняет он.

СЭБ — одна из самых влиятельных служб в ФСБ. Она стоит почти за каждым громким делом последних лет: от задержания Алексея Улюкаева и братьев Магомедовых до «аргентинского кокаина». А пост главы СЭБ для многих стал отличным карьерным трамплином.

1998 - Александр Григорьев

• связи: с 1975 служил вместе с Путиным в управлении Ленинградского КГБ, СМИ назвали другом Путина
• скончался в 2008 году

1998 - Николай Патрушев

• в начале 1990-х — глава минбезопасности Карелии (связи: где работал Заостровцев)

• глава ФСБ в 1999–2008

• сейчас — секретарь Совбеза РФ

1999 - Виктор Иванов

• связи: с 1970-х служил с Путиным в управлении Ленинградского КГБ

• связи: середина 1990-х — начальник Управления административных органов мэрии Санкт-Петербурга (связи: Путин тогда был помощником мэра Анатолия Собчака)

• до 2016 года возглавлял ФСКН

2000 - Юрий Заостровцев

• выпускник Ленинградской школы КГБ
• в начале 1990-х работал в минбезопасности Карелии (связи: тогда возглавлял Патрушев)
• связи: знакомый Путина («Коммерсант»), Путин возглавлял комитет по внешним связям мэрии Петербурга (когда Заостровцев был в Карелии)

2004 - Александр Бортников

• c 2008 года — действующий директор ФСБ

2008 - Юрий Яковлев

• ушел из СЭБ почти одновременно с Ворониным (РБК)
• работает вице-президентом по безопасности в «Росатоме»

2016 - Сергей Королев

• действующий глава СЭБ
• лоббировал назначение Ткачева (ЦУР)

Одно из нескольких структурных подразделений СЭБ. В его ведении – банки, страховщики, пенсионные фонды. Внутри «К» есть отделы, в том числе банковский. Его и возглавлял полковник Черкалин.

Виктор Воронин

• до 2016 года. Ушел по собственному желанию после того, как его подчиненный оказался связан с контрабандой
• фигурирует в «акте Магнитского». Санкционировал уголовное дело против Hermitage Capital
• в 2019 стал замгендиректора по работе с госорганами у подрядчика «Росатома»

Иван Ткачев

• действующий глава управления «К», 2016
• вместе с генералом Олегом Феоктистовым, прославившимся после дела Алексея Улюкаева, служил на погранзаставе в Карелии (данные Центра управления расследованиями)
• до прихода в управление «К» возглавлял 6-ю службу УСБ ФСБ – «сечинский спецназ» (так его называют ЦУР, собеседники The Bell/«Проекта»)
• лично отдавал приказ задержать машину Улюкаева

Дмитрий Фролов

• до 2013 года
• «Новая газета» нашла у его семьи незадекларированный дом и четыре участка в Италии. Незадолго до этой публикации Фролова уволили «в связи с утратой доверия»

Кирилл Черкалин

• полковник ФСБ
• работал вместе с Фроловым, занял его место, когда тот ушел в отставку
• арестован весной 2019 года

«Внутривидовая борьба», — лаконичен предприниматель с хорошими связями в силовых органах. С этой версией согласен и крупный российский банкир, хорошо знавший и Фролова, и Черкалина. Через два года с небольшим директору ФСБ Александру Бортникову исполнится 70 — это значит, что за его место уже сейчас идет жестокая борьба внутри службы, напоминает один из собеседников, — от того, чей клан победит, будет зависеть, кто «тут будет всем владеть».

Анастасия Стогней
Роман Баданин
Ирина Малкова Топ