Власти России замахнулись на светлое будущее за 26 трлн

Правильно ли чиновники поделили деньги между нацпроектами

Расходы на осуществление принятых правительством 13 национальных проектов с 2018 по 2024 годы составят 25,7 трлн рублей. Сумма грандиозная — ее можно сравнить с ВВП Норвегии. Пускать ее на ветер никто не собирается — реализация нацпроектов должна обеспечить цели, сформулированные Владимиром Путиным в майском указе 2018 года. Если конкретно, то деньги будут вложены в такие насущные вещи, как увеличение населения, повышение уровня жизни, научно-технический и социально-экономический прорыв. Правда, пока трудно сказать, оправдаются ли гигантские расходы или, как не раз бывало ранее, благие цели останутся только на бумаге.

Впервые термин «национальный проект» Путин сформулировал еще в 2005 году в своем ежегодном обращении. Среди важнейших направлений тогда он назвал здравоохранение, образование, доступное жилье и сельское хозяйство. Примечательно, что первые три из них упоминались и в майском указе президента 2018 года.

Но на сей раз к ним добавились еще десять: наука, культура, демография, экология, цифровая экономика, производительность труда, поддержка занятости, малого и среднего бизнеса, международная кооперация, модернизация магистральной инфраструктуры и безопасные автодороги.

По какому принципу их отбирали? Приоритет государства в решении демографических проблем, улучшения качества здравоохранения и образования, развития науки и обеспечения населения доступным жильем даже у самых больших скептиков не вызывает вопросов. Присутствие этих тем в списке проектов общенационального значения необходимо — не смогут нормально развиваться без господдержки. В 2017 году Россия заняла 88-е место в мире по расходам на образование (3,8% ВВП) и 125-е место — на здравоохранение (5,3% ВВП).

Таким пунктам, как развитие цифровых технологий, повышение производительности труда, развитие малого и среднего бизнеса, продвижение за рубеж готовой продукции (это и есть путь к преодолению углеводородной и сырьевой зависимости), также есть место в списке нацпроектов.

Однако самыми важными, если судить по объему инвестиций, для России считаются проекты по развитию магистральной инфраструктуры и созданию качественных автодорог. Они являются самыми дорогостоящими и «съедят» более 40% общих расходов на нацпроекты: ремонт инфраструктуры обойдется в 6,35 трлн, а дороги — в 4,78 трлн рублей.

Подобные колоссальные суммы выглядят завышенными. С одной стороны, о необходимости государственных инвестиций в строительство мостов и дорог для роста экономики и борьбы с безработицей говорил в 1930-е годы один из основателей макроэкономики Джон Мейнард Кейнс. С другой, трубопроводы можно построить и за счет частных инвестиций. Тем более что наибольшие инвестиции в основной капитал в России направляются как раз на добычу и транспортировку сырья. Тогда как совершенствование железнодорожного сообщения или, например, строительство высокоскоростных магистралей между мегаполисами в проект можно было бы включить.

Инвестиции в другие нацпроекты выглядят менее дорогостоящими — на большинство будет потрачено не более 1 трлн рублей. Но вопросы по конкретным статьям затрат все равно остаются. Скажем, непонятно, зачем в нацпроектах по образованию и культуре предусмотрено создание «военно-исторических лагерей с числом воспитанников не менее 1000 человек»? Вспоминается цитата из романа «Москва-2042» Владимира Войновича: «Школьники были отправлены в отдаленные пионерские лагеря». Возникает вопрос о целесообразности подобных затрат. Если целью является воспитание интереса и уважения к истории, не проще ли увеличить количество часов в школах на изучение этого предмета и повысить зарплату профильным учителям?

То же можно сказать об одном из пунктов нацпроекта по культуре — «создание и распространение контента в сети интернет, направленного на укрепление гражданской идентичности и других нравственных ценностей среди молодежи». Что такое «гражданская идентичность»? Это надо разъяснить народу, и в первую очередь молодежи. Иначе не ясно, на что государство тратит деньги и будет ли «продукт» востребованным.

Излишне оптимистичными кажутся некоторые пункты нацпроекта «Здравоохранение». Например, увеличение объема экспорта российских медицинских услуг в четыре раза, до $1 млрд. Неясно, о каких услугах идет речь и куда их будут экспортировать — в Африку, Азию или в страны ЕАЭС и СНГ? Если наши медицинские услуги так востребованы за рубежом, почему жители России всей страной собирают средства на лечение своих детей в иностранных клиниках? Не лучше ли инвестировать средства в импорт и создание собственных медицинских технологий, оснастить больницы и медицинские центры современным оборудованием, позволяющим качественно лечить россиян в своей стране?

Сомнение вызывает цель проекта «Демография», предполагающая рост продолжительности жизни к 2024 году до 76 лет. Неясно, каким образом государство этого добьется. Вряд ли только путем диспансеризации и профилактических осмотров пожилых. Особенно когда параллельно нацпроект «Здравоохранение» ставит целью сокращение времени, проведенного в очередях в поликлинике, за счет того, что медработники будут выделять на осмотр и консультацию пациента не более 15 минут. С учетом повышения продолжительности трудоспособного возраста, сложно сказать, сколько россиян доживут до пенсии.

Для радикального улучшения демографической ситуации в России повышения рождаемости недостаточно — нужно, чтобы люди не уезжали из России, нужен прирост числа граждан из других стран, в том числе соседей по бывшему СССР за счет упрощенного порядка получения гражданства (желательно, чтобы это были не таксисты и уборщицы, но и люди с высшим образованием).

Сейчас очевидно, что в списке нацпроектов предусмотрено далеко не все. Например, многое в них рассчитано на городское население, а жители деревень и малых городов остаются на втором плане. Доступное и качественное жилье пока недоступно в сельской местности, где 70–80% жилого фонда находится в аварийном состоянии. Вот там бы реновация, только без излишнего гламура и политизации, не помешала бы. Причем в таких же инвестиционных объемах, как в случае с ремонтом магистралей и безопасными дорогами.

Еще один вопрос: почему в списке нацпроектов нет обрабатывающей промышленности, например станкостроения. В России с начала «нулевых» действует одна экономическая модель: рост экспорта приходится прежде всего на углеводороды, а рост импорта — на машины, оборудование и станки. Причем если объем первого за последние 10–15 лет увеличился только вдвое, то объем второго — в целых 7 раз! Тут уже уместно говорить не о повышении качества, а о необходимости полного восстановления целых отраслей. Для сравнения: Иран, постоянно живущий под санкциями, продолжает оставаться крупным экспортером текстиля.

В России участие государства в финансировании приоритетных целей, направленных на создание комфортной жизни граждан, необходимо. Конструкция нацпроекта для этого вполне подходит. Можно вспомнить опыт Крымского моста. Этот проект, профинансированный государством и частным бизнесом, позволил объединить удаленные друг от друга регионы России, помочь полуострову преодолеть экономическую и политическую изоляцию, стимулировать развитие туризма. В процессе строительства появилось много новых рабочих мест и были отработаны новейшие технологии.

Были и другие примеры успешных решений в рамках нацпроектов. Можно вспомнить материнский капитал, выплата которого решила проблему низкой рождаемости в ряде регионов.

И все же представляется, что государству стоит сначала решить задачу повышения уровня жизни и реальных доходов населения, а уже потом финансировать крупные проекты в отраслях. Гражданам уже сегодня, а не через 6 лет, нужны доступная медицина, качественное образование, чистый воздух и вода, комфортное жилье, возможность без бюрократических проволочек открыть свой бизнес.

Проблема повышения реальных доходов решается быстрее и проще, чем выполняются нацпроекты: для этого достаточно прекратить искусственно обесценивать рубль и поддерживать доллар за счет скупки валюты Минфином и ЦБ. Инвестициями в перспективные отрасли экономики могут стать нефтяные сверхдоходы, которые сейчас аккумулируются в Фонде национального благосостояния. Не стоит их хранить мертвым грузом на «черный день». Опыт показывает, что когда этот день наступает, накопления быстро проедаются. Остается надеяться, что список нацпроектов со временем будет охватывать все большее количество болевых точек экономики и социальной сферы, которые в результате превратятся в точки роста.

Наталья Мильчакова, директор Центра макроэкономического анализа «Альпари»

Источник: