По локти в нефти

Американский суд в начале апреля утвердил рекордный штраф для нефтяной компании BP за аварию на буровой платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе. Взрыв произошел в апреле 2010 г. Тогда погибли 11 человек, а в воды залива вылилось 627 000 т нефти. По решению суда ВР должна выплатить суммарно около $20 млрд. В России нефтяные компании ежегодно отчитываются примерно о 50 000 т нефти, теряемой в результате аварий на нефтепроводах. Однако верится в это с трудом. Независимые эксперты называют цифру в 4–5 млн т нефти, что сопоставимо с разливом на побережье США. Министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской говорит о 1,5 млн т теряемой ежегодно нефти. Но экологические штрафы при этом редко превышают 10 млрд руб. в год. Это мизерная сумма по сравнению с финансовыми последствиями для виновников таких аварий за границей. «Ко» выяснил, почему так происходит и кто из российских компаний больше проливает нефти. Рекордсмены по утечкам Трагедия в Мексиканском заливе стала крупнейшей экологической катастрофой в истории США. Но это, скорее, исключение из правил. Мировые лидеры по утечке нефти – российские нефтяные компании. Если отечественные нефтяники официально заявляют о 10 000–15 000 прорывов нефтепромысловых трубопроводов в год, то в США и Канаде речь идет максимум о нескольких сотнях подобных ЧП. Так, в 2014 г. у Total произошло 129 утечек, у ВР – 156, у Exxon – 335. Смотрим на Россию, где рекордсменом стала государственная компания «Роснефть». Она заявила о 5797 случаях прорыва промысловых трубопроводов. На втором месте «Лукойл» – 3114 случаев, на третьем «Башнефть» – 1132 аварии. Статистика за 2015 г. чуть лучше («Ко» располагает цифрами за 11 месяцев прошлого года): у «Роснефти» 5030 прорывов, у «Лукойла» – 3118, у «Башнефти» – 790. Конечно, количество аварий зависит от объема добычи. Если посмотреть на количество прорывов трубопровода на 1 млн т добытой нефти, то за 11 месяцев 2015 г. лидером является «Башнефть» (44,4 аварии). На втором месте «Лукойл» (39,5) и на третьем – «Роснефть» (27,5). «Вы представьте, что сделали бы на Западе с ВР или Exxon, если бы у них аварии трубопроводов исчислялись тысячами? – говорит руководитель энергетической программы «Гринпис России» Владимир Чупров. – Они бы давно обанкротились из-за судебных исков». Утечки мирового масштаба Самым значительным был разлив нефти на месторождении в Lakeview Gusher (штат Калифорния, США). В 1910 году, после аварии на крупнейшем месторождении Америки, забил нефтяной фонтан, и в течение 18 месяцев разлилось по прилегающей территории 9 млн баррелей (1,23 млн т). В 1991 году, во время первой войны в Персидском заливе, Саддам Хусейн, чтобы затруднить высадку американского десанта, приказал открыть вентили на нефтепроводах, идущих к нефтеналивным портам. США, в свою очередь, чтобы прекратить залитие нефтью акватории портов, стали наносить бомбовые удары по подводящим трубопроводам. В результате в воды Персидского залива и на территорию Кувейта вылилось 6–8 млн баррелей нефти (820–1000 тыс. т). Третьей по объему разлива нефти была авария на нефтяной платформе Deepwater Horizon британской компании BP, после которой в воды Мексиканского залива пролилось 627 тыс. т нефти.   Против оленеводов Меньше всего разливов было у «Сургутнефтегаза»: одно ЧП в 2014 г. и ни одного за 11 месяцев прошлого года. Если сравнивать с другими компаниями, это уникальный показатель, и экологи задумываются: а не скрывает ли компания свои аварии. «Такое невозможно. Количество порывов измеряется, как правило, тысячами, – говорит руководитель программы по экологической политике нефтегазового сектора Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Алексей Книжников. – Или это некорректная статистика, или она включает только случаи, которые привели к серьезному экологическому ущербу». По его словам, компании могут занижать объемы разлива и, таким образом, не попадают в статистику. К примеру, сейчас все нефтяные разливы делятся на две категории – доаварийные и непосредственно аварийные. Доаварийным считается разлив менее 10 кубометров нефти, и за него даже не нужно платить штраф. «Зарплаты в «Сургутнефтегазе» невысокие и зависят от бонусов, – отмечает Владимир Чупров. – Чем меньше разливов, тем выше бонусы». Косвенным тому подтверждением может служить и информация прокуратуры ХМАО. Там утверждают, что в августе прошлого года на территории Федоровского месторождения нефти в Сургутском районе был зафиксирован прорыв трубопровода «Федоровскнефть» ОАО «Сургутнефтегаз», в результате которого нефть загрязнила участок акватории реки Моховая. Но этот случай почему-то не вошел в статистику «Сургутнефтегаза» по прорывам. Не отражено это и в информации ЦДУ ТЭК. Активисты общественной организации «Гринпис России» в ноябре прошлого года составили карту нарушений «Сургутнефтегаза» у озера Имлор в Югре и отправили жалобу в надзорные ведомства. Всего было выявлено 36 случаев, в том числе засыпанные при прокладке дорог и труб водотоки, нефтяное загрязнение воды и почвы, нелегальные постройки браконьеров. «Сургутнефтегаз» ведет добычу и разведку нефти в Сургутском районе, в том числе на территориях традиционного природопользования хантов. По плану нефтяной компании, дорога к месторождению пройдет всего в километре от стойбища коренных жителей. Там должны построить буровые, нефтепроводы, линии электропередачи. Чтобы добывать нефть на водно-болотных угодьях природного парка «Нумто», «Сургутнефтегаз» собирается изменить зонирование парка. По действующему положению о природном парке это категорически запрещено. В «Гринпис Россия» подчеркивают, что природный парк «Нумто» внесен в перспективный список Рамсарской конвенции, посвященной водно-болотным угодьям, имеющим международное значение, главным образом, в качестве местообитания водоплавающих птиц.    Наследство ЮКОСа Крупнейшей прошлогодней нефтяной аварией в Росприроднадзоре называют разлив «черного золота» в районе протоки Чеускина реки Обь под Нефтеюганском в Ханты-Мансийском автономном округе. Виновник – «РН-Юганскнефтегаз», «дочка» «Роснефти», бывший основной актив ЮКОСа. Из бреши в нефтепроводе вылилось 204 кубометров нефти, площадь разлива превысила 10 га, а размер ущерба – 270 млн руб. Разлив под Нефтеюганском стал одним из крупнейших за последние несколько лет. Предыдущий крупный разлив нефти в России был зафиксирован весной 2013 г. на реке Колва в Коми – вина возложена на компанию «Русьвьетпетро» (совместное предприятие «Зарубежнефти» и компании Petrovietnam). Тогда сумма ущерба составила 119 млн руб. Как сообщили «Ко» в Росприроднадзоре, «РН-Юганскнефтегаз» пока не возместила ущерб. Как стало известно «Ко», на прошлой неделе Служба по контролю и надзору в сфере охраны окружающей среды, объектов животного мира и лесных отношений ХМАО–Югры (Природнадзор) подал два иска в Арбитражный суд ХМАО по этому делу. По данным Кадастра арбитражных дел, только в прошлом году в Арбитражном суде ХМАО рассматривалось более 100 дел, связанных с экологическими претензиями к «РН-Юганскнефтегаз». Проблемы с экологической безопасностью у «Роснефти» не только в ХМАО. В начале марта этого года на месторождении Эхаби в Хабаровском крае (лицензией владеет компания «РН-Сахалинморнефтегаз») разлилось около 15 т нефти на площади более 3500 кв. м. По предварительным данным, в воду нефть не попала, но такая опасность при повышении уровня воды в связи с таянием снега сохраняется. Также в начале марта уже на магистральном трубопроводе Ванкор–Пурпе, по которому «Роснефть» прокачивает нефть с Ванкорского месторождения, из-за гидроудара в двух точках разгерметизировался трубопровод. Площадь разлива составила около 100 кв. м. «Роснефть» не смогла оперативно прокомментировать «Ко» эту ситуацию. Между тем на сайте госкомпании приведены данные о работе в области промышленной безопасности только за 2014 г. «Уровень аварийности на объектах обществ группы компании был снижен в 1,6 раза – с восьми до пяти случаев; реализованы мероприятия в области обеспечения надежности трубопроводной системы общей стоимостью более 15 млрд руб., что позволило достичь снижения отказов промысловых трубопроводов на 12%; по программе замены трубопроводов произведена реконструкция 762 км трубопроводов», – утверждается на сайте «Роснефти». Количество происшествий с экологическим ущербом у «Лукойла» в 2014 г. увеличилось до 87 против 66 в 2013 г. Объем разлитой нефти вырос почти в два раза – до 106 тонн. В компании Вагита Алекперова на предупреждение и ликвидацию последствий аварийных ситуаций, в том числе на диагностику и замену трубопроводов, а также их защиту в 2014 г. направлено 12,6 млрд руб. «Газпром нефть» тратит ежегодно около 3,6 млрд руб. на обеспечение надежности трубопроводной системы. «В 2015 г. был проведен капитальный ремонт 289 км трубопроводов, что составляет 2,3% от общей протяженности трубопроводной системы», – сообщили «Ко» в «Газпром нефти». Но этого недостаточно. Почему льют Основная причина разливов нефти в России – изношенность промысловых нефтепроводов. Согласно официальной статистике, более 90% всех порывов нефтепроводов в России происходит из-за коррозии труб, вызванной изношенностью оборудования и неправильной эксплуатацией трубопровода. Многим ниткам более 30 лет, тогда как безаварийный период их эксплуатации составляет около 15 лет. Большинство компаний заменяет старые трубы очень медленно. Если работы будут продолжаться такими темпами, как сейчас, то «Роснефть», например, заменит все трубы через 55–80 лет, «Башнефть» – через 150 лет (эти цифры основаны на отчетах компаний по модернизации инфраструктуры). Почему российские нефтяники не вкладываются в модернизацию? В 2012 г. министр природных ресурсов Сергей Донской оценивал стоимость замены трубопроводов и их ремонта примерно в 1,3 трлн руб. Для решения проблемы необходимо вкладывать дополнительно около 200 млрд руб. в год в течение 5–7 лет (сейчас тратится примерно в три раза меньше необходимого). Это серьезная сумма, сравнимая с 10% прибыли нефтяных компаний. Однако расставаться с ней они не желают. «Если ежегодно требуется замена 5–7% трубопроводного парка, то по факту меняется лишь 1–2%, – говорит Владимир Чупров. – Темпы замены необходимо увеличить минимум в три раза, но нефтяники предпочитают не терять деньги на модернизации, они совершенно не задумываются об ущербе, наносимом экологии». По его словам, если бы ущерб от разливов нефти учитывался полностью, компании уже сегодня должны были бы платить за его компенсацию не 10 млрд руб., а около 300 млрд руб. «Ремонт и строительство трубопроводов – дело очень затратное, а в кризис компании стараются экономить, в том числе на экологических мероприятиях, – отмечает Алексей Книжников. – Не снижая объемов добычи, и повышая при этом аварийность, они могут продолжать работать». В качестве примера он привел прошлогоднее обращение руководителей пяти крупнейших нефтяных компаний к Владимиру Путину с просьбой принять комплекс мер для стабилизации ситуации в отрасли, среди которых предложение отложить сроки введения штрафов за ненормативное сжигание попутного нефтяного газа, что является неким экологическим обременением. Штрафы для нефтяников за несоблюдение экологического законодательства действительно мизерные. Например, ущерб от прорыва на трубопроводе Нижневартовск–Курган–Самара в 2006 г., в результате которого было загрязнено 8,1 га земель и протекающая рядом река, был оценен всего в 15 млн руб., прорыв на трубопроводе, принадлежащем «Лукойл-Усинскнефтегазу» в 2012 г., из-за которого в почву и воды попало около 100 кубометров нефтепродуктов, – в 1,12 млн руб. В 2013 г. суд обязал «РН-Юганскнефтегаз» выплатить федеральному бюджету за загрязнение 0,9 га лесного фонда вблизи Мамонтовского месторождения 11,8 млн руб. Поэтому нефтедобывающим компаниям выгоднее заплатить штраф, нежели модернизировать изношенные трубопроводы. Устраняют последствия аварий они собственными силами, для чего в каждой компании существуют ремонтные бригады. По идее, это может сделать и государство, но нефтяникам выгоднее самостоятельно устранять разливы. Во-первых, это дешевле, а затраты на работы вычитаются из суммы компенсации экологического ущерба. Во-вторых, таким образом они не допускают на место аварий посторонних, что позволяет скрывать последствия утечки нефти. В Росприроднадзоре не смогли объяснить, почему наказание для компаний, не заботящихся об экологической безопасности, столь незначительное. По словам Михаила Оводкова, заместителя начальника управления государственного экологического надзора Росприроднадзора, методика исчисления размера вреда, причиненного водным объектам вследствие нарушения водного законодательства, разработана в соответствии с Водным кодексом Российской Федерации. Он зависит от объема нефтепродуктов, попавших в почву или воду, а также от продолжительности негативного воздействия вредных веществ, если по тем или иным причинам их не удалось нейтрализовать.  Государство в заложниках Чиновники не торопятся менять законодательство и ужесточать требования. «Отрасль является драйвером экономического развития, и многие ведомства находятся в заложниках этой ситуации, – констатирует Алексей Книжников. – Они опасаются давить на нефтяников, приносящих в бюджет почти половину доходов». Нефтяные и газовые компании обеспечивают наполнение примерно половины федерального бюджета. При этом нефтяная доля, по экспертным оценкам, достигает 45%, или около 7 трлн руб. «Получается негласное соглашение между руководством страны и нефтяными компаниями, – говорит Владимир Чуприн. – Вы нам гарантируете поступления в бюджет, а мы забываем про экологию, обеспечивая гарантированную норму прибыли – 1 трлн руб., в том числе за счет экологического демпинга». Рентабельность активов российских нефтедобывающих компаний значительно выше средних значений по экономике России (в три раза в 2013 г. и в четыре – в 2014 г.). Российские нефтяники с экономической точки зрения более эффективны, чем их западные коллеги, не только благодаря поддержке из бюджета и налоговым льготам. Дополнительным фактором успеха нефтяных компаний является скрытое субсидирование: они экономят на ремонте и обслуживании нефтепроводов, а в случае аварий не несут за них полной финансовой ответственности. Это и называется экологическим демпингом. Топ