Ловкость рук и никакого мошенства

Я благодарен известному правозащитному адвокату Дмитрию Владимировичу Аграновскому, который своей пламенной статьей в "Советской России" в защиту позорного горбачевского референдума о сохранении союза напомнил мне об этой дате.
Адвокат считает, что юридическая сила решения о референдуме не утратила силу. Прямое юридическое следствие из этого – констатация того, что все 15 новых государств (де-факто – 18), включая РФ – суть мятежные образования.
Человек имеет право на такую позицию, хотя я лично полагаю, что оба российских референдума 1993 года, и декабрьский (1991 года) украинский референдум в поддержку августовской декларации о независимости Украины этот референдум юридически окончательно похоронили.
В принципе, когда "реваншисты" из ФРГ вплоть до ратификации "восточных соглашений" Вилли Бранда 1971 года твердили, что с юридической точки зрения рейх (германская держава) все еще находится в границах 1937 (т.е. без Австрии, Мемеля и Судет), они также были схоластически правы.

Мой же тезис такой – этот референдум был квинтэссенцией перестроечного политического жульничества.

Итак, 17 марта 1991 года в СССР прошел всесоюзный референдум. Гражданам предлагалось ответить на вопрос: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?"

Здесь обман носит двухслойный характер.

Первый слой – юридический оксюморон. "Сохранение" означало подтверждение существующего конституционно-государственного устройства страны. Однако это устройство не предполагало государственного суверенитета республик, что, кстати, было поводом к знаменитой "войне законов" 1990 года. Если же речь шла об "обновленной федерации равноправных суверенных республик", то это означало создание-учреждение нового государства, например, на базе конституции Сахарова. Референдум как бы признавал суверенитет и равноправие (т.е. и союзных, и автономных) республик, но игнорировал уже имеющие место быть существующие декларации о суверенитете многих союзных и ряда автономных республик. Поэтому неясно, какой именно суверенитет поддерживал отвечающий житель таких республик – уже существующий или некий гипотетический, который в будущем союзный центр подарит своим "субъектам федерализации".

Но любой честный юрист скажет, что договор, содержащий два взаимоисключающих положения – юридически ничтожен.
Таким образом, референдум был только плебисцитом – опросом граждан о желательной для них форме государственного устройства и не мог порождать обязательных условий.

С этой точки зрения учреждение СНГ в декабре 1991 года – это и было реализацией данного выраженного предпочтения, ибо Содружество объединило суверенные страны в "горизонтальный союз" по типу "Общего рынка" полувековой давности.

Второй слой обмана был жестче. Решение о сохранении/создании/переучреждении союза федеративного типа – это всегда отказ народов от реализации ими своего священнейшего права на национальную независимость.
Поэтому субъектом (политическим актором) такого шага является только каждый народ (гражданская нация каждого государства). Поэтому референдум по союзу должен был бы проводиться по отдельности в каждой республике – и союзной, и автономной. Приблизительно с таким вопросом: "Согласны ли Вы с вхождением ИМЯРЕК республики в Федерацию равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?"

Спрашивать, например, узбека или будущего россиянина о том, что считает ли он необходимым сохранения Грузии или Литвы в составе СССР – как-то совсем неприлично! Это, как говорится в судах, "недолжная сторона".
Это все равно, что проводить в Израиле референдум по вопросу о том, хочет ли население ПНА войти в состав "Великого Израиля" или опрашивать еврейские районы Иерусалима о том, согласны ли арабские районы быть в составе единой и неделимой столице еврейского государства, ведь значительный численный перевес еврейского населения западной части города заранее обессмысливает волеизъявление палестинцев в восточной части.

Здесь, кстати, всплывает тема еще одного жульнического референдума – двухлетней давности, когда русское население Крыма лишало и часть украинской нации, и крымскотатарский народ их права на национальное самоопределение.

На самом деле референдум 1991 года был в поддержку химеры советских идеологов о существовании "новой общности – советский народ". Просто тогда в советском обиходе не существовало понятий "гражданская нация" или "политическая нация". Но никакой общесоюзной гражданской нации не существовало. Этот тезис легко подтверждается как уже шедшими к тому времени открытыми войнами между этническими протогосударствами Арменией и Азербайджаном, Грузией и Абхазией, Молдавией и Приднестровьем, решением Чечни о независимости от РСФСР (но при сохранении в СССР).

Этнический национализм к марту 1991 года уже лет двадцать как был криптоидеологией почти во всех республиках, кроме русских РСФСР, уделом которых была имперская криптоидеология.

Это как в синхронно распавшейся Югославии: за сохранение союзного государства были сербы. Остальные, даже черногорцы, были против. Но сербы выступали за сохранение хорватов, босняков, словенцев, македонцев, албанцев-косоваров, венгров в "обновленной Югославии". Причем, выступали довольно активно, истребляя всех возражающих…

А еще забавно представить голосование австрийцев за возвращение венгров и чехов в Дунайскую империю, или турок – за возвращение греков и болгар в обновленную "Османскую державу"…

25-летие позорного политического шулерства – референдума "о сохранении СССР" – Григорий Алексеевич Явлинский, объявленный кандидатом в президенты от партии "ЯБЛОКО" с обязательством поддержки его кандидатуры всех желающих объединения демократических сил на выборах, отметил следующим проникновенным пассажем:

Больно и больно. Не видел имперского – и не видел (видимо, покарали его разгневанные боги-олимпийцы слепотой).
Но я отлично представляю себе британца, говорящего: "Просто… я чувствовал себя дома и в Дели, и в Багдаде, и Каире, и в Гонконге"…

… француза, говорящего: "Просто… я чувствовал себя дома и в Алжире, и в Сайгоне, и в Дамаске, и в Пномпене, и в Конго"…

… португальца, говорящего: "Просто… я чувствовал себя дома и в Мозамбике, и в Луанде, и в Гоа"…

… турка, говорящего: "Просто… я чувствовал себя дома и в Афинах, и в Белграде, и в Софии"…

Люди чувствовали себя на трех материках как дома – а им все обломали!