Жители поселков ведут войну с «Шереметьево»

Третья взлетно-посадочная полоса «Шереметьево» существенно расширит границу аэропорта. Когда ее построят, самолеты будут рулить мимо двух уже действующих параллельных ВПП, пересекать по мосту Шереметьевское шоссе, чтобы разгоняться и взлетать над Ленинградским шоссе и его платным дублером (прославившимся на весь мир из-за скандала с вырубкой Химкинского леса). Непосредственно в зоне строительства оказались три деревни: Дубровки, Перепечино и Паршино. Всего же в санитарно-защитной зоне (это два-три километра вокруг стройки) — 12 поселений. Деревнями их можно называть лишь номинально — это коттеджные поселки. Цена одной сотки земли здесь превышает десять тысяч долларов, стоимость отдельных домов уверенно преодолевает планку в полмиллиона долларов. Соответственно, живут тут предприниматели, юристы, строители, чиновники. Когда они случайно, из интернета, узнали, что буквально под их окнами развернется масштабное строительство, как в соседних Химках, начался скандал. Только развивается он совсем по другому сценарию, нежели скандал вокруг Химкинского леса.

Стройка государственного значения

Мы съезжаем с Шереметьевского шоссе и видим коттеджи деревни Исаково. На заборе одного из участков транспарант: «Спасибо, Вова, за наше счастливое завтра!» Счастливое завтра жителей Исаково заключается в том, что ВПП расположится в нескольких сотнях метров от их домов. Продать их по адекватной цене они уже не смогут — риелторы сказали, что дисконт при продаже составит процентов 50, и это не предел. А жить в Исаково придется до тех пор, пока ВПП не введут в эксплуатацию и не проведут замеры на уровень децибел и выброс вредных веществ. И только после этого будет решено — отселять жителей поселка или нет. Это произойдет не раньше 2018 года.

«Вот здесь пьяные строители на грузовиках катались… Вот здесь пытались шлагбаум снести, чтоб не в объезд на стройку ездить, а прямо под окнами у нас… Вот здесь мужчина живет, у него строители трех уток украли. Не знаю, голодают они там, что ли», — рассказывает жительница Дубровок Ольга Болданова. Она проводит экскурсию по местности: «Здесь лес раньше был, обещали только “провести маркировку участков вырубки леса”, да только срубили весь, не заморачиваясь. Старики наши плакали, когда смотрели. А весной Клязьма разлилась, и у нас впервые во дворах было по колено воды. Раньше-то лес воду сдерживал. Клязьме русло меняли, изгадили все. Не Клязьма теперь, а какая-то Хуанхэ. Только не желтая, а серая».

Идем по разбитой строительной техникой дороге. «Этот дом расселили уже, жители выехали. Мы теперь боимся, чтоб его строители не оккупировали. И так по вечерам с палками гуляем на всякий случай, — продолжает рассказывать Ольга. — А вот с этим домом вообще удивительная история: по плану черта между пятном стройки и санитарно-защитной зоной делит его пополам. Ну, хозяину и сказали: ты тут ужмись, придумай что-нибудь. А мы там посмотрим».

Планы построить третью полосу появились у руководства «Шереметьево» в 2006 году. В 2010-м топ-менеджеры обратились к правительству с просьбой ускорить решение вопроса. В марте 2011-го возглавлявший тогда правительство Владимир Путин поручил обеспечить финансирование проекта в размере 13 миллиардов рублей. Заказчиком стройки выступило ФГУП «Администрация гражданских аэропортов» (ФГУП АГА). Генподрядчиком стало ЗАО «Инжиниринговая корпорация “Трансстрой”».

Изначально существовало три плана новой ВПП, и реализация любого из них подразумевала снос жилых домов в ближайших населенных пунктах. При этом нельзя сказать, что судьба местных жителей как-то особенно волновала заказчиков и застройщиков. Публичных слушаний, говорят жители коттеджных поселков, попросту не было; это они считают грубым нарушением закона. О новой ВПП в «Шереметьево» жители узнали из интернета, а план застройки, где видно, кто попадает под снос и выселение, а кто нет, оказался у них в руках лишь тогда, когда итоги тендера на проектирование ВПП опубликовали на сайте госзакупок. Обратной дороги у решения по строительству нет ― расширение «Шереметьево» фигурирует и в федеральной целевой программе развития транспорта, и в федеральном законе №108 о проведении в России футбольного Кубка Конфедераций в 2017-м и Чемпионата мира по футболу в 2018-м.

В зоне строительства оказалось больше 200 домовладений, все они должны были быть отселены до начала строительства ВПП. Стройка началась в конце августа 2012 года, но государство выкупило лишь около 80-ти домов.

Присоединившийся к нам строитель на пенсии Владимир (он просил не указывать его фамилию) рассказывает, что на этапе принятия проекта в нем фигурировали четыре миллиарда рублей на переселение трех деревень. Потом эта сумма из документов исчезла, и сколько в бюджете на переселение заложено (и заложено ли вообще) — неизвестно. Застройщики, по его словам, вообще нарушают закон. Подкованный во всех вопросах, связанных со стройкой, Владимир показывает документ Роспотребнадзора — санпин № 2.2.1/2.1.1.1200-03. Пункт 3.2 документа прямо говорит, что при строительстве особо опасных объектов — а ВПП к ним относится — отселение должно быть произведено не только из зоны стройки, но и из санитарно-защитной зоны целиком. В действительности же собираются отселять только три деревни. Остальные — по результатам измерений шума и токсичности. Благодаря Роспотребнадзору жители узнали, что и так живут с семикратным превышением вредных веществ в атмосфере и с двукратным превышением по шуму.

Мы смотрим на взлетающий Boeing-747. «Просто отличный самолет. Самый тихий», — со знанием дела говорят мне Ольга Болданова и Владимир.

Цена отселения

Отселение идет, но медленно, и принципов, по которым оно происходит, не понимает вообще никто. Оценщики побывали практически во всех домах, за исключением десяти, куда их отказались пускать по каким-то своим причинам. Предварительные переговоры по стоимости домов тоже проведены. Разумеется, довольны оказались не все. Например, один житель попросил оценить свой земельный участок на один миллион рублей дороже, потому что эти деньги он потратил на проведение к дому коммуникаций. Оценщики согласились, землю действительно оценили дороже, зато стоимость дома снизили ровно на эту же сумму, оставив итоговую оценку без изменений. Теперь судятся с оценщиками.

Дом дизайнера Ирины Ростковой располагается в 200 метрах от будущей взлетно-посадочной полосы; рулежная дорожка и вовсе будет проходить в 18 метрах от дома, и за маневрами самолетов будет очень удобно наблюдать в окно — переселяться Ирине пока еще никто не предлагал. «Ночью техника грунт трамбует — у меня кровать натурально вибрирует», — рассказывает она. Отключения электричества на весь день стали обычным делом по мере разрастания стройки. Напряжение может скакнуть со 130 вольт до 320-ти — в этом случае загорается проводка. Два дома уже сильно горели.

Мы едем в деревню Перепечино к юристу Татьяне Лобанцевой, еще одному представителю инициативной группы жителей. По пути — недостроенный и брошенный коттеджный поселок с трехэтажными многоквартирными домами. На такой близости к строящейся ВПП не выживет даже самый большой фанат авиации. Вид с мансарды дома Лобанцевой впечатляет. «Здесь будут самолеты антиобледенителем обрабатывать, — показывает она на бульдозеры и котлованы. — А вот здесь, кажется, построят радар». Ее дом дал трещину на фасаде, и женщина беспокоится, что это может повлиять на мнение оценщиков.

Жители продолжают пугать друг друга. «А вот так — Новый год, огни зажжем, фейерверки. И самолет сядет прямо к нам в сад», — говорит Ирина. «А все остальное время здесь у нас будет режим специального проживания. Свет ночью не включать, чтобы пилоты не запутались. Вход-выход только по пропускам — объект-то режимный», — откликается Ольга Болданова.

Походы к чиновникам жители, желающие добиться справедливой компенсации за свои дома, начали еще в 2011 году. В администрации Солнечногорского района им сказали: знать не знаем ничего, это все федеральные дела. И только потом, добыв килограммы разрешительных документов, местные увидели, что районная администрация согласовала стройку гораздо раньше, чем про нее стало широко известно. В правительстве Московской области жителям преимущественно сочувствовали, присылали письма поддержки — мол, вопрос на контроле. Беда только в том, что за два года в области сменилось три губернатора, поэтому поддержка была довольно абстрактной. Потом инициативная группа жителей атаковала ФГУП АГА, Росавиацию и Минтранс — на ведомства были поданы иски, которые, впрочем, вскоре отозвали: в декабре 2012 года вице-премьер Игорь Шувалов пообещал решить вопрос с расселением.

В проектной документации, подготовленной компанией «Инжтрансстрой» в 2009 году, жителей Дубровок, Паршино и остальных деревень, кажется, перепутали с защитниками Химкинского леса. Потому что в документе прямо сказано: «Сохранение жилой застройки может привести к резкому росту заболеваемости местных жителей, что крайне нежелательно. Однако учитывая резкие социальные протесты местных жителей против переселения… возможно применение этапной реализации проекта и совмещение проектных решений». Это очевидное лукавство — никаких резких социальных протестов тут и близко не было. Местные с самого начала заняли примерно такую позицию: дайте нам адекватную компенсацию, мы переедем, и стройте себе все, что хотите.

Когда история попала в СМИ, к местным косяком потянулись оппозиционные политики и экологи. С главной защитницей Химкинского леса Евгенией Чириковой владельцы домов распрощались, едва познакомившись. Коммунистов тоже быстро отвадили. Партия «Яблоко», оценив масштаб проблемы и потенциального пиара, даже ячейку хотела здесь открыть, но сторонников не нашла. Местные провели пару самостоятельных демонстраций с обращениями: «Путин, помоги нам». Все понимают, что ореол пламенных оппозиционеров вреден при переговорах с чиновниками, а цена вопроса как-никак — собственные дома.

При этом решимости жителям хватает. Когда близ их поселков появилась строительная техника, да еще и без госномеров, они, как и защитники Химкинского леса, легли под колеса, остановили ее и вызвали полицию. «Вы вообще кто такие?» — спрашивали жители строителей. «А нам и не сказали, что здесь кто-то живет», — отвечали те. Потом работы возобновились. Строители круглосуточно выравнивают землю под площадку.

«Один раз были на приеме у одного там замминистра, — рассказывает один из моих собеседников. — Он аж голос повысил на подчиненных. Что же это вы себе позволяете, говорит. Прямо по головам людей строите. Безобразие. Может, он это искренне, может, ради нас спектакль устроил, я не знаю. Все равно будем своего добиваться». Помолчав, он добавляет: «Но зачастую уровень компетенции и отношения к людям такой, что даже неудобно. На меня бы такие работали — поувольнял бы давно».

«К строительству как таковому мы отношения не имеем, — сказал «Ленте.ру» начальник пресс-службы аэропорта «Шереметьево» Роман Генис. — Будем только эксплуатантами полосы. Мы стараемся, чтоб интересы жителей были учтены по максимуму. У нас общественная приемная работает, где специалисты ФГУП АГА принимают население. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы жители были довольны, все время поддерживаем связь с ними».

В пресс-службе ФГУП АГА «Ленте.ру» заявили, что в зоне строительства «путем выкупа изъяты в собственность Российской Федерации» 42 земельных участка. До конца 2013 года в ведомстве планируют завершить процедуру изъятия еще 23-х земельных участков. В 2014-м эта работа будет продолжена. Возможно, повезет даже тем, чьи дома располагаются не только в зоне строительства, но и санитарно-защитной зоне: «В соответствии с поручением Минтранса России и Росавиации, ФГУП АГА организовано проведение оценочных работ по определению выкупной цены земельных участков и объектов недвижимости, находящихся в деревнях Паршино, Перепечино и Дубровки, не попадающих в зону строительства комплекса новой ВПП-3 и расположенных в границах расчетной СЗЗ объекта. По завершении оценочных работ будут подготовлены предложения по выделению средств федерального бюджета, необходимых для расселения жителей из расчетной СЗЗ комплекса новой ВПП-3».

* * *

Тем временем инициативная группа не сдается и взбирается все выше по иерархии чиновников. В последнем письме они апеллируют к дававшему им авансы вице-премьеру Шувалову: «Обращаемся именно к Вам, Игорь Иванович, как к руководителю, умеющему принять правильное решение, помочь выделить на наше отселение требуемую сумму денег в самое ближайшее время…»